Чужая сущность завладела моим сознанием с того момента, как я попала в засаду посреди жуткого леса.
Я не перестаю бежать.
Адреналин накачивается в моих венах с тошнотворной силой, пока меня чуть не стошнило от него.
Если это безумие, то тот, кто преследует меня, находится на вершине безумия.
Он сказал мне бежать не для того, чтобы дать мне шанс, нет. Он сделал это, потому что ему, вероятно, нравится видеть, как я барахтаюсь.
Задыхаюсь.
Теряюсь в неизвестных местах.
Его мышцы такие же жесткие, как мои? Кровь бурлит в его жилах с непреодолимой силой? Его пульс подскакивает с каждой секундой, отказываясь сдерживаться или успокаиваться?
Если бы я потянулась к своей груди, единственное, что смогла бы нащупать, это остатки моего взорвавшегося сердца и разрушение моей увядающей морали.
Однако стыд — последняя эмоция, о которой я думаю, пока продолжаю бежать и бежать. Упавшие ветки и кусты царапают мои ноги и руки, но я отпихиваю их с дороги.
Спотыкаюсь о камень, стону от боли, но едва успеваю сделать паузу, как снова набираю темп.
Мои легкие горят, а мышцы кричат от напряжения.
Это самый быстрый бег за всю мою жизнь.
И все же его шаги остаются позади меня. Я слышу их время от времени, они доносятся с разных сторон, мелькают в ночи, как шаги призрака.
На мгновение мне кажется, что мое сознание все выдумывает. Иначе как могли бы шаги быть слышны в одну секунду и исчезнуть в следующую?
Такое впечатление, что это делается... специально.
Я продолжаю свой побег, хотя логическая часть меня знает, что если я продолжу двигаться в таком темпе, то в конце концов рухну и стану легкой добычей.
Если хочу сохранить свою энергию, я должна спрятаться...
Сзади меня раздается громкий стук шагов, и я с визгом останавливаюсь, а затем кружусь на месте.
Мое беспорядочное дыхание наполняет воздух, но единственное, что я вижу — это деревья.
Большие, высокие деревья с их гигантскими стволами и ветвями, напоминающими клыки голодных хищников.
Я не останавливаюсь, чтобы обдумать звук, продолжая бежать в темноте.
В лесу.
Посреди ночи.
Только луна дает хоть какой-то свет, но она затенена густыми облаками, замаскирована, абсолютно искажена.
Она также окрашена звуком моего неровного дыхания и призрачными шагами того, кто преследует меня.
Лэндона.
Хотя, наверное, в данной ситуации мне не стоит называть его так. Сейчас он должен быть незнакомцем.
Ночным существом.
Безжалостным монстром.
Дьяволом, который пришел забрать мою жизнь.
Отчетливый звук шлепающих по земле ног наполняет мои уши. Это звук, который издаю я. Звук настолько безумный и призрачный, что я слышу каждый хруст грязи, каждый камешек, попавший под мои ботинки.
Он сталкивается с моим клокочущим вдохом и почти душит мои раздувающиеся легкие.
Но этот звук ничто по сравнению с шагами, которые появляются и исчезают, то сзади, то слева, справа и даже впереди меня.
Это впрыскивает в меня избыток адреналина, пока я не выживаю за счет него. Я не сомневаюсь, что если мой уровень упадет, я превращусь в трясущуюся кашу и упаду на землю.
Угроза продолжает нависать надо мной, становясь все ближе и ближе, играя с моим разумом в безумную игру в прятки.
Нет более мощного инструмента, чем игры разума. Физические нагрузки меркнут по сравнению с ментальными стимулами, и именно поэтому манипулирование, запугивание и злоупотребление разумом стали самым мощным оружием в современном обществе.
Такое ощущение, что я провожу урок на занятиях по психологии. Только теория и практика расходятся как мир.
Я знаю, что блокировка моего разума защитит меня, но на самом деле сделать это в нынешних обстоятельствах практически невозможно.
Когда я снова изучаю свое окружение, то понимаю, что нахожусь в той части леса, куда вчера не ходила.
Деревья кажутся выше, острее, как будто они намереваются сожрать меня заживо. Темнота нависает, затягивает и поглощает все мое существо.
Самое ужасное? Это так далеко от главного дома, что, похоже, здесь нет ни одной камеры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Справа доносится тихий звук, и я поворачиваюсь в том направлении, в моих жилах пульсирует тревога.
Но как только мое лицо поворачивается в сторону, что-то хватает меня сзади. За волосы.
Серебристые пряди почти вырываются с корнем, когда он толкает меня к земле.
Я не падаю спокойно.
Я понятия не имею, что на меня нашло, но в тот момент, когда он схватил меня, меня захлестнула непреодолимая агрессия.
Обычно я не хочу быть вовлеченной в какие-либо насильственные ситуации, или, по крайней мере, я бы посмотрела и увидела, прежде чем думать о физическом возмездии.
Но не в этот раз.
Возможно, это адреналин или моя потребность в выживании. Это могут быть подавленные эмоции моей беспомощности. Что бы это ни было, я держусь за него и вцепляюсь ногтями в его пальцы, которые заставляют меня двигаться вперед.
Я брыкаюсь и извиваюсь всем телом, а в воздухе раздается звериный рык.
Он мой, понимаю я, когда он успешно валит меня на землю. Я пытаюсь упасть на руки и колени, но в последнюю секунду не успеваю разжать его пальцы и оказываюсь на животе.
Грубая грязь разбивает мою грудь и выбивает дыхание из легких. Я все еще пытаюсь выгнуться, чтобы перевернуться и как-нибудь ударить его коленом по яйцам.
Я борюсь так сильно, что забываю, что эта сцена — моих рук дело.
Я борюсь так сильно, что верю каждой молекуле инстинкта выживания во мне. Возможно, это потому, что он использует дикую силу, чтобы схватить меня.
Он не успокаивается.
Нет, вероятно, он пришел сюда без каких-либо планов быть мягким или спокойным.
Он пришел сюда, чтобы вторгнуться и завоевать.
Это настоящее. Он, необрезанный и с единственной целью причинить боль.
Его спокойное, глубокое дыхание гулко отдается в воздухе и ударяет меня по коже. Его безжалостная хватка — это обещание, предвкушение того, что он приготовил для меня.
Чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее он тянет меня за волосы, пока я не думаю, что он вырвет их с корнем.
Я выгибаю спину, используя остатки сил, чтобы попытаться вывернуться.
Затем что-то тяжелое и неподвижное опускается на середину моей спины.
Его колено.
В периферийном зрении я вижу его черные брюки, одно колено на земле, а другое давит на мою спину.
Этого достаточно, чтобы заставить меня остановиться. Давление настолько сильное, что я думаю, он сломает кость или несколько.
Возможно, мне следовало бы сказать, что телесные повреждения — это тоже жесткий предел, но я думала, что это само собой разумеется.
Возможно, это не так.
Он прижимает мое лицо к земле своей непосильной хваткой за волосы. Я чувствую запах грязи и вкус мелких камешков на языке.
В отличие от предыдущего случая, я остаюсь неподвижной, обдумывая угрозу его колена.
Мои конечности дрожат, когда на меня наваливается реальность ситуации.
Это намного интенсивнее, чем то, на что я подписалась. Да, я хотела получить возможную свободу, но неизвестная территория, полная беспомощность вцепились в мои душевные струны.
Мое дыхание сбивается, и каждый вдох душит меня запахом земли и его.
Кожа.
Вот чем он пахнет.
Он — сочетание кожи и дерева. Может быть, нотки бергамота? Я никогда не ассоциировала эти запахи с Лэном, но я также никогда не слышала, чтобы он говорил таким низким голосом, как раньше, так что, возможно, у него есть стиль для таких ночей.
Ночи, когда он сбрасывает свой элегантный фасад и полностью принимает зверя внутри себя.
Наглая безжалостность его прикосновений, запаха и всего его существования вспыхивает и пульсирует в воздухе вокруг меня.
Тишина мерцает в спокойствии. Только мое сбивчивое и его глубокое дыхание.
Проходит минута, нет, возможно, секунда, прежде чем все рушится.
