сближалось с реакционными течениями. Ведь славянофильские идеи «народа-богоносца» и «особого пути» России были вполне официальными. Недаром Н. К. Михайловский, откликаясь в 1872 г. на выход в свет русского издания «Капитала» и излагая основы народнического мировоззрения, открещивался от официального славянофильства и писал: «Мы служим России по мере наших сил и возможности, ограждая ее от тех злоупотреблений научной и философской мысли, свободы и экономического развития, которые не суть ни наука, ни свобода, ни экономическое развитие»[321].
Даже близкие к престолу люди усваивали народническо-славянофильскую терминологию и использовали ее в интересах правящего класса. В замечательной стихотворной сатире А. К. Толстого некий государственный муж (современники узнавали в нем министра внутренних дел П. А. Валуева) лицемерно «критикует» Америку за то, что «там собственность царит и капитал», и Британию, которая «строй жизни запятнала законностью». Еще бы: отечественное беззаконие лучше зарубежной законности. В бессмысленно высокопарных фразах министром далее рисуется «собственный» путь развития для России:
Нет, господа! России предстоит,
Соединив прошедшее с грядущим,
Создать, коль смею выразиться, вид,
Который называется присущим
Всем временам; и, став на свой гранит,
Имущим, так сказать, и неимущим
Открыть родник взаимного труда,
Надеюсь, вам понятно, господа?[322]
Революционная идеология народничества была достаточно радикальной. В прокламации «К молодому поколению» (1861 г.), которая считается одним из самых ранних документов народничества, автор, пропагандируя общину, призывает к самодержавию «выборной и ограниченной» и допускает физическое истребление дворянства.
Автор этой прокламации П. Г. Заичневский был арестован и многие годы провел в тюрьмах и ссылках. Преследование царскими властями Н. Г. Чернышевского и других «революционеров 1861 года» закономерно перешло в преследование народников.
Через двадцать лет исполнительный комитет партии «Народная воля», вступившей в смертельную схватку с царизмом, писал в программном документе: «По основным своим убеждениям мы – социалисты и народники… Ввиду придавленности народа, ввиду того, что правительство частными усмирениями может очень надолго сдерживать общее революционное движение, партия должна взять на себя почин самого переворота, а не дожидаться того момента, когда народ будет в состоянии обойтись без нее… Этим переворотом мы достигнем: во-первых, что развитие народа отныне будет идти самостоятельно, согласно его воле и наклонностям, во-вторых, того, что в нашей русской жизни будут признаны и поддержаны многие чисто социалистические принципы, общие нам и народу»[323].
Многие активные борцы погибли на виселице, в тюрьмах и на каторге. Но и сторонники мирной пропаганды, «умеренные» народники, часто подвергались преследованиям. Грани между легальной и нелегальной деятельностью были зыбкие, и царские власти часто определяли их по собственному произволу.
Среди руководителей и идеологов народничества, какого бы направления они ни придерживались, трудно найти человека, который не подвергался тем или иным преследованиям. Это касается и людей, которые наиболее глубоко выражали социально-экономические идеи народничества.
Народническая литература существовала в различных видах. Прежде всего, в России издавались нелегальным способом и распространялись прокламации, программные документы и другие материалы народнических организаций. Если в 50-х гг. вся русская революционная эмиграция, по существу, исчерпывалась Герценом и его сотрудниками, то в 70-х гг. в ее составе оказались сотни людей. Различные эмигрантские организации и группы публиковали журналы, газеты, брошюры и даже книги, которые в той или иной мере находили путь в Россию. В этих изданиях народники высказывались прямо, нередко даже сознательно заостряя вопросы политической борьбы.
Но в России существовала и значительная легальная народническая печать, которая вела повседневную изнурительную борьбу с цензурой. Именно в легальной печати получила наиболее полное развитие социально-экономическая теория народничества – теория «избежания» капитализма и опоры на стихийно-социалистические тенденции крестьянства.
С 1868 г. в руки народников и близких к ним деятелей перешел популярный журнал «Отечественные записки». Наряду с беллетристикой в нем печатались научно-публицистические статьи ведущих теоретиков народничества – Н. К. Михайловского, А. 3. Елисеева, В. П. Воронцова и др. Власти постепенно «прижимали» журнал, а в 1884 г. запретили его, объявив в специальном правительственном сообщении, что в редакции было «значительное число лиц с преступными намерениями». Народнического направления придерживалась также газета «Неделя», в которой были опубликованы «Исторические письма» П.Л. Лаврова и выступал Н.К. Михайловский. Несмотря на то что «Неделя» эволюционировала вправо, власти несколько раз временно приостанавливали ее издание.
Н. К. Михайловский был в 70-х гг., а отчасти и позже властителем дум русской интеллигенции. Широкий кругозор в общественных науках, разносторонняя образованность, литературное мастерство позволяли ему выступать в качестве социолога, историка, литературного критика, в известной мере и экономиста. В дискуссии о «Капитале» Маркса Михайловский отстаивал его от нападок русских буржуазных критиков, хотя сам, разумеется, ни в коей мере марксистом не был. В. И. Ленин высоко ценил его борьбу за интересы угнетенного крестьянства, его помощь революционному подполью. Михайловский, несмотря на свою осторожность и умеренность, неоднократно высылался из Петербурга за связи с революционными организациями и участие в манифестациях.
19.4. Бакунин, анархизм, нечаевщина
Однако еще в XIX в. А. И. Герцен порицал М. А. Бакунина за революционный авантюризм: в личном письме Герцен прямо сказал ему, что тот страдает «чесоткой революционной деятельности».
Михаил Александрович Бакунин – большая и сложная фигура в истории русского революционного движения и общественной мысли. Он принадлежит не только России, но в неменьшей мере также и Западной Европе, так как играл важную роль в формировании идей западноевропейского анархизма.
Идеи и деятельность Бакунина и теперь привлекают внимание на Западе. Достаточно назвать книгу ветерана французского рабочего и коммунистического движения Жака Дюкло «Бакунин и Маркс. Тень и свет» (Париж, 1974; Москва, 1975), в которой показана живучесть левацких идей Бакунина и их опасность для революционеров наших дней.
В 70-х гг. XIX в. когда русская молодежь отчаянно искала вдохновляющие революционные идеи, Бакунин с его проповедью немедленного действия, всеобщего отрицания и разрушения произвел на нее сильное впечатление и оказал большое влияние на народничество. Важную роль играла литературная форма его яростных прокламаций и репутация бесстрашного революционера и борца. Сравнивая Бакунина с более умеренными сторонниками постепенной, подготовительной пропагандистской работы среди крестьян, советский автор пишет: «Бакунизм более пленял ум и воображение молодежи, более отвечал ее революционным настроениям»[324].
Жизнь Бакунина необыкновенна. Он родился в старой дворянской семье в 1814 г., окончил военное училище и короткое время служил офицером. Но жажда знаний и бунтарский дух, который был присущ ему на протяжении всей жизни, заставили его бросить службу, свели с молодыми писателями и мыслителями, обусловили его отъезд за границу. За связи с революционерами и отказ вернуться по требованию правительства в Россию он был в 1844 г. осужден
