Сердце колотится в грудной клетке, когда щенок залазит на ноги Мэйсона и облизывает его руку.
— Я… — тихо начинаю, думая, что ошиблась и промахнулась. Почти выдавливаю слова, которые оседают в горле и не хотят выходить наружу. Я должна что-то сказать.
Соберись, Трикси, признай ошибку и найди гребаный выход.
— Я думала, что ты всё ещё хочешь его… Мы вернём назад, прости.
— Чёрт, — резко выдаёт Мэйсон, и его губы наконец-то растягиваются в улыбке.
Проходит не больше секунды, как оказываюсь на полу в объятиях. Они почти как небесное снисхождение. Мне удаётся выдохнуть, но не до конца.
— Скажи честно, — прошу я. — Если тебе не нравится, мы можем отдать.
— Мне нравится, — с улыбкой в голосе, говорит он, оставляя несколько поцелуев на моей щеке.
Восторженный взгляд парня бегает от меня к щенку и обратно. И каждый раз, когда мой подарок облизывает его или издаёт милое тявканье, улыбка Мэйсона становится шире. Метаясь из стороны в сторону, пушистик играется и оставляет слабые укусы на запястье. Я наконец-то начинаю видеть, какие чувства он испытывает, от чего теплеет на сердце.
Поддаюсь рукам Мэйсона, который тянет меня на колени, и обнимаю его, шепча на ухо:
— С днём рождения.
— Спасибо, — выдыхает он, поймав мой взгляд.
Кладу ладони на щёки и встречаюсь с его губами. Медленно, но верно, поцелуй переходит в тот, что легко оставит нас без одежды. Ко всему прибавляются его тёплые ладони, пробирающиеся под футболку и пробуждающие волну мурашек скользнуть по спине. Но, к моему сожалению, Мэйсон разрывает поцелуй.
Блеск его глаз возбуждает, привлекает и затмевает реальность.
— Я не могу, когда он на нас смотрит, — усмехается Мэйсон.
Округляю глаза, смотря на него, как на сумасшедшего.
— Что?
— Он смотрит на нас.
— Ты же не серьёзно, — скептически парирую я.
— Серьёзно, — смеясь, подтверждает он. — Ты посмотри на него.
— И что?
— Он может поставить оценку.
— Оценку?
— Вытянет из-за спины табличку с единицей или десяткой.
— Господи, — тяну я, сползая с колен. — Тогда мы опаздываем.
Мэйсон наблюдает за тем, как я поднимаюсь на ноги и переминаюсь с пятки на пятку. Ужасно чувствовать себя той, что желает его прямо здесь и сейчас, в то время как он думает о том, что за нами будет наблюдать собака.
— Мы ещё не придумали имя.
— Но мы опаздываем, — говорю я.
— Мы только что могли заняться сексом на полу, а теперь опаздываем?
— Одно другому не мешает.
— Назову его Лей.
Вскидываю брови, чувствуя подвох.
— Лей?
— Ага, — улыбается Мэйсон, поднимаясь следом вместе с щенком на руках, которому теребит пушистые уши. — Твоя фамилия.
— Спасибо, — закатываю глаза, сдерживая приступ глупого смеха. Он действительно назовёт собаку половиной моей фамилии?
Посмеиваясь надо мной, Мэйсон отпускает свой подарок на кровать, и устремляет взгляд в мою сторону. Я же наблюдаю за тем, как легко пушистик находит новое занятие, играясь с подушкой.
— Куда мы едем?
— У тебя день рождения, и это сюрприз, — отвернувшись, сообщаю я и сбрасываю футболку.
— Ты могла бы намекнуть.
— Могла бы, но не буду, — улыбаюсь я.
— Хотя бы повернись.
— Нет, ты только что стеснялся собаку, а теперь у нас нет времени.
— Я всё равно вижу, — смеётся Мэйсон.
Спиной чувствую его приближающие шаги, благодаря чему скорей натягиваю лямки лифчика и подхватываю топ. Но не успеваю его надеть, потому что Мэйсон вырывает его из рук и отбрасывает в сторону.
— Не-а, — посмеивается он, убрав волосы в сторону.
— Пожалуйста, давай поедем, — тяну, но собственная просьба даже мне кажется неубедительной.
— Поедем немного позже.
— Мэйсон…
— Угу, — шёпот в ответ окончательно подавляет рвение и помогает рукам опуститься.
Закрываю глаза и выдыхаю, склонив голову на бок, когда его губы касаются местечка за ухом и спускаются к шее. Поцелуи кажутся сладкой пыткой, которую хочется растянуть на подольше и одновременно завершить как можно скорее. Ненавижу и люблю это противоречие, которое дурманит разум и превращает мозги в желе. Мы точно опоздаем, ведь тело и разум полностью в его власти. Едва держусь на ногах, тая под прикосновениями. Лишь мелодия мобильника где-то в параллельной вселенной, пытается вернуть разум обратно, но невозможно сдвинуться с места. Я окончательно превратилась в сладкую вату, и сейчас таю, подобно сахару в кипятке. Звонок повторяется, но мой взгляд фокусируется на отражении в стекле, за которым скрывается город.
Я сразу замечаю изменения в себе. Они не только эмоциональные, но и физические. Как будто за небольшой период я вдруг из шестнадцатилетней девочки выпрыгнула напрямую в двадцать три. Никакого временного промежутка. Волосы вдруг стали волнистыми, глаза приобрели новый оттенок и блеск, а тело получило новые изгибы. Я — это я, но в то же время уже другая. Изменённая. И я знаю, кто причина этих изменений. За блеском в глазах распознаю умиротворение и счастье, которое изо дня в день не покидает и на секунду.
Я вижу его. Чувствую его взгляд. Замечаю мимолётные касания, которые он дарит. Любуюсь самой красивой улыбкой из всех возможных, дополнительное очарование которой придают ямочки. Слушаю приятный смех, который словно миллионы иголок, покалывают кожу. Получаю пожелание спокойной ночи или доброго утра на протяжении нескольких недель. Утопаю в поцелуях и нежных объятиях. Нахожу мир и покой в самые мрачные дни. Знаю, что он всегда придёт. Где бы я ни была, он найдёт, спасёт и никогда не потребует что-то взамен. Он притягивает, завораживает и погружает в свой загадочный мир, грани которого так хочется узнать, но иногда они кажутся непостижимыми. Он может дать отпор взглядом, и также защитить. Он любит казаться равнодушным, безразличными и отстранённым, но, на самом деле, он именно тот, кто первым придёт на помощь. Никогда и ни с кем я не чувствовала себя так хорошо, как с ним. Как будто в мире лишь один человек, способный зашить все дыры внутри, и вознести на вершину безграничного счастья.
— Я люблю тебя, — говорю я.
Подняв глаза, Мэйсон встречается с моим взглядом в отражении и нежно улыбается. Кладу руки поверх его и расслабляюсь, опираясь на грудь позади.
— Я люблю тебя, — шепчет он, оставляя поцелуй на виске.
Не могу отрицать нашей внешней разницы. Мои светлые локоны являются противоположностью его копне цветом горького шоколада. Мои янтарные глаза проигрывают на фоне его темно-карих, а где-то чёрных. Моя кожа персиковым оттенком идёт в разрез с его бронзовой. Чтобы достигнуть его губ, мне нужно привстать на носочки, и, если сейчас стоять за спиной Мэйсона, вряд ли можно обнаружить меня. Мы кажемся слишком разными, если бы не были такими одинаковыми внутри.
Впервые в жизни задумываюсь, какими будут наши дети. Я не могу сказать, будут ли они вообще, но если будут, то какими? Какие внешние данные возьмут от меня, а какие от него. Какие черты характера смешаются в них, ведь мы почти идентичны друг другу. Они могут быть вовсе не похожими на нас. И, честно признаться, лучше бы так и было. Мы оба не славимся мягкостью и покорностью. Скорей, каждый из нас оставляет после себя груду пепла.
— Ты специально меня отвлекла? — улыбается Мэйсон, поставив подбородок на мою макушку.
Возвращаю ему улыбку.
— Я тебя не отвлекала.
— Отвлекла.
— Нет.
— Хотя бы сегодня не спорь со мной.
— Или что?
Усмехаясь, Мэйсон игриво тыкает пальцем в талию, из-за чего дёргаюсь и хихикаю. Под ногами начинает бегать пушистик с именем Лей, зазывая играть, но этим мы займёмся в другой раз. Остаётся только провести ладонью по мягкой шерсти и почесать за ухом, чтобы дать ему хоть какое-то внимание на прощание.
Нехотя вылезаю из объятий Мэйсона и спешно натягиваю одежду, после чего, тороплю его. Мне было сложно сделать что-то для него. У Мэйсона есть практически всё, это сужает мои возможности и сковывает руки. Но всё-таки у меня было несколько вариантов для сюрприза. Я сразу отбрасываю идею с топом и одеваюсь теплее, заранее прихватив с собой сумку со сменной одеждой для нас двоих. Вряд ли граница с Канадой встретит пляжами и палящим солнцем.
