Элис прошла в гостиную и села на стул, готовая к приходу гостей. Надо было закончить вышивку на занавеске, которую Элис собиралась подарить Гленде для кухни. Вышивка крестом — дело кропотливое. Элис начала работу еще в январе, надеясь закончить как раз ко Дню матери, но она не могла предвидеть, что в марте не станет Джека. Элис вспомнила ту роковую субботу, когда старый друг дома предложил Джеку свою лодку, и Элис сама уговорила мужа отправиться на рыбалку. Она думала, что это будет полезно для его здоровья… Элис тяжело вздохнула. Какой смысл предаваться бесполезным сожалениям? Налетел внезапный шквал, на берег выбросило разбитую в щепки лодку. Люди говорили: не теряйте надежды, может быть, Джек выплыл. Главное — не отчаиваться, говорили они, не терять веры. Что ж, Элис верила — верила в то, что ее муж, человек порядочный и достойный, отправился на небеса, где она с ним рано или поздно встретится. Но на то, что шестидесятилетний старик может выжить в бурном море, она не надеялась. Когда пробил час, остается лишь покориться судьбе, хныкать и хитрить бесполезно. Ложная надежда отнимает слишком много сил — Элис знала это по собственному опыту.
Итак, теперь она вдова. Одна из тех женщин, кто разогревает в духовке замороженные полуфабрикаты и кого больше не приглашают на вечеринки для семейных пар. Слава богу, хоть не нужно просить чужих мужей починить ставни или сделать мелкий ремонт по дому — сын Билл отлично с этим справляется. Он регулярно звонит раз в неделю и спрашивает, не нужно ли чем-нибудь помочь. Надежный у нее сын, ответственный — лучшего и не пожелаешь.
В дверь позвонили, и Элис с некоторым удивлением взглянула на каминные часы. Для Билла и его выводка рановато. Кроме того, они никогда не звонят — просто вламываются в дверь, а дети орут во все горло еще с порога.
Элис с некоторым трудом — проклятый артрит — поднялась со стула и побрела к двери. Билл много раз говорил ей, что нужно пользоваться дверной цепочкой, но Элис не собиралась менять свой стиль жизни, хоть и жила теперь в доме одна. Бейланд все еще оставался городом тихим и безопасным, именно поэтому они с Джеком и обосновались здесь когда-то.
Элис открыла дверь и увидела на пороге молодую женщину, смотревшую на нее с улыбкой на губах и слезами на глазах. Прошла целая минута, прежде чем Элис поняла, кто это.
— Здравствуй, мама.
Элис лишь хлопала глазами.
— Ты что, не узнаешь меня?
Тут сердце Элис забилось, как рыба на крючке. Лицо застыло в неподвижной маске. Линда! Ее Линда, которую она не видела — сколько же лет?
— Господи боже, — воскликнула изумленная Элис. — Это ты?
Ее слова были одновременно и криком радости, и упреком.
Линда осторожно протянула руки и сделала шаг вперед. Элис вцепилась в нее, подумав, что следовало бы захлопнуть перед носом Линды дверь, но она знала, что сделать такое не сможет.
— Ах, мама, — всхлипнула Линда. — Прости меня, прости.
Немного опомнившись, Элис отодвинулась и посмотрела на свою девочку, которая выросла и превратилась во взрослую женщину.
— Где ты была? — сердито спросила Элис, словно Линда все еще была подростком и вернулась с прогулки на час позже назначенного времени.
Линда вытерла слезы и поневоле рассмеялась.
— Ах, мама, это долгая история. Можно мне войти?
Элис беспомощно кивнула, не замечая, что по ее лицу тоже текут слезы. Тогда Линда взяла чемодан и вошла в прихожую.
— Я все тебе расскажу.
Она осмотрелась по сторонам, вздохнула.
— Новые шторы. Красивые. И ковер другой.
Мать и дочь снова обнялись, и Элис опять отстранила ее.
— Линда Эмери, мне следовало бы нахлестать тебя по физиономии. За столько лет ни одной весточки. Как ты могла?
— Мама, поверь мне, у меня были для этого веские причины.
Элис покачала головой:
— Даже слышать не хочу. Никаких оправданий быть не может. Ты не представляешь, как мы страдали!
— Я знаю, мама. Прости меня.
Элис снова покачала головой и горько заплакала. Линда обняла ее за плечи и усадила в кресло.
— Я все понимаю, — печально произнесла молодая женщина. — Какое счастье видеть тебя снова! Ты, мама, совсем не изменилась.
— Нет, я выгляжу ужасно, — всхлипнула Элис. — Более кошмарного года в моей жизни не было. Если не считать, конечно, того года, когда ты исчезла.
— Да, я знаю про папу. Я была просто сражена.
— Еще бы. А откуда ты узнала?
— Я подписываюсь на бейландскую газету. Не на свое имя, разумеется.
— Но почему? Почему ты ни разу даже не позвонила?
— Я считала, что так будет лучше.
— Лучше? — вскричала Элис. — Это в каком же смысле? Ты оставила нас висеть между небом и землей. Для нас это было непрекращающейся пыткой. Твой бедный отец так и не оправился от удара.
Линда отвернулась и стала смотреть в окно, словно погрузившись мыслями в прошлое.
— Я отлично понимаю, что ты на меня очень сердита, — сказала она.
— Ну что ж, спасибо и на этом, — вспыхнула Элис. — Я до такой степени сердита, что у меня все мысли в голове перемешались.
Словно не расслышав этих слов, Линда медленно обошла знакомые комнаты, трогая пальцами мебель и памятные с детства вещи. В дверях столовой она остановилась.
— Кого-то ждешь в гости?
— Должен прийти Билл с женой и двумя детьми, Тиффани и Марком.
Линда удивленно покачала головой:
— У Билла двое детишек? А на ком он женился?
— На Гленде Перкинс.
— Это та, с которой он в школе учился? Надо же. Вот уж не подумала бы, что у них это серьезно.
— Они поженились после того, как Билл вернулся домой, не закончив колледж. Ему пришлось бросить учебу после того, как ты исчезла. У Джека была депрессия, он не мог больше работать, и Билл устроился на работу в магазин спортивных товаров Шейна. Надо было как-то сводить концы с концами. Билл до сих пор там работает, но он теперь менеджер.
Линда, казалось, не замечала осуждения, звучавшего в голосе матери.
— Да, Биллу всегда нравился спорт, — задумчиво произнесла Линда.
— Нравился?! После колледжа он собирался стать профессиональным футболистом. Жаль только, получить диплом ему не удалось…
Элис поняла, что ее упреки не доходят до сознания Линды, которая явно думала о чем-то другом.
— А что касается Гленды, то из нее получилась отличная жена, а для меня она стала как дочь.
— Я очень рада.
— Не говори мне, что ты рада! — взорвалась Элис. — Как ты вообще смеешь появляться здесь, словно ничего не случилось? Ты убежала отсюда, ничего не сказав, не оставив даже записки! Мы что, были плохими родителями? Никто на свете не мог бы любить тебя сильнее, чем мы с Джеком.
