«советских шпионов…». Вот как!..
— Все правильно. А вы хотите, чтобы они называли наших — отважными советскими разведчиками?! Дальше читайте.
— «…шпионов во главе с лейтенантом Олеш».
— Кстати, она была лишь сержантом… Но это рапорт командованию. Видно, решили прихвастнуть, — рассмеялся Крестов.
— Так, — продолжал я. — «В результате…» гм… «системы мероприятий воспитательного характера… пленные…» О, здесь они уже не шпионы… «пленные пожелали… перейти на службу фюреру». Все. Стало быть, это уже второй источник.
— Да, но фактов нет, одно утверждение. Вообще-то их источники, как правило, верны, если это не специально сфабрикованная и подброшенная фальшивка с целью компрометации, — добавил Крестов.
— И это все? — спросил я.
— Вот еще копия извещения, посланного матери, здесь стандарт: «…Сообщаем, что ваша дочь, находясь на фронте, пропала без вести. Вручено 13 декабря 1943 года».
— То есть почти спустя полтора года после пленения, — заметил я.
— Ну, видимо, ждали, надеялись…
— Мать жива?
— Жива. Вот ее запросы во все инстанции… Более полусотни. В среднем по два в год. Все надеется.
— На что? В любом случае, по-моему, в живых ее нет, — сказал я.
— Почему вы так твердо уверены в этом? — спросил Крестов.
— А вы не уверены?
— Это не имеет значения: уверены, не уверены. Надо доказать. И раз навсегда положить конец этой затянувшейся истории. Строим легенды. Вариант номер один. Эта особа после отступления немцев осталась на освобожденной территории, смешалась с нашими войсками, наконец вышла замуж, сменила фамилию — словом, скрылась и живет себе где-нибудь.
— Неужели она за все годы не дала бы о себе знать домой?
— Это как раз могло быть, — сказал Крестов. — Если она действительно была их агентом, то рано или поздно это бы вскрылось… Зачем ей возвращаться домой?
— Сергей Васильевич, но — тридцать лет! Было столько амнистий! — заметил я.
— Да, но есть род преступлений, которых ни одна из амнистий не коснулась. У кого руки в крови… Заинтересованные лица об этом знают. Есть и такие: поставили крест на своем прошлом. Это хорошо. Но знать нужно — какое это прошлое, связи и прочее… Или другой случай: ушла вместе с гитлеровцами… и осталась на Западе. — Но в этом случае она могла бы сообщить матери?
— И это не обязательно. Даже скорей всего — нет. Зачем ей компрометировать родных?
В этот момент дверь приотворилась и в кабинет заглянул старик, держа в руке какую-то бумажку — очевидно, повестку.
— Товарищ Ефремов? Григорий Иванович? — окликнул его Крестов.
— Я…
— Сюда, сюда заходите!
Старик неторопливо вошел, поздоровался, снял кепку и уселся в предложенное ему кресло. Крестов принялся ему разъяснять, зачем его пригласили, — следственные органы в настоящее время выясняют личность некой гражданки Олешко (она же Михеева), взятой в плен в районе деревни Погостье и, по некоторым данным, сотрудничавшей с оккупантами. А поскольку он, Григорий Иванович, партизанил в этих местах, то… и т. д. и т. п. Все это старик выслушал, кивая головой в знак согласия. Потом начал свой рассказ издалека — с момента организации отряда, который впоследствии был окружен карателями и на две трети уничтожен. Спаслась лишь небольшая часть, в том числе и он. При этом старик явно намекнул, что здесь не обошлось без предательства.
— Почему вы думаете, что было предательство? — спросил Крестов.
— Обложили с трех сторон. С четвертой — болото. Не иначе кто-то навел. Оно так и есть… — убежденно ответил старик.
— Каратели могли прочесывать лес профилактически. И наткнулись на ваш отряд. Тоже возможно.
Старик с сомнением поджал губы:
— В леса он, немец, не очень-то совался. Если только наверняка шел! Дороги, те — да, под контролем держали. Даже присказка была: «Дороги немецкие, власть советская, леса партизанские». Во как!..
— Ну хорошо, предположим, ваше подозрение справедливо. Кто вас мог выдать тогда? — начал Крестов.
Пауза была длинной. Старик как бы настраивал себя. Наконец решился. К ним в отряд из Погостья ходили две девчонки, сообщил он. Фамилии их он не знал, по именам помнил — Верка и Валька.
— Ладные из себя… Особенно эта… — Но какая из них — «особенно», так и не вспомнил. — Со мной они де-лов не имели…
— С кем они были связаны?
— С кем! Тех поубивали. А кто уже после войны концы отдал…
— Вы лично видели этих девушек? Говорили с ними?
— Было свиданьице.
— Вот-вот! Об этом подробнее…
…Сентябрьский день сорок второго года. В лесу повстречались девушка с корзиной и парень с винтовкой за плечами.
— Здорово, грибница!
— Здорово, охотничек.
— Из Погостья?
— Оттуда.
— А как там фрицы — здорово прижимают вас, девок?
— А тебе завидно?
— Эх вы, дешевки! Верно про погостинских говорят: продались… Тут кровь люди проливают, а вы… Хорошо платят?
— Тебе не по карману.
— А может, у меня мешок золота…
— Советский банк прихватил?
— Ах ты, фашистская сука! Хошь — прибью?
— Дурак, чего пристал?
Наступает на нее.
— Я те покажу — дурак! — Бьет ее по лицу.
— Трусы! Вам бы только с девками воевать!
Она поворачивается и уходит.
Парень вскидывает винтовку:
— Стой, стой! Стреляю!
— Но все же не застрелили? — спросил я.
— Пожалел… Молод
