все будут лгать куда правдивее, чем он будет доказывать свою правду, и вся его надежда была в видеопленке. – Я его только толкнул в плечо, и он упал на диван.
– Вы меня не толкнули, вы меня ударили сюда и сюда, – спрятав эпилепсию на дно рассудка, Крим вернулся и показал на челюсть и плечо. – Я упал вот сюда.
Подобного Алик еще не знал, врачи, призванные лечить, попирая все нормы права и морали, сверхпрофессионально врали.
– Да, Господи, ложь, ложь! – вскрикнул Алик и обратился к телеоператору. – Ты снимай, снимай.
– Закройте эту штуку, не надо снимать, – теперь схватился за камеру бородатый мужик в шубе и шапке, до этого спокойно смотревший сквозь узкие линзы очков на происходящее.
– Тихо, тихо, тихо, успокойтесь, – обеспокоено запричитал Тимофей.
– Я разрешения на съемку не давал, – демонстрируя знание законов, заявил мужик в шубе. – Ты убери ее.
«Вот бородатый козел», – подумал Алик и полез на рожон. Завязалась аккуратная борьба между ним и мужиком в шубе, завершившаяся тем, что тот отпустил камеру и отвернулся.
– Вы кто по должности? – Алик устремился за мужиком в шубе.
– Сотрудник горбольницы, – ответил мужик в шубе, стоя спиной к камере.
– А как вас зовут? – спросил Алик.
– Вы ударили человека так, что он упал на диван, – с плотоядной усмешкой произнес мужик в шубе. Золотые коронки весело поблескивали под его седыми усами, переходящими в благородную седую бороду. Глаза ехидно сверлили Алика.
«Какой великолепный типаж!» – мгновенно оценил Алик, глянул на камеру – она находилась на расстоянии крупного плана, – и прокомментировал происходящее для зрителей:
– Как вы, врач, можете врать?! Смотрите, какие честные глаза у этого врача, и как он нагло врет! Понимаете!?..
Тут в приемную заглянул милиционер в форменной телогрейке и зимней шапке с кокардой. Он оглядел собравшуюся публику, на краткий миг недоумения закусил губу, а потом расслабился…
Разговор состоялся сильнейший…
– Прямого эфира не будет, – оборвал Прислужков и попытался захлопнуть дверь в свой кабинет, где исчезли и Кротындра, и Лебледь, и Крим, но Алик подставил ногу, и дверь остановилась.
– Как это не будет прямого эфира? – полез он вперед.
– Выйдите, – обратился к Алику подошедший милиционер, оттесняя его от двери и главного врача.
– А на каком основании? – спросил Алик.
– Планерка здесь, – ответил милиционер.
– Это ложь, – ответил Алик, с сожалением глядя на дверь в кабинет главного врача, которая медленно закрывалась, скрывая за собой пожирающие его глаза Прислужкова и Кротындры.
Дверь закрылась, и Алик повернулся к ней спиной, чтобы сказать завершающее слово к телепрограмме.
– Уважаемые телезрители,… – начал было он говорить в телекамеру, как милиционер схватил его за руку и попытался оттолкнуть.
– Остановитесь, – потребовал Алик и отбросил руку милиционера от себя.
– Уважаемые телезрители,… – опять начал Алик.
– Выйдите, пожалуйста, – сказал милиционер и опять оттолкнул Алика от двери.
Алик устоял.
– Я не захожу на планерку, – он резко прикрикнул на милиционера и, как только милиционер отошел в сторону, начал:
– В этом кабинете находится, я не скажу, что преступник…
Осторожный подбор слов – как это важно в профессии журналиста. К сожалению, в телерадиокомпании маленького нефтяного города не было своего юриста. Его вообще не было в стандартных штатных расписаниях организаций СМИ. В больнице маленького нефтяного города был целый юридический отдел, как и в администрации маленького нефтяного города. Другие организации маленького нефтяного города также имели юристов.
«А может, государственные СМИ, изначально не задумывались в России как структура отдельная от власти, как структура, наделенная составом защиты, позволяющим вести нападение, – раздумывал Алик впоследствии над происшедшим. – А самостоятельным СМИ нападение не нужно, там легче деньги зарабатывать на похвале, а юристы – лишняя затратная статья. Поэтому каждый журналист выживает, нанимая юристов при необходимости, или изучая законы, но это путь для немногих. В целом, беззащитный журналист выгоден власти. Сложно представить себе любую спортивную игру без защиты, но в области взаимоотношений между властью и элементом ее контроля – беззащитными СМИ – такая игра существует и даже привлекает зрителя! Вот только все голы в этой игре идут в одни ворота – в уши, глаза, а, в конечном счете, – в мозги населения».
КОРРУМПИРОВАННОЕ СОГЛАСИЕ
«Нестандартное, как правило, не работает».
Скандал в приемной главного врача закончился в четвертом часу дня, а в шесть часов вечера Алик уже сидел напротив телесуфлера и читал текст телепрограммы, посвященной этому скандалу, которая уже через час должна была выйти в эфир. Внезапно дверь студии отворилась, и зашел молодой человек, прилично одетый во все черное.
– Вы должны пройти с нами и дать пояснения, – безапелляционно заявил он.
– Я сейчас работаю, у нас эфир через час, поэтому перенесите встречу, – сказал Алик, по наглым повадкам распознав в молодом человеке сотрудника милиции.
– Нет, нам необходимо поговорить сейчас, и нам нужна запись, которую вы произвели в городской больнице, – ответил молодой человек.
Сквозь стекла съемочного павильона были видны милиционеры, разглядывающие монтажное оборудование.
«Слава богу, телевизионщики не разошлись по домам, свидетелей много», – подумал Алик, подскочил с кресла и подгоняемый мыслью о том, что времени до эфира остается все меньше и меньше, выскочил в коридор, увлекая за собой милиционеров.
В коридоре скопилась целая армия: человека четыре в форме, двое из которых с автоматами, и еще двое понятых. Корреспондентки, бегали, словно обеспокоенные курицы. В маленьком нефтяном городе журналистика была не только беззащитной, но еще в основном и женской профессией.
– Тимофей, включай камеру! – крикнул Алик. – У нас гости в студии. Сейчас будем писать. Господа милиционеры, приготовьтесь отвечать на вопросы.
– Нет, нас нельзя снимать, – раздался встревоженный голос.
– Здесь все снимается, – парировал Алик. – Тимофей, ты скоро?
Тимофей вышел с камерой на плече. Милиционеры побежали вниз, оставив возле съемочного павильона одного замешкавшегося участкового с понятыми. С ними Алик и провел интервью, которое выпустил в эфир совместно с программой о скандале в приемной главного врача…
Для того, чтобы ощутить стыд, надо осознать всем сердцем причинение вреда, если таковое состоялось, тому, кто тебя любит, кто доверяет, а, затем, без уверток и излишних оправданий извиниться. Кто не способен на это простое деяние – не способен к служению обществу. В один вечер Алик открыл для себя целый мир властного бесстыдства.
Программа о скандале в кабинете главного врача больницы побила все рекорды популярности в маленьком нефтяном городе. Люди смотрели ее на разноширинных экранах стоя, если не хватало стульев. Те, кого весть о выходе программы застала в дороге, бежали домой, забегали в квартиры и с криком:
– Включайте телевизор! – сбрасывали ботинки.
