Трешнев стал уговаривать Беркутова не быть столь суровым к научной поросли, но не успел развить доказательства, так как истошный голос объявил о появлении третьего знатока стерляди по-горчаковски и пригласил Игоря Феликсовича Горчаковского к роялю.
– Поди, полюбуйся на Горчаковского ещё раз, – ехидно предложил Трешнев Ксении.
– Насмотрелась, – сердито ответила Ксения. – Я лучше Георгия Орестовича послушаю.
Но тут зазвонил трешневский мобильный.
Разговор был коротким и деловым.
– Дамы и господа! – радостно сообщил академик-метр д’отель. – Президент Академии фуршетов Алексей Максимилианович Ласов вышел из метро и движется по направлению к нам. Через несколько минут будет. Спрашивал, осталось ли? Я его успокоил. По-моему, более чем осталось. Пойду узнаю у Адриана, нет ли у них стерляди. Ведь ещё две позиции свободны, а для нашего президента определить сорт рыбы – гавно-вопрос.
Он пошёл к супружескому столу, а Беркутов с воодушевлением сказал Караванову, похлёбывая принесённую им водку:
– Очень хорошо, что Ласов идёт. Мне надо раздобыть адрес сестры одного покойного библиофила из Симферополя, а он ведь оттуда.
– Из Феодосии, – уточнил Караванов.
– Всё равно. Это близко. Попросит знакомых.
Истошный голос вновь призвал Игоря Горчаковского к роялю.
– Пойду ко входу. Встречу Лёшу, чтобы он не блуждал, – сказал возвратившийся Трешнев и поставил на стол тарелку с несколькими кусками стерляди-щуки. – Проверим его на знание литературной ихтиологии.
– Пожалуй, я тоже попробую, – сказал Беркутов. – Вдруг выиграю. А книга с автографом Горчаковского мне не помешает. Обменяю на что-нибудь стоящее.
– Только не перепробуй – Лёше оставь, – с этими словами Трешнев двинулся к выходу.
– Андрей, я с тобой, – Ксения решила оставить общество Беркутова и Караванова. Надо же хоть несколько мгновений побыть наедине с этой сволочью.
Игравший что-то эллингтоновское оркестр вдруг смолк. Несколько танцевавших пар растерянно застыли.
Трешнев с Ксенией подошли к лестнице, и Андрей радостно воскликнул:
– А вот и наш Лёша!
– Дамы и господа! – раздался из динамиков знакомый голос. – Я – Василий Николаевич Купряшин. Администрация просит всех сохранять полное спокойствие. Никакой угрозы нашим жизням нет. Нет опасности пожара или прорыва канализации. Отравления газом. Нет террористической угрозы. Через несколько минут мы объясним вам причину технической накладки, а пока просим оставаться на своих местах, продолжать общение. Однако выход из здания пока приостановлен. Смею вас заверить, на очень короткое время.
Ксении, стоявшей у лестницы вниз, к выходу, было видно, что президент Академии фуршетов, плотный человек в светлом летнем костюме и в очках, на вид трешневского возраста, едва войдя, попытался объясниться с охранниками и тут же выйти, но они его не выпустили и настойчиво отправили к ним, наверх.
Мимо Трешнева с совершенно белым лицом пробежал брюнет с коком… из молодёжного стола Академии фуршетов… Бадов, что ли, его фамилия…
Андрей схватил его за руку.
– Что случилось, Гаврила?
– То и случилось, Андрей Филиппович. Горчаковского мёртвым в туалете обнаружили. Егор обнаружил.
Перепись посещения
– Многовато впечатлений для одного дня! – пролепетала Ксения.
– С кем поведёшься… – с гордостью проговорил Трешнев. – Начинай, Ксюха, думать о своём алиби.
– Моё алиби – ты! – решительно проговорила Ксения. – Я от тебя ни на шаг не отходила.
– Зато я отходил. И, в частности, в ретирадное место. Его в верхнем нашли? – обратился Трешнев к Гавриле, застывшему возле них.
Тот кивнул.
– Таковой я и посетил. Правда, не далее писсуаров… извини, Ксения Витальевна, за подробности.
– А он… …он в кабинке. Кто-то увидел: нога торчит… заглянули… Егор тоже в это время там оказался…
– Значит, оставил отпечатки пальцев… Ну, наверное, здесь многих прокатают…
Тяжело поднимаясь по ступеням парадной лестницы, к ним приближался президент Академии фуршетов.
Бросил на Ксению растерянный взгляд, посмотрел на Трешнева.
– Я вместо Инессы, – произнесла она, сама понимая, что говорит не то.
– Это Ксения, – с голубиной кротостью пояснил президенту Трешнев. – А Инесса наша избежала этого аттракциона. Удачно задержалась на работе.
– Что за аттракцион?! – спросил президент, пристально всматриваясь в сторону фуршетных столов. – Опять «Бестер» со своими сюрпризами чудит?
– Да, но на этот раз особенно круто. Если это не испортит тебе аппетита…
– Хотел бы я узнать, что может мне испортить аппетит!
– Убили Горчаковского, – Гаврила по-прежнему оставался неестественно бледным. – Нового лауреата.
– Ну, эту информацию я пока не переварил. Взаправду убили или это у них хеппенинг такой?
– Лёша, ты же знаешь, что я никогда про болезни и смерть не шучу, – Кажется, Ксения впервые увидела сегодня более или менее серьёзного Трешнева. – Ну, разве что похороню кого-нибудь по ошибке в своих репортажах…
Вдруг он замолк и внимательно посмотрел на Гаврилу.
– А может, правда?! Президент-то у нас мудрый. Точно не перфоманс?!
Ксения огляделась. Танцующие пары, после того как смолкла музыка, полузастыли, неслышно о чём-то переговариваясь. Музыканты отставили инструменты и, как видно, ждали новых распоряжений. Фуршетирующих было не так мало, и они, вероятно, перешли на полушёпот. На огромное фойе наползала нехорошая тишина.
– Андрей Филиппович, Алексей Максимилианович, пойдёмте, сами посмотрите, – предложил Бадов, на редкость отчётливо выговаривая звуки в благородно-архаичных отчествах академиков. Очевидно, страх ещё не завладел им.
– Так, – сказал президент Академии фуршетов. – Ежели они меня не выпустили, а предложили заниматься своим делом… То дело мне известно. У вас что-то осталось?
– Обижаешь, – протянул Трешнев. – И «Бестера», и нас. Всё накрыто, Воля на карауле.
Они прошли к своему столику и коротко рассказали Воле и Беркутову о происшедшем.
– Вот и застряли, – более чем с досадой воскликнул Георгий Орестович, – а у меня в полночь поезд!
– Далеко? – сочувственно спросил Гаврила.
– Ближе некуда. В Питер. И мало того что поезд, так ещё и в Питере на вокзале меня будет встречать одна дама с номером «Нового Сатирикона» пятнадцатого года, посвящённым взятке. Редчайший экземпляр, и, она уверяет, в прекрасном состоянии.
– Ну, позвони ей, – неуверенно проговорил Трешнев. – Перенеси встречу.
– А номер – тю-тю! – присвистнул Беркутов. – И поезд – ту-ту! Я ведь только потому и торчу здесь, что домой ехать далеко. Думал: перекантуюсь до поезда… И сумка с собой, в гардеробе.
– Подожди отчаиваться, – Трешнев пришёл в себя. – Купряшин же сказал: это недолго. Народу много. Скорее всего, перепишут нас… может, обыщут немного… Заодно халявщиков узнаем поближе!
– Амазаспа Гивиевича и Парасольку я встретил у метро, – меланхолически проговорил президент, тщательно пережёвывая шашлык, вероятно, как и кебабы, уже остывший.
– Ну, молодцы! – с истовым восхищением воскликнул Трешнев. – И здесь они с шоколадом.
– Нас ведь никто за штаны не держал, – заметил Караванов. – Я вообще уже минут сорок как собирался уйти, но компания приятная, вот и припозднился.
– Я пойду туда… – Гаврила неопределённо махнул рукой наверх. – Поддержу Егора. А то ведь всех, кто там был, местная охрана задержала и никуда не пускает.
– И вас задержат, – уверенно сказал Трешнев. – Стиль у них единообразный. Классический, можно сказать.
Всё это время Ксения копалась в своей сумочке, ища паспорт. И не нашла его.
– Я паспорт забыла, – она чуть не плакала. – Есть только пропуск в институт.
– Нет нужды волноваться, – с прежней размеренностью проговорил президент, принимаясь за салат «Цезарь». – Народу много, люди достаточно серьёзные. Посмотрите, половина с мобилками у рта, что ж, думаете, они домой звонят?! Это клокочуще горячая новость! Не то, что шашлык, который я съел…
– Пришёл бы вовремя – имел бы в кондиции, да и с собой прихватил бы. И уже домой ехал! – с ворчливой иронией вставил Трешнев.
То там, то сям раздавалось журчание мелодий мобильных телефонов.
– Не смог, – сокрушённо произнёс президент, не отрываясь от «Цезаря». – Задержался на открытии персоналки в галерее «Бандан». Художники, особенно если это художницы, тоже, знаешь ли, бывают болтливы.
– Верно, и фуршет, судя по твоему аппетиту, там был не ахти.
– Я и не понял как следует. Перехватил что-то – и к вам.
– Прибыл успешно.
– Кстати, надо пойти ещё вина взять. Этого маловато, а с минуты на минуту всё свернут.
– Думаешь? – озабоченно спросил Трешнев, который, по наблюдениям Ксении, влил в себя не меньше двух стаканов виски. – А может, нам уже хватит?
