Не стало в России крепостных рабов‚ привязанных навечно к своему владельцу‚ но оставались более двух миллионов евреев‚ запертых в черте оседлости. С нетерпением ожидали «великой реформы» еврейской жизни‚ однако Александр II заявил: «Я с этим никак не согласен». Власти ограничились частичными мерами, но даже это было огромным достижением по сравнению с царствованием Николая I. Ликвидировали казенные еврейские училища‚ превратив их в начальные еврейские школы‚ а раввинские училища обратили в институты для подготовки учителей. Позволили евреям вновь основывать типографии, открыли для их поселения пятидесятиверстную полосу на западной границе и отменили повеление Николая I‚ запрещавшее принимать евреев на государственную службу. «Последнее распоряжение, – сообщал современник, – служило неисчерпаемой темой для разговоров‚ фантазия разыгрывалась до крайности. Моего двухлетнего сына‚ выказавшего хорошие способности‚ уже прочили в министры».
Александр II приказал «пересмотреть все существующие о евреях постановления для… слияния сего народа с коренными жителями‚ поскольку нравственное состояние евреев может сие дозволить». Николай I добивался этого «слияния» карательными мерами против «бесполезных» евреев‚ а его преемник решил увеличить права «полезных» евреев, чтобы «отделить от общей массы еврейского населения людей влиятельных по богатству и образованию». В обоих случаях сохранялось деление народа на разряды‚ но при новом императоре объявилась лазейка для некоторых категорий евреев‚ и они этим воспользовались.
В 1859 году – для привлечения еврейского капитала во внутренние губернии – разрешили евреям-купцам первой гильдии переселяться туда со своими семьями на постоянное жительство. Эта малая группа, чей капитал превышал 50 000 рублей, была выделена из «массы народа непросвещенного и непроизводительного»‚ а чтобы купцы не привели во внутренние губернии «целое колено израильское»‚ позволили им взять с собой ограниченное число еврейских слуг и приказчиков.
С 1861 года разрешили постоянное проживание во внутренних губерниях лиц с высшим образованием‚ а также фармацевтов‚ акушерок‚ фельдшеров и дантистов; это же право дали отставным «николаевским» солдатам и их потомкам. В 1865 году получили право селиться во внутренних губерниях евреи-ремесленники разных специальностей. От них требовали представить полицейский отзыв о благонамеренном поведении и цеховое свидетельство о знании ремесла – «портняжный мастер», «знаток шапочного дела», «мастерица по рукоделию» и тому подобное. Но устранение черты оседлости для всех российских евреев власти сочли «невозможным‚ доколе не совершится нравственное их преобразование».
Из воспоминаний еврейского писателя М. Бен-Ами:
«С конца пятидесятых годов началось переселение богатых еврейских купцов в столицы и другие города вне черты оседлости… а за ними потянулась вереница служащих‚ которые‚ в свою очередь‚ привлекали туда родных и знакомых. Таким образом в Петербурге… возникла новая община взамен прежней‚ управлявшейся николаевскими отставными солдатами. Один из евреев-старожилов так объяснил это отличие: «Что прежде был Петербург? Пустыня. А теперь же это – Бердичев!..»
С выходцами из черты оседлости происходила полная метаморфоза: откупщик превращался в банкира‚ подрядчик – в предпринимателя высокого полета‚ а их служащие – в столичных денди. Многие вороны напялили на себя павлиньи перья; выскочки из Балты и Конотопа через короткое время считали себя «аристократами» и смеялись над «провинциалами»…
Биржа‚ в которой начала развиваться спекуляция ценными бумагами‚ приводила к расточительности. За всяким эфемерным барышом в несколько сот рублей следовал роскошный обед с товарищами в ресторане у Додона. Образовалась фаланга биржевых маклеров-«зайцев»‚ производивших колоссальные воздушные обороты… Некоторые такими способами составили себе состояние‚ другие же погибли в этом водовороте».
К 1869 году в Петербурге находились на законным основаниях 7000 евреев, примерно один процент населения столицы. Приехали в Петербург и два брата‚ биржевые маклеры‚ чей отец был шинкарем в захолустье. Дети тратили в столице многие тысячи, звали отца к себе‚ но он постоянно отказывался. «У меня тут золотое дело‚ – говорил он. – Вот‚ например‚ селедка – она стоит лишь две копейки‚ а я ее разрезаю на восемь кусков и каждый продаю по копейке. А базарный день! Случается‚ что я впускаю двадцать крестьян спать на полу и получаю по две копейки с человека‚ а то и по три! И кто знает‚ не придется ли мне еще помогать моим детям?..»
2
В годы правления Александра II экономика страны стремительно развивалась. По всей империи основывались банкирские и промышленные компании‚ во главе которых стояли вчерашние помещики и представители аристократических фамилий страны. «После освобождения крестьян открылись новые пути к обогащению‚ и по ним хлынула жадная к наживе толпа. Железные дороги строились с лихорадочной поспешностью. Помещики спешили закладывать имения в только что открытых частных банках. Акционерные компании росли‚ как грибы после дождя‚ и учредители богатели. Люди‚ которые прежде скромно жили в деревне на доход от ста душ‚ теперь составляли себе состояния или получали такие доходы‚ какие во времена крепостного права перепадали лишь крупным магнатам».
Россия вступала на путь промышленного развития‚ и евреи сыграли в ее экономическом расцвете немалую роль. Накопленный еврейский капитал пошел на учреждение банков и акционерных обществ‚ на строительство фабрик‚ заводов и первых железных дорог России. По всей черте оседлости евреи скупали в деревнях сельскохозяйственные продукты, вывозили их на внутренний и на внешний рынок. «Не будь еврея‚ – отмечал один из исследователей того времени‚ – крестьянину и некому и негде было бы продать избыток своего ничтожного хозяйства‚ неоткуда было бы достать денег. Запретить евреям таскаться со двора во двор‚ от села к селу‚ с базара на базар‚ значило бы разом остановить промышленность целого края‚ которую они одни только поддерживают».
«Справедливость требует сказать‚ – вторил ему другой исследователь‚ – что одни только евреи сообщают Бессарабии торговое движение‚ без них был бы совершенный застой»‚ а в Новороссийском крае и Малороссии «уездные города превратились бы совершенно в деревни‚ если бы их не оживляли евреи своей деятельностью». Даже недоброжелатели признавали‚ что евреи «обладают большей подвижностью‚ энергией и предприимчивостью сравнительно с великороссами».
С семидесятых годов девятнадцатого века «сахарные короли» братья Лазарь и Лев Бродские‚ Иона Зайцев‚ Герц Балаховский и другие начали строить на Украине сахарные заводы. Они закупали в Европе новейшее оборудование‚ приглашали на работу специалистов высокого класса‚ изготавливали новинку тех времен – сахар-рафинад‚ и с ними не могли конкурировать сахарные заводики местных помещиков‚ на которых старыми методами и на старом оборудовании производили лишь песочный сахар. Новые заводы изменили характер земледелия на Украине‚ где стали выращивать огромное количество сахарной свеклы. Четвертая часть сахарных заводов Юго-Западного края принадлежала евреям‚ на них производили миллион двести тысяч пудов сахара в год. А к девяностым годам девятнадцатого века на заводах братьев Бродских выпускали около четверти всего сахара‚ производимого в Российской империи.
В черте оседлости евреи развивали мукомольное производство‚ особенно в Полтаве‚ Киеве и Одессе. Они были владельцами или арендаторами сотен паровых и водяных мельниц, первыми стали вывозить муку в другие страны. Евреи арендовали в черте оседлости около девяноста процентов винокуренных заводов; им принадлежало большинство пивоваренных заводов Литвы и Белоруссии‚ где работали пивовары-специалисты из Чехии и Германии. Многие табачные и махорочные фабрики Юго-Западного края были еврейскими‚ а также кожевенные заводы и лесопильни. В Лодзи и Белостоке евреи занимались обработкой шерсти и хлопка‚ а вокруг Ковно располагались щетинные фабрики, рассылавшие свою продукцию по всему миру. В юго-западных районах черты оседлости торговля скотом была в руках евреев, на северо-западе они скупали лён и отправляли его на фабрики России и Европы.
После строительства железной дороги евреи в корне изменили торговлю хлебом в Курской и Орловской губерниях. До этого местные купцы скупали зерно у крестьян и помещиков по дешевой цене‚ складывали его на хранение в ожидании высоких цен и получали прибыль до тридцати процентов. «С появлением же евреев‚ – писал исследователь‚ – (а появились они буквально с первыми поездами в Курск и Орел) конкуренция понизила барыши в четыре и больше раза‚ хлеб не залеживался более месяца или двух. Чтобы зарабатывать хорошо‚ нужно было закупать много и оборачиваться быстро‚ но в этом соперничество с евреями вряд ли возможно». Производитель получал теперь больше‚ купец – меньше‚ хлебная продукция стоила покупателю дешевле.
