– Слушай, а может быть действительно пустить дезу, что эта комета чуть ли не замороженный звездолет пришельцев. Гулять так гулять! Думаю, энтузиазм научных кругов достигнет максимального накала, – сказал Сомов.
– Особенно, если это и на самом деле так, – бросил Сюняев в сторону.
– Что? – Гиря поерзал на стуле. – И теперь он бесследно исчезнет в недрах Юпитера? Но это… Хм… Это неприятно! В самом деле, надо бы разобраться, что там, собственно упадет? Может действительно что-то интересное? Володя, я настаиваю, чтобы ты с моим Вовкой серьезно занялись этими кометами. Задействуйте все свои академические связи, берите за галстук любых докторов и членов. Что происходит? Кометы падают чуть ли не на голову, а мы узнаем об этом из третьих рук. Можно работать в таких условиях?! Нет! Так мы все на свете проинтригуем!
– Петя, мне кажется, ты слишком болезненно реагируешь на мои ремарки, – заметил Сюняев. – Иной раз мне просто боязно излагать свои э-э… построения в твоем присутствии.
– Ага! Стало быть, у тебя в запасе есть что-то еще.
– Ну, так… Мысли вслух.
– Излагай, – сказал Гиря деловито.
– Понимаешь, я тут предавался размышлениям о виртуальной реальности… Чисто абстрактно, э-э… в философском, так сказать, плане… Хотя, конечно, это не имеет отношения к делу.
– Нет уж! Наша копилка ценных мыслей практически пуста. Надо ее активно наполнять.
– Ну, хорошо… Я хочу обратить внимание, что технология виртуальной реальности очень интересно ложится на религиозные догмы. В самом деле, что нам диктуют почти все религии? Не греши, не прелюбодействуй, веди праведную жизнь. И что же взамен? Взамен ты обретешь бессмертие и попадешь в хорошее место. Ну, скажем, в рай. А иначе попадешь в плохое место, то есть, в ад. Я когда-то интересовался этими делами, и пытался понять, что, собственно, такого плохого в этом аду? Разумеется, я отверг примитивные конструкции типа той, что в аду грешников жарят на сковородках, – они логически противоречивы в своей основе. Души ведь бесплотны, поэтому плотские мучения э-э… как бы, не имеют почвы… А что же тогда? И вот, я где-то прочитал такую фразу: "ад – это место, где нет устройства". Мне кажется, просто замечательная идея! Понимаете? Фокус в том, что ты есть, а значит есть что-то еще, иначе невозможно утверждать, что ты есть. Ведь "ты есть" означает, что вот есть ты, а вот нечто отличное от тебя, отдельно стоящее…
– Это понятно, – сказал Гиря нетерпеливо. – Дальше.
– А дальше просто. Вот ты, вот нечто, какая-то среда, но она "не имеет устройства". А значит, абсолютно никаких свойств! Она ни мокрая, ни холодная, ни свет, ни тьма. Это даже не пресловутое "ничто", ибо ничто само по себе предполагает существование чего-то там… Так вот, мне представляется, что виртуальная среда, в которой существует единственная виртуальная личность дает хорошую модель ада. В самом деле! – Сюняев воодушевился. – Вот я сижу в такой среде. Я как-то "устроен", некая структура, существующая в этой среде. Но все остальное не структурировано. Я, разумеется, могу пытаться его структурировать, но все, что появится, – это тоже буду я. Ведь оно вышло из меня, понимаете? Я ни с чем, кроме себя не могу взаимодействовать, не могу получить ни бита информации! Думаю, это вполне приличные муки. Такая, знаете ли, своего рода, абсолютная тюрьма!
– Все это чрезвычайно интересно, и просто здорово, – саркастически заметил Гиря. – Но что же из этого вытекает?
– Многое. Представьте себе, что некая цивилизация владеет технологией создания виртуальной среды произвольной мощности. Ну, допустим, эта среда расширяемая за счет каких-то модулей… Не суть важно! Важно другое. Люди – пусть это будут люди – рождаются, живут и умирают. Но перед смертью копия их личности снимается, и…
– Вместе со старческим маразмом, – вставил Сомов.
– Володя, не утрируй. Копию можно снять заранее, или снимать ее периодически… Не в этом суть! Важно то, что копии размещаются на носителе, и хранятся, условно говоря, вечно. Каши они не просят, места не занимают – пусть себе лежат! При необходимости, их можно "вызвать" – примерно так, как рассказал Глеб. И вот тут начинается дифференциация. Те личности, которые при жизни вели себя активно и прилично, шевелили мозгами и э-э… сохранили потенции, будут "вызывать" часто. С ними захотят взаимодействовать – они будут кому-то нужны. Это и есть "праведники". Существование их будет прерывисто, но, в целом, они будут в курсе событий реальной жизни, смогут даже на нее влиять. Конечно, опосредованно, но это как поставить дело… А вот другие – "грешники" – они, в общем никому не нужны. Ну, с ними, возможно, захотят иметь дело родственники, дети – если имеются – но через два три поколения никто уже просто не вспомнит о их потенциальном существовании. И даже если позже, скажем, случайно кого-то вызовут, он окажется в совершенно чужом мире, о котором не имеет ни малейшего представления. Это – чистый балласт цивилизации. Камешки в горшочках.
– Да, – Гиря потер затылок. – Довольно сумбурно, но что-то в этом есть. В известном смысле подтверждается тезис: "живи праведно, и обретешь вечную жизнь". Причем все происходит естественным порядком, без всех этих иррациональных штучек. У меня даже появились некие этические соображения. Я буквально минуту назад, идучи мысленно вслед за Валерой, изобрел новое понятие "культура бытия". Хочешь жить вечно, изволь жить так, чтобы быть нужным кому-то еще, кроме тебя самого. Иначе попадешь в "место, где нет устройства"… Весьма содержательные соображения, Валера, весьма! Переходящий приз остается у тебя навечно. Когда закончится эта бодяга – Асеева спровадим, мне дадут по шее, а тебе намылят холку за соучастие – вот тогда мы плюнем на все, сядем и напишем трактат. Организуем секту виртуальных реалистов и начнем пропагандировать твои идеи. А там, глядишь, и технологии подтянутся – можно будет попробовать жить по-новому. А пока – рано.
– Как-то мне грустно стало, Петя, – вдруг сказал Сюняев.
– Что так, Валерочка?
– Приз ты мне оставил навечно, но я ведь не доживу до вечной жизни… Вы с Володей сподобились, а я…
Гиря вдруг оцепенел и в задумчивости уставился в одну точку.
– Да, – сказал он наконец. – Это мое упущение. Мы с тобой всю жизнь ходим в паре, ты меня снабжаешь ценными мыслями и передовыми идеями, но теперь, выходит, мой светлый образ рванет к звездам, а твой… Нехорошо, и даже как-то не по-товарищески. Что-то в этом есть малоэтичное и аморальное. Это одно. Другое то, что без тебя я в звездных мирах не смогу проводить эффективную политику.
– По-моему, ты преувеличиваешь.
– Да нет, Валера… Политика – это ладно. Никто и не обещал, что мне будет предоставлена такая возможность. Но вот прямо сейчас ты натолкнул меня на некоторую мысль. По существу, мы с тобой – в какой-то мере – уже давно одна личность, и вряд ли друг без друга сможем полноценно функционировать. Вполне допускаю, что тот виртуальный Гиря среди других камешков подберет себе виртуального Сюняева и продолжит свое грязное дело. Но сейчас-то мы имеем уже хорошо обкатанную связку Гиря-Сюняев, и если Асееву зачем-то понадобился Гиря, то, надо полагать, он имел ввиду полноценного Гирю, а без Сюняева таковой существовать не может. Это какой-то примитивный и сильно урезанный Гиря – та самая "жалкая и ничтожная личность", давно описанная классиками. Разумеется, возможности Асеева ограничены, но тот, кто готовил "репликатор", должен был учесть обстоятельства такого рода.
– Ты растекаешься мыслью по древу, – сказал Сюняев. – Давай суть, квинтэссенцию!
– Квинтессенция такая. Я еще более утвердился в мысли, что в недрах кометы есть некое устройство, позволяющее создать виртуальную среду обитания. И там, в этой среде, виртуальные личности должны жить непрерывно и непрерывно же взаимодействовать. Иначе эффективный коллективный мыслительный процесс невозможен. А он будет нужен, и особенно в критических ситуациях. Нам здесь, на Земле, гораздо проще. У нас и народу на порядок больше, и ситуация стационарная. Платон подумал – написал трактат про монады, через две тыщи лет Гегель почитал – пристроил монады к делу. Бог весть когда придумали колесо, и только сравнительно недавно – велосипед. А вот как понадобилось космос осваивать, собрали аж целый ГУК. Коллегии, начальники, приказы, указы – а эффективность… Она, господа, оставляет желать лучшего! Ведь вот, смотрите: мы здесь собрались, скоренько все обмозговали и, в общем, придумали, как разрулить ситуацию. Вы полагаете, я интриган от природы? Да мне все это – тьфу! Будь я уверен, что наша система коллективного мышления, реализованная в ГУКе, способна автоматически принимать эффективные решения, я бы сел, и, как Валера, мыслил бы "в миллиардах и парсеках". Конечно, не так эффективно, как он, но все-таки…
– Н-нда.., – Сомов поднялся и прошелся по комнате. – Это действительно требует осмысления. Но, во всяком случае, теперь мне понятно, почему Асеев так старательно изъял все ящики. Без виртуальной среды, которая, предположительно, есть в астероиде, эти ящики – просто артефакт. Игрушка. А вместе со средой – новая технология бытия. Я думаю, именно этот комплекс технологий позволил перевести цивилизацию, в разряд суперцивилизаций. Они научились с его помощью весьма своеобразно покорять пространство и время. Асеев понимает, что мы пока к такому бытию не готовы.
