– Должно быть, они все еще там, – высказываюсь на бегу. – Я нашла только тела Пингвина, Рисовки и… Совы.
Ник на мгновение сбивается с быстрого шага.
– Сама? – только и спрашивает.
– Да. Думаю, она умерла почти сразу, как мы ушли.
Напарник серьезно кивает и больше ничего не говорит, снова ускоряется.
– Что с катером? – уточняет. – Я видел в окно мясорубку во дворе. Но какого черта катер не подает признаков жизни?
– Один из тех типов был пилотом? – предполагаю. Других версий у меня нет.
Если бы пилот остался на месте, он бы наверняка сбежал. Улетел бы за помощью. Ну или если это оказался бы человек, склонный к героизму, то взял бы оружие и попытался сам наказать убийц своих друзей.
Однако из катера никто так и не показался. Вообще никаких признаков жизни. Поэтому мое единственное предположение – там никого нет.
Подбегаем к двери.
Возле нее, как и сказал тип по имени Бо, лежит человек с аккуратно перерезанным горлом. Даже крови натекло немного.
– Ты не был хирургом в прошлой жизни? – не сдерживаюсь.
Ник дарит мне тяжелый взгляд.
– Дурацкая шутка, Эм.
Поджимаю губы.
Напарник приваливается спиной к стене справа от двери, достает пистолет, проверяет заряд.
– Ну что? – спрашивает, сжимая оружие в руке. – Один выходит в дверь и отвлекает, второй – в обход?
Даже не сомневаюсь, кто собирается отвлекать внимание и рисковать своей шкурой. И мне это категорически не нравится.
Не отвечаю и слегка приоткрываю дверь, оставаясь сбоку от нее. Если в катере кто-то есть, он должен заметить движение. Вдруг выстрелит и обнаружит себя?
Ничего. Ни звука.
Беру винтовку за приклад и использую длину ствола как палку, чтобы открыть дверь пошире, но самой не оказаться на линии огня.
– Эй, детка! – вдруг отчетливо доносится снаружи. – Живо дуй в катер. Я вам тут не таксист, ждать до востребования.
Глава 40
– Дэйв, как ты здесь оказался? – Я первой взбегаю по трапу.
– Как-как, – весело огрызается Дэвин, таща к люку тело мужчины в черном. Надо полагать, пилота. – Смотрю, мужики ваши на шахту не пошли. Огород пустой. Дай, думаю, пожрать схожу, морковки тисну. А тут эти… Летят. Вот я и подсуетился.
Готова его расцеловать и придушить одновременно. Поэтому не делаю ни того ни другого.
Ник поднимается следом за мной.
Увидев его, Дэвин тут же подбирается.
– Прошу занести в мое личное дело, что этот парень, – указывает подбородком на человека, которого волочет по полу за ноги, – жив-здоров. Я его только по темечку приложил.
Напарник, похоже, тоже не знает, как реагировать. Поэтому решает серьезно кивнуть.
– Я учту.
Сам Ник только что прикончил четверых. Я – десять, считая Кайру. Мы точно не те, перед кем Дэвину следовало бы оправдываться.
– Ну, чего встали?! – прикрикивает он на нас, бессовестно вышвырнув человека без сознания из люка мимо трапа. – Не знаю, кто там должен был вас забрать на следующей неделе, но что-то подсказывает мне, что ждать их уже не с руки. Драпаем, ребятки! У нас есть катер! Йеху! – На этом энтузиазм Дэвина иссяк. – Кто-нибудь из вас ведь умеет водить эту штуку?
– Давай задраивай люк, – соглашается Ник.
Перевожу взгляд с одного на другого. Я все еще мысленно там, на Птицеферме.
– Стойте. Мы что, просто возьмем и улетим отсюда? Сейчас?
– Сложно, – ворчит Дэвин и, игнорируя мои возражения, приступает к герметизации люка.
Ник серьезно смотрит на меня и молчит. И, кажется, полностью согласен с Дэвином.
– А люди в подвале? – продолжаю. – А тела убитых? Наркоторговцы ведь хватятся своих и придут добить оставшихся. Мы просто их бросим?
– Сложно, – повторяет Дэвин. Получает от Ника красноречивый взгляд и изображает, как закрывает рот на невидимую молнию. – Разбирайтесь тут, – ворчит, закончив с люком. – Я – в кабину пилота.
Остаемся у люка с напарником вдвоем.
Все мое существо противится бегству. Там остались живые люди, с которыми я прожила бок о бок два года. Там непогребенные тела Совы, Рисовки, остальных… Я сама – все еще там. Мысленно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ник делает шаг ко мне и кладет свободную ладонь мне на плечо, заглядывает в глаза.
– Эм, чего ты хочешь? – спрашивает серьезно.
– Помочь им, – киваю в сторону только что запечатанного люка.
– Кому?
Открываю рот и закрываю. Не понимаю вопроса. Ему перечислить поименно? Ник знает, кто остался в живых, и без меня.
– Там в подвале прячутся перепуганные заключенные, – жестко продолжает Ник, – перепуганные настолько, что будут рады прикончить как своих убийц, так и спасителей. Ты собираешься их спасать под дулом винтовки. «Поднимите руки, не делайте резких движений – и успокойтесь!» Так, что ли?
Мотаю головой.
– Не так. – Отвожу глаза.
Ник прав. Жители Птицефермы испуганы и обозлены. Я не Филин, которого они годами слушали разинув рот.
Напарник терпеливо ждет. Ладонь с моего плеча не убирает.
– Они придут за ними, – говорю. – Хозяева катера. За своими. И заодно перебьют местных.
– Придут, – соглашается Ник. – Но сперва подождут возвращения катера, потом заподозрят неладное и только затем отправятся сюда. Если улетим сейчас, уже через пару часов планета будет кишеть спецслужбами.
– Пару часов? – невесело усмехаюсь, качая головой. Я мало что помню, но знаю наверняка, как работает система.
Напарник закатывает глаза, признавая мою правоту.
– В течение дня.
Что ж, если местные перестанут трястись от страха в подвале и выберутся на поверхность, то их ждет весьма неплохой улов из разбросанного по всему двору оружия.
– Ну, где вы там?! – зовет из кабины пилота Дэвин. – Я, конечно, могу поднять эту штуку в воздух! Но пилот из меня аховый!
– Так что? – Ник все еще серьезно смотрит на меня. – Наши крутятся поблизости. Дойдем до орбиты – вызовем помощь. Нас заберут и займутся местными.
Кусаю губы, гипнотизирую взглядом стену. Не могу смотреть напарнику в глаза.
– А если я скажу: нет, открой люк и выпусти меня отсюда?
– Я скажу: черта с два.
Мои губы трогает слабая улыбка.
Вздыхаю, упираюсь лбом Нику в плечо.
– Полетели отсюда.
* * *
– Эта идея уже не кажется мне такой уж блестящей, – ворчит Дэвин, развалившись поперек сразу трех пассажирских сидений и то дело меняя позу и страдальчески вздыхая – пока взлетали, пока Ник посылал сигнал SOS по закодированному каналу, пока ждали ответ. – Сейчас нас подобьют к чертовой матери. Не контрабандисты, так Тюремщики. Не Тюремщики, так какие-нибудь еще спецслужбы. Вас тут, смотрю, кишмя кишит. Понаехали.
– Поналетели, – поправляет Ник из пилотского кресла.
– Грамотей, – беззлобно огрызается Дэвин.
Все это время молча сижу на месте второго пилота. Смотрю поочередно то в лобовой обзорный экран, то в боковой иллюминатор. Но еще чаще – на кровоточащую рану на боку напарника. Сколько уже прошло? Два часа? Больше? Я потеряла счет времени.
Система оповещает о получении сообщения. Пальцы Ника летают над панелью управления, вводя секретный код в бортовой шифровальщик. Не пытаюсь запомнить цифры – зачем они мне?
Снова отворачиваюсь к иллюминатору.
Неужели все кончилось? Не верю. Не могу поверить. И расслабиться – тоже не могу.
Зябко обнимаю себя руками.
Мне так долго казалось, что я разучилась чувствовать. Встать утром, пойти готовить завтрак или завтракать – и работать. Потом – на огород или заняться уборкой и стиркой. Немного перетерпеть. Дожить до вечера. А потом снова проснуться утром, чтобы повторить вчерашний бессмысленный цикл.
С одной стороны, это было невыносимо. С другой – линейно, понятно.
Теперь – слишком много чувств. Слишком горько. Просто «слишком».
Перед глазами продолжает стоять образ мертвой Совы, с грустной, но в то же время умиротворенной улыбкой на губах. Рисовки – с грубо перерезанным горлом.
