Вроде бы и шутит, и улыбается, но я вижу, чувствую, как для него важно получить этот ответ.
– Не считаю, – отвечаю коротко.
Но могу ли доверять как прежде, не знаю. Этого вслух уже не говорю, но Ник и так понимает.
– Ладно, – не настаивает на мгновенном воссоединении. – Разберемся, – отмахивается и наконец тоже поднимается на ноги. – Уже, вообще-то, ночь. Мне кажется, тебе сегодня здорово досталось. Может быть, ляжем спать? Обсудим остальное завтра? – предлагает.
Очень хочется согласиться, лечь и забыться сном до самого утра.
Но нельзя – меня ждет Дэвин.
Улизнуть, как вчера?
В этот момент вдруг понимаю, что если начну бегать и скрываться от Ника, то сойду с ума. Я и сейчас не вполне уверена в здравости своего рассудка. Но врать и изворачиваться перед Ником… Это же Ник – как бы ни было.
– Что еще? – Он хмурится, что-то прочтя в выражении моего лица.
– Я не могу лечь спать, – признаюсь. – У меня назначена встреча.
* * *
– Напомни-ка мне, почему я иду с тобой среди ночи на встречу не понять с кем, возможно, прямиком в ловушку? – ворчит по дороге Ник.
Идем практически на ощупь, без фонариков – веду напарника по памяти. Я – чуть впереди, он – сзади, отстает на пару шагов.
– Потому что ты не отпустил бы меня одну, а я все равно бы пошла? – выдвигаю версию.
– Точно, – язвит. – А я и забыл. Спасибо за пояснение.
– Слушай, не знала, что ты можешь быть занудой. – Останавливаюсь, и Ник в темноте едва не сносит меня с ног.
Однако пока я неловко взмахиваю руками, чтобы сохранить равновесие, он сам подхватывает меня под грудью и помогает устоять на ногах. Прижимает к себе спиной.
– Ты еще носом глину пропаши, – ерничает. – А я периодически тот еще зануда. Ты просто забыла.
– Пусти, – прошу. – Нас ждут.
– Как скажешь, ты – босс. – Поняв, что я не шучу, Ник мгновенно ослабляет хватку и отпускает меня.
Некоторое время идем молча.
– Слушай, а как ты планируешь выйти на связь со своими? – спрашиваю тихо, замедляя шаг.
– Ты имеешь в виду, если нас не перестреляют в ближайший час из-за твоей доверчивости?
– Ник!
– С тобой был другой план. Ты должна была подать знак подкупленным нами Тюремщикам во время их очередного прилета. А те бы вывезли тебя с планеты. За все было заплачено. Не замечала, что в тот период они прилетали чаще?
– В тот период я мало что замечала и думала о том, как бы сдохнуть, – напоминаю сухо.
– Аргумент, – со вздохом соглашается Ник за моей спиной. – Мы подумали тогда, что они нас надули. Одного из конвоиров даже перехватили и допросили с «сывороткой правды», но выяснилось, что тебя на самом деле больше никто из них не видел.
– Я никогда не подходила близко к месту раздачи. А сейчас? План тот же?
– Повторять провалившийся однажды план – идиотизм, не находишь?
– Ник!
– Другой план, – наконец заговаривает серьезно. – Ровно через месяц с момента моего прибытия сюда, на планету, в условленном месте опустится катер. Наша задача – быть там.
– Еще две недели, – вырывается у меня. И сама не пойму, восторженно или испуганно.
– Это в смысле мало или много? – переспрашивает Ник, тоже не сумев разобрать моей реакции.
Мало, в сравнении с двумя годами…
– Не знаю, – передергиваю плечами.
Сбежать отсюда, улизнуть, вернуться в цивилизованный мир… Это звучит фантастически. Желанно и нереально одновременно. Сложно поверить.
Всего две недели…
– Погоди, – спохватываюсь, – а если тебя не будет на месте встречи в указанный день? Что тогда? Тоже бросят здесь?
– Тебя никто не бросал, – мрачно напоминает Ник.
– Ты не ответил, – настаиваю.
Спутник невесело усмехается.
– Что ты хочешь услышать? – Догоняет меня и теперь шагает рядом. – Это называется «минимизировать потери». Нам все еще не дали «добро» на масштабные действия. Нужны улики, требуется результат. Тогда и будет полновесная реакция. В отличие от тебя, моя память при мне, это преимущество. И срок у меня был месяц – Старик рассудил, что этого более чем достаточно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Старик или его начальство? – тут же чувствую подвох.
– Ясное дело, верхи. Им не хочется портить отношения с местными властями, пока нет улик. Маккален, как и мы, – мелкая сошка. То, что он добился разрешения посадить здесь катер, чтобы забрать меня – или, в идеальном раскладе, нас, – уже на грани чуда. Нарушать границу повторно ему никто не позволит. Один шанс в данном случае – большее, чем то, на что мы рассчитывали изначально.
Мне становится не по себе. Прохладный ночной ветерок будто бы вдруг пробирается под кожу, хотя минуту назад мне было совершенно тепло.
– И ты полез сюда на таких условиях… ради меня?
Ник усмехается.
– Куда меньший идиотизм, чем то, ради чего сюда полезла ты.
Верно. Ради чего? Чтобы выслужиться? Кому-то что-то доказать? Себе? Полковнику Маккалену? Матери? Моей или миссис Валентайн, которая сочла меня недостойной ее сына, когда мне не было еще и двадцати лет? Доказала?
Почти пришли.
Тихо. Только шелест ветра и глухой звук наших шагов по пересохшей глине.
– Ник, – снова заговариваю.
– А? – откликается.
– Мы должны все выяснить, – даже если мне все еще сложно поверить в это прежнее «мы». – Эти два года не должны пройти зря. Нам нужно вернуться не с пустыми руками.
– О том и речь, – соглашается Ник. Готова поклясться, корчит гримасу. – Именно поэтому я иду среди ночи с тобой непонятно куда на встречу неясно с кем, хотя это и может быть ловушкой.
– Спасибо, – бормочу. Мне становится легче.
– За что? – весело интересуется Ник. – За то, что такой же камикадзе, как и ты?
– И за это в том числе, – отвечаю на полном серьезе.
Глава 27
– Дэвин! – зову, оказавшись на месте. – Дэвин!
В ответ – лишь шорох ветра и шелест куцей листвы на редких деревьях.
Ник, остановившийся за моим плечом, красноречиво хмыкает.
– Что ж, на нас не выскочила толпа вооруженных людей, – уже плюс.
– Прекрати, – прошу.
Мне нравится его чувство юмора, но сейчас я и без него нервничаю.
– Может, твой приятель сбежал? Если он вообще был тем, за кого себя выдавал.
Дэвин мог как сбежать, так и попасться в руки тех, кто на него охотился. Эта мысль не добавляет мне оптимизма. Кусаю губы.
– Еще скажи: если он вообще был, – бормочу себе под нос.
Но Ник меня прекрасно слышит.
– Брось, – отвечает, хотя мои слова и не были вопросом. – В твоей адекватности я никогда не сомневался.
И на том спасибо.
– Дэвин – тот, кем назвался, – говорю с уверенностью.
Как ни старалась, за последние сутки я так и не вспомнила ничего, что касалось бы Дэвина или времени до знакомства с Ником. Моя чертова память упорно завязана на Валентайне, и от этого хочется биться головой обо что-нибудь твердое. В прямом смысле. В прошлый раз ведь падение с крыши помогло.
Однако все то, что рассказал мне Дэвин, удивительным образом вошло в канву. У меня нет ничего, кроме слов человека, которого прошлой ночью увидела впервые, но каждое из этих слов точно подходит к тому, что я уже выяснила о себе ранее. И акция протеста, убегая с которой я познакомилась с Ником – как кто-то местный мог узнать об этом? Такое нарочно не придумаешь – уж слишком абсурдно.
– Странно только, что я о нем слышу впервые, – врывается голос напарника в мои мысли. – Если, как он утверждает, вы были долгое время близки.
Резко оборачиваюсь. Увы, света спутника и звезд хватает только на то, чтобы различать очертания предметов, но не их детали – вижу лишь силуэт мужчины рядом, не выражение его лица.
– Я что, рассказывала тебе о своих любовниках? – переспрашиваю. Не помню, совершенно не помню.
– Ну, о длительных отношениях друг друга мы всегда были осведомлены. Судя по твоему рассказу, мне показалось, у вас с этим Дэвином было серьезно.
