Золотой город Бианка увидела впервые. Помпезное кружево лепнины на высоких зданиях поражало воображение, тёплое мерцание свечных фонариков очаровывало, пьянил аромат ландышей в клумбах. Сколько же она потеряла, сидя в четырёх стенах!
Показались ажурные ворота на дворцовой площади. Экипаж замер у обрамлённой самшитовой изгородью аллеи, что вела к парадному входу. Лакей подал Бианке руку, помогая спуститься с высокой приступки. Вертя головой по сторонам, манушка прошла по хрипящей щебёнкой дорожке к широкой мраморной лестнице.
Как же сладко пахла это весенняя ночь! Лакеи провожали гостей в огромный зал, где собравшиеся уже пили игристое белое вино. По блестящему паркету кружились пары в ярких костюмах и причудливых масках.
Нужно отыскать Николаса. А вдруг ничего не получится? Она сосредоточилась на аурах. Вон же он, яркий и сильный – морозный ветроплав ни с чем не спутаешь.
Костюм ворона из чёрного бархата очень выделялся на фоне пёстрых нарядов остальных придворных. Единственным его украшением служила серебряная вышивка и тонкая тесьма по краям манжет и воротника. Такой элегантный, роскошно строгий, внушительный, Николас невольно притягивал взгляды. Почему он стоит один у стены? Или он отказывал всем, потому что ждал её?
Бианка вынула из-за пазухи карту и вгляделась в рисунок. Надо поверить в чудо, и оно свершится. Вот он – путь «влюблённых».
Она приблизилась к нему. Моргнули в прорезях глаза, губ коснулась улыбка. Он отступил от стены и поднёс её ладонь к своему лицу.
– Вы пришли! – его голос казался чужим, более низким и вместе с тем восторженным.
Наверное, волшебство бала-маскарада. Да и шумно так, музыка, громкие разговоры, смех – любой шорох отражался эхом от высоких расписных сводов и звучал совсем иначе, чем в тишине учебного кабинета.
– Разве мы снова на «вы»? Ты ведь сам просил, чтобы мы общались, как друзья.
Маска позволила говорить без страха и смущения. Пускай всё свершится этой волшебной ночью.
– Ладно, – удивился он.
– Хотела поблагодарить за наряд. Он чудесный! Без этого я никогда не решилась бы выйти в люди!
– Нельзя закрываться от мира.
– И это говоришь ты?
Он неловко усмехнулся, почесав шею сзади:
– Знаю-знаю, мне и самому впору внять своим советам. Как… как учёба?
Непринуждённой их беседу назвать не получалось, но Бианка готова была бороться до последнего.
– Замечательно! Сегодня проживаю новую карту, – она показала ему рисунок. – Знаешь, что она велит? Танцевать!
Манушка сжала его ладонь, удивляясь своей смелости. В другой день, глядя в его красивое до невозможности лицо, она бы не смогла.
– Я никудышный танцор.
– Ты снова на себя наговариваешь. Пожалуйста! Сделай вид, что это часть учёбы. Быть может, так мне станет легче поверить в себя… и в людей.
Он приблизился к ней настолько, насколько не приближался никогда. Как пережить это мучительное ожидание? Взяв Бианку под локоть, он повёл её в центр зала. Все оборачивались на них, шептались. Наверное, удивлялись, что за таинственную незнакомку выбрал неприступный лорд Комри.
– В этом костюме ты выглядишь выше и крепче, – заметила Бианка.
– Правда?
Они закружились рядом с остальными парами. Манушка старательно повторяла движения за соседками, гибкое тело исполняло любой поворот, реверанс, поклон или самый сложный шаг. Увлёкшись собой, она не сразу заметила, что партнёр напряжённо смотрит вниз, боясь наступить ей на ноги. Почему он такой скованный?
– Расслабься, ты же самый лучший! – Бианка счастливо улыбнулась, и он взбодрился. – Давай забудем обо всём. Пускай в мире останемся только ты и я. Так говорит моя карта.
– Пускай! – воскликнул он.
Музыка заиграла бодрее, партнёр подхватил манушку уверенней. Повинуясь внутренним порывам, она отплясывала соблазнительно и страстно, словно снова стала собой.
– Раньше я была лучшей танцовщицей в таборе. Беззаботное время, раздолье и красота юности, как жаль, что я оценила их, только когда потеряла.
– Ты и сейчас не менее хороша. А вот я никогда не знал ни раздолья, ни беззаботности. Впервые жалею об этом.
Неужели ей удалось растопить его ледяное сердце, или он так умело притворяется? Ах, нет, этой волшебной ночью сомневаться нельзя. Завтра! Бианка подумает обо всём этом завтра, когда будет одна.
Музыка снова позвала их к танцу, воздушному, будто они парили в пронизанных золотистым светом облаках. Все люди, все тревоги, весь мир растворился в чудесных звуках. Только они вдвоём летали в небесной выси на вороновых крыльях.
Вдруг всё стихло. Гости замерли, затаили дыхание. Взгляды устремились на поднявшегося с трона короля и его фаворитку.
– Мы рады видеть вас в нашем доме в светлый праздник Эльдантайд. Своими костюмами и танцами вы доставили нам огромное удовольствие. Мы знаем, с каким трепетом вы ждёте нашего решения, и не станем томить вас долее. Итак, властителями маскарада мы объявляем… господина Ворона и его прекрасную Бабочку. Подойдите же к нам, наденьте короны, снимите маски и поцелуйте друг друга!
Бианка сжалась от ужаса. Нет! Нет, она всего-навсего хотела провести вечер с Николасом. Никаких титулов ей не нужно. Если гости увидят её уродливое лицо, она сгорит со стыда!
– Не переживай! – он сжал её ладонь. – Я один сниму маску – этого будет достаточно.
– А если они не согласятся? – засомневалась Бианка.
– Я не дам тебя в обиду, клянусь! – он повёл её к трону.
Самый благородный и смелый из мужчин! Неужели это всё взаправду? Бианка млела от каждого прикосновения, тёплого влюблённого взгляда, движения губ. Голова кружилась как во хмелю.
Вместе они опустились перед королём на колени, и тот возложил на их головы серебряные венцы в виде ландышей. Толпа воодушевлённо захлопала. Схватившись за клюв, он приподнял с лица маску. Бианка зажмурилась и вскинула голову. Дыхание защекотало кожу, приоткрытого рта коснулись тёплые губы. Поцелуй такой сладкий! Хоть бы он продлился как можно дольше.
Рядом раздался шум, разбив волшебство вдребезги. Бианка распахнула глаза. В объятиях её держал вовсе не Николас!
***
На маскарад они с Ноэлем отправились в числе первых. Друг никак не мог налюбоваться на свою маску: щупал длинный загнутый клюв, гладил перья.
– Это чудо!
– Пускай она принесёт тебе удачу, – Николас надвинул на лицо собственную маску.
Ни времени, ни сил на новую не хватило, поэтому он взял старую – овальную белую с тремя красными царапинами. На голову натянул капюшон с острыми ушами. Костюм огненно-рыжего цвета был оторочен лисьим мехом. Лучше всего вышел длинный хвост с кисточкой на конце. Хотелось окунуться в детство и размахивать им по кругу с шаловливой улыбкой на устах.
Влившись в толпу придворных, они вошли в бальный зал.
Охотник устроился рядом с Ноэлем у стены. Светские беседы нагоняли тоску, танцы, карты и кутежи смертельно надоели.
– Пригласил бы кого-нибудь, – вяло заметил Николас. – Или деда боишься?
– Я не ты и на смехотворные вызовы не ведусь, – осадил его друг. – К тому же, я кое-кого жду.
– Что ж, будем надеяться, что она придёт, и ты не сплохуешь, – Николас похлопал его по плечу и повернул голову, поймав на себе враждебный взгляд.
Он принадлежал Гийому де Годону, мужу Шанти. Невысокий и сухощавый, лет сорока, вовсе не старый и немощный, но супруга отзывалась о нём не только без любви, но даже без уважения. Считала его досадной обузой, которая мешала ей развлекаться.
На самой Шанти было роскошное платье из тёмно-зелёной парчи с золотыми узорами и золотая маска-паутинка. Дюарлийская красавица отплясывала с едва достигшим совершеннолетия гвардейцем. На холёном лице с тонкими щегольскими усиками маски не было. Шанти заливисто смеялась над шутками партнёра.
Музыка прервалась. Дюарлийская красавица посмотрела на Николаса то ли с вызовом, то ли призывно. Ей что, одного ухажёра мало?
Она скрылась за неприметными дверями в коридор, который вёл в её комнату. Через некоторое время гвардеец последовал за ней. Отомстить решила? Ревность распалить? Какая глупость! Противно до тошноты.
