Вы правильно определили главного виновника упадничества медицины. Это наш главный врач. У меня есть масса интересного материала для интервью и, если вы согласитесь встретиться, то я подойду.
– Хорошо, а какая тема? – спросил Алик.
– Тема самая актуальная, – резво ответил Дороженко. – Младенческая смертность. Она в нашем городе превышает все мыслимые нормы.
– Я вас жду, – сказал Алик и положил телефонную трубку.
Радость от того, что проблему, заявленную им, поддержал профессиональный врач, заставила Алика позабыть о той горестной почве, на которой она развилась. В короткое время он собрал предварительную информацию.
Слух об акушере-гинекологе Дороженко ходил нелицеприятный, дескать он, выполняя кесарево сечение, порезал новорожденного, за что имел взыскание. Но Алик знал, что человек, ладящий с начальством, не станет рассказывать на телекамеру то, что станет проблемой в его отношениях с этим начальством. Слухи подчас само начальство создает и распускает, чтобы опорочить неугодного.
Предварительно Алик встретился с Дороженко в своем начальственном кабинете, чтобы поговорить и присмотреться.
Приятного вида седовласо-кудрявый пенсионер сидел напротив него и оживленно с долей детского озорства говорил. Сменил он немало мест работы, показал документы, согласно которым совместно с прокуратурой выяснял истинные причины смертности новорожденных.
«Внешность телегеничная и речь интеллектуальная, хорошо выстроена, доверие у аудитории к его словам будет высоким, а интервью – острым», – сразу оценил Алик…
Дороженко полностью подтвердил ожидания Алика, однако интервью пришлось резать так тщательно, как обрезают желанные, но подгнившие фрукты, и не потому, что слова Дороженко не соответствовали действительности, а потому что доказательств этой реальной действительности в наличной действительности не было.
Пришлось вырезать признание Дороженко о том, что Юрий Спиридонович Голубец, начальник акушерскогинекологической службы, пойманный на взятках и осужденный, но чудом восстановившийся на прежней должности, теперь уже не просто берет взятки, а публично требует плату за ведение беременности, равную по сумме минимальной стоимости нового автомобиля. Никто из беременных этому побору не сопротивляется, видя, что власть маленького нефтяного города поддерживает и возвеличивает подобных людей.
– Вы не сможете доказать это, – объяснял потом Алик.
– Да как же не смогу, когда весь коллектив это слышал на собрании, – эмоционально говорил Дороженко. – Я с ним еще спорил…
– Никто не подтвердит, – закончил спор Алик. – Ни один человек. Я знаю.
Вырезал Алик и фамилии конкретных врачей, на совести которых были смерти новорожденных, заменив это более спокойным объяснением Дороженко о том, во время дежурств каких врачей происходит наибольшее количество осложнений и смертей.
Вырезал Алик и рассказ Дороженко о том, как тот пытался образумить Прислужкова, какие разговоры с ним вел и какие ответы получал. Имея опыт общения с главным врачом городской больницы, Алик знал, что тот будет все отрицать.
Но и учитывая то, что Алик вырезал многое, интервью не избежало судебного иска, громкого скандала и имело далеко идущие последствия.
– Ни одного вывода из младенческой смертности главным врачом не было сделано: ни организационно-методического, ни административного, ни профессионального, ни экономического, я уже не говорю о юридическом, – заявил на экране Дороженко, умно щуря глазки за очками.
– Должно следовать наказание врачей, допустивших смерть или осложнение из-за незнания, недостаточной квалификации или по иным причинам, – предположил Алик.
– К сожалению, врачи скрывают причины смертности. Так удобнее, спокойнее. Например, у больной умирает ребенок. Блексеев, начмед, объясняет женщине, что ребенок ее умер от тромба в пуповине. Женщина понимает, что, если тромб, то ничего сделать нельзя, и никто не задается вопросом, почему возник этот тромб, следствием какого заболевания он является, и почему это заболевание прогрессировало, и почему женщине не была вовремя оказана помощь. Более того, эта же женщина потом с тяжелейшими осложнениями попала в нашу реанимацию, после улучшения состояния ее перевели в гинекологическое отделение и выписали с гемоглобином в два раза ниже нормы. И эта женщина через несколько дней попадает в реанимацию соседнего города…
– Смотрите, что получается, – подхватил Алик. – Правонарушения за стенами городской больницы становятся предметом рассмотрения милиции. Затеваются дела, многотомные дела, иной раз, по нестоящим обстоятельствам, а на то, что в больницах умирает ежегодно множество людей, и, возможно, происходят убийства, пусть непредумышленные, по халатности, но убийства, общество закрывает глаза. Да каждый случай должен тщательно расследоваться…
***
Семейное предприятие по сокрытию смертей
«Если есть вирусы телесные и программные, то, значит, есть и душевные, порой переходящие в эпидемии».
Заведующий родильным домом маленького нефтяного города Крысицкий был назначен на эту должность благодаря своей матери, занимавшей должность выгодную Прислужкову. Она работала одним из заместителей главного врача вышестоящей – окружной больницы. Любое расследование младенческой смертности в родильном отделении маленького нефтяного города, возглавляемом Крысицким-сыном, опиралось на экспертизу, проведенную в округе под патронажем Крысицкой-матери.
При необходимости корректировки экспертиз Прислужков вместе с Крысицким-сыном вылетал в округ в командировку. А мамаши, чьи дети умерли в родильном отделении маленького нефтяного города благодаря союзу Крысицких и Прислужкова, оставались при неутешительном результате: сами, мол, виноваты.
***
«Пассивность населения нашего города вредит сама себе», – эти слова Дороженко были созвучны мыслям Алика. В какой-то момент съемки телепрограммы он понял, что интервью лишено логического результата без приглашения в студию Прислужкова, и он произнес, обращаясь к телезрителям:
– Если главный врач сейчас смотрит нашу программу, то есть ряд вопросов, на которые ему лучше ответить, и лучше в прямом эфире. Это официальное приглашение…
Телепрограмму он завершил следующими словами:
– Я бы желал больше гласности нашему обществу, чтобы мы могли обсуждать все проблемы: и повышенную смертность, и взяточничество…, и говорить не в общих чертах, а касаясь конкретных лиц. Прямо и честно. Ведь этим мы не унижаем наше общество – оно такое – какое есть. Этим мы можем его только улучшить, потому что те люди, о которых мы будем говорить – будут стремиться стать лучше или уйдут из этого общества. И то и другое – хорошо.
После интервью Алик направил Прислужкову первое приглашение на прямой эфир.
Прислужков ответил отказом, указав в письме в качестве причины свою командировку.
Алик дождался возвращения Прислужкова и направил второе приглашение, причем за неделю до запланированного прямого эфира, так, чтобы его оппонент смог подготовиться…
За день до прямого эфира, когда в телерадиокомпанию поступило множество вопросов от телезрителей, Прислужков прислал ответ:
«Администрация больницы просит вас перенести прямой эфир на другую дату в связи с невозможностью нашего участия».
Тон письма говорил о том, что Прислужков посовещался с Хамовским.
«Категоричный отказ без указания какой-либо удобной даты, не дававший надежды на будущие отношения, может говорить только том, что мне осталось работать главным редактором совсем недолго», – понял Алик,
