«Мы едины, — подумала она, — мы принадлежим друг другу». Сейчас Виктория не хотела думать о том, что будет дальше, — только о том, что произойдет здесь и сейчас.
Веселый праздник кончился, жизнь в пампасах была тяжелой. Пришла пора плохих новостей. Со всех сторон на земли мапуче наступали белые. Строились все новые форты, вытягивались линии укреплений. Виктория начала понимать, в каких стесненных условиях живут эти люди.
Следующие дни принесли мапуче много горя. Перестрелка, которую учинили белые землевладельцы, унесла много жизней. Из жажды мести молодые воины собрали новый отряд, желая поквитаться. Мужчины пронзительно кричали от ненависти, а может, и от страха перед предстоящей схваткой. Их матери, дочери, жены, дети, старики — все, кто остался в деревне, молча толпились вокруг. Нагуель тоже присоединился к отряду. Виктория, которая вместе с Сужай и Пичи стояла в толпе прощающихся с воинами, заметила это. Он все еще держался особняком. Виктория обратила внимание на то, как Нагуель мрачно взглянул на нее. Вдруг, остановившись между двумя молодыми воинами, он направил лошадь на нее, а затем резко остановился. Виктории пришлось призвать на помощь всю свою храбрость, чтобы не отскочить в сторону. Она не хотела выказывать страх перед Нагуелем. Никогда! Нагуель успел занять свое место, прежде чем Негуен приказал ему вернуться в строй. Негуен и Педро переглянулись. Педро должен был находиться в деревне. Кацик попросил его остаться с другими мужчинами для того, чтобы охранять жителей. Подобно каменной статуе, кацик возвышался, сидя на лошади и наблюдая за своим отрядом. Токи подвел лошадь к Педро. Он выглядел серьезным.
— Я рад, — крикнул он громко и отчетливо, — что есть такие люди, как ты! Особые люди, на которых можно положиться.
Негуен и Педро посмотрели друг на друга. Педро едва заметно кивнул. Негуен развернул лошадь и помчался вперед.
Только когда пыль рассеялась, жители деревни разошлись по домам. Несколько мальчиков ушли на охоту за мелкими животными. Педро отправился поговорить с мужчинами, оставшимися в деревне.
Вечером кацик пригласил Педро и Викторию к своему костру. Ужин был не очень обильным, но вкусным. Педро вместе с вождем племени выкурили немного табаку. Иерримен сидел неподвижно, устремив взгляд на языки пламени. Его морщинистое лицо не выражало никаких эмоций, глаза следили за танцующим пламенем. Вдруг раздался его голос, спокойный и уверенный, хотя и тихий. Виктории показалось, что присутствующие даже придвинулись ближе, чтобы не пропустить ни единого слова.
— Наступают тяжелые времена для нашего народа. Они будут еще тяжелее, чем те, что минули. Некоторые думают, что эти времена слишком тяжелые для человека. Когда-то мы одни контролировали южные пути и торговлю скотом, но белые не могли этого допустить. Там, где мы раньше охотились, теперь пасутся овцы белых. Нам не осталось места на наших полях. Для нас нет места ни здесь, ни там. Потому что все равно придут белые и захотят еще больше нашей земли. Белых становится все больше и больше, а наши люди умирают от болезней, голода и алкоголя.
Викторию знобило. В тот день она работала с индейскими женщинами и слышала об одной белой женщине, которую выкрали еще ребенком и воспитывали у мапуче. Еще никогда она не чувствовала себя такой чужой. Еще никогда она так отчетливо не осознавала, что не принадлежит к этому миру.
Много дней о воинах ничего не было слышно. Белые тоже не показывались вблизи деревни. Вернулось странное спокойствие, казавшееся угрожающим. Война, сражения в один миг показались такими далекими. Виктория много времени проводила с Сужай и Пичи. Пире тоже часто приходила к ней. Педро заботился о том, чтобы лазутчики не следили за лагерем. Он выставлял дозорных даже ночью.
Мачи часто выглядела подавленной, когда Виктория приходила к ней. Ужасные сны мучили мудрую женщину, но она не хотела говорить об этом. Иногда Виктория наблюдала за ней издалека. Пире была младше ее, но вела себя гораздо сдержаннее. Она не хотела быть мачи, но потом ей начали сниться сны. Сны, в которых открывалось будущее. Мачи не становятся, их назначают из числа тех людей, что подходят для этого. И от такого назначения нельзя отказаться.
Виктория взглянула на голые плечи Пире, выглядывающие из-под накидки. Сначала это казалось Виктории странным, но вскоре эта женщина стала ее подругой.
— Ты снова не можешь спать? — тихо спросила Виктория.
Пире кивнула.
— Сны… Я вижу плохие сны, — так же тихо ответила она.
Казалось, она размышляет, стоит ли говорить дальше, но все же предпочла промолчать.
Спустя неделю догадки Пире оправдались: военный отряд вернулся. На первый взгляд все были в строю. Послышались радостные возгласы. Толпа волновалась, дети хотели бежать к воинам, но родители удерживали их. Педро первым заметил неладное. Он повернулся к Виктории.
— Во главе отряда скачет Нагуель. Я нигде не вижу Негуена, — прошептал он.
— Негуен! — в тот же миг раздался испуганный крик Лилен, молодой жены Негуена, которая вскоре должна была родить третьего ребенка.
Она увидела лошадь мужа без всадника. Волнение, охватившее толпу, сменилось оцепенением. Радостные возгласы стихли. Нагуель подъехал к толпе. Лицо его было бесстрастным. Он ловко спрыгнул с лошади и вошел в круг, который быстро образовался вокруг кацика.
— Негуен мертв, — сказал Нагуель. — Моего брата подло убили.
И он рассказал о Негуене, который храбро сражался, прикрывая отступление своих людей. Ему выстрелили в спину. С трудом им удалось отбить у убийц его тело. Нагуель поднял руку, и двое молодых воинов внесли в центр круга тело, завернутое в одеяло. Лилен разрыдалась. Виктория почувствовала, как Сужай и Пичи ухватились за нее. Волнение оказалось лишь предвестьем бури в деревне. Виктория подошла ближе к Педро.
— Это плохие новости, — выдавила она сквозь зубы.
Лилен тем временем распахнула одеяло и бросилась к телу мужа. В толпе Виктория заметила ее детей и родителей.
— Да, — ответил Педро, обернувшись и окинув взглядом жителей деревни.
Нагуель заметил движение. Он обернулся и мрачно взглянул на Викторию и Педро.
— Я всегда говорил, что нам в деревне не нужны шпионы белых. Убирайтесь! — Последнее слово он прошипел. Виктория решительно встретила его гневный взгляд. — Теперь я — токи, — воскликнул Нагуель, — теперь я несу топор!
Он с угрожающим видом подошел к Виктории, но та не сдвинулась с места. Одним прыжком Педро заслонил ее.
— Оставь ее в покое! — в тот же миг раздался голос Пире. — Она не сделала тебе ничего плохого.
