Следом за своими спутниками Длинный тоже взобрался на плот, и те радостно приветствовали его. Первое время путешественники с опаской озирались по сторонам, но когда убедились, что им ничего не угрожает, облегченно вздохнули. Лось улегся посредине плота, а друзья – рядышком. Их раскачивало из стороны в сторону, медленно поднимало на пенистые гребни, а потом они скользили вниз по покатым спинам огромных волн. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Огромные качели убаюкали случайных мореплавателей. Они даже задремали.
– Деревья! – крикнул Ме́ня, вскочив и протягивая лапу в сторону мелькнувших верхушек. – Там земля!
Мышонок тут же взобрался на голову медвежонку и радостно прохрипел:
– Ура! Земля! Ура… – его голосок неожиданно стих.
– Что там? – не выдержала сова. – Ничего не вижу.
– У них листья странные… – почему-то шёпотом пояснил мокрый грызун.
– Чем же они странные, малыш? – испуганно переспросила Соня.
– Не такие, как у нас в Дальнем лесу…
Когда новая волна приподняла их, Малек таинственно сообщил:
– Листья, как трава, длинные и узкие… и только на верхушке, а веток нет.
Все молча ждали, когда плот опять поднимется на гребень, и можно будет разглядеть странные листья. Смотрительница Дальнего леса подслеповато щурила огромные глаза, пытаясь хоть что-то увидеть среди бесконечных волн.
– Вот они, смотрите! – пропищал мышонок.
– П-п-п-альмы… – заикаясь от удивления, прохрипела сова.
– Какие такие альмы? – насупился грызун. – Пальмы, которые в Африке? – недоверчиво переспросил Ме́ня.
– Почему только в Африке, – Соня продолжала часто моргать. – В тропиках…
– А это далеко? – Малек был не на шутку испуган.
Однако, дальнейших разъяснений не последовало. С очередного гребня волны друзья увидели множество пальм на песчаном пляже. Это был настоящий остров.
Радостная новость придала всем сил.
Они забегали по плоту, выкрикивая что-то невразумительное. Однако, веселье было не долгим – они заметили, что плот относит течением в сторону от острова, а невдалеке появился новый смерч. Все замерли, как по команде, стараясь понять, что делать дальше. Сова снялась с места, взмахнув обсохшими крыльями. Она уже успела прийти в себя и стала облетать плот, пытаясь разобраться в ситуации. Только лось не поддался панике, он смело вновь прыгнул в воду и подождал, пока медвежонок и мышонок переберутся на его спину. Расстояние до острова было немаленьким, но надежда придавала все новые и новые силы. Каждый раз, приподнимаясь на гребне очередной волны и видя светлую полоску пляжа, лесной гигант только упрямо наклонял голову. Сова летела чуть выше, указывая направление. Лосю было трудно, но помощи ждать было не от куда. Постепенно все стали замечать, что движения Длинного становятся медленнее, а вены на шее вздулись так, что через мокрую шкуры было видно, как в них пульсирует кровь.
Мышонок закатил черные глазки и что-то запричитал. Ему стало страшно. Внезапно плывущие ощутили мягкий толчок снизу. Лось удивленно мотал головой, косясь на своих перепуганных друзей. Затем он растерянно сообщил:
– Кто-то поддерживает меня снизу. Чьи-то гладкие спины подпирают мои бока и брюхо…
– Мамочки! – взвизгнул Малек. – Мы пропали! Это каркардилы!
– Не каркай, – огрызнулся Ме́ня.
– Я знаю, – не унимался серый трусишка, – ворон как-то рассказывал.
– Во-первых, – спокойно заявила сова, летящая рядом, – крокодилы водятся в реках, а во-вторых, в океане живут дельфины. Они часто спасают тонущих. Думаю, что эти умные животные не случайно оказались здесь. Наш плот того…
– Кого? – задрал вверх голову грызун.
– Его смерч поднял в воздух, – взволнованно сообщила Соня.
Все разом обернулись в сторону, извивавшегося поодаль, серого рукава огромного смерча. Было видно, как плот из больших крепких бревен, словно игрушку закрутило и подняло вверх вместе с массой воды. Дальше никто не захотел наблюдать за тем, как неведомая черная сила унесла плот в сторону далекого скалистого берега и бросила на камни.
Волны еще не утихли, когда копыта Длинного коснулись дна. Несколько мощных прыжков слились в один последний рывок, и друзья оказались на прибрежном пляже. Тяжело дыша, лось повалился на песок и закрыл глаза. Он так устал, что был не в силах радоваться удачному спасению вместе с остальными. Те прыгали вокруг, пытаясь выразить свой восторг, еще не понимая, где они оказались и что ждет впереди. Чистые души искренни в своих проявлениях, их бесхитростные радости и горести всегда на виду.
– А где Гордый? – неожиданно спросила Соня.
Все разом смолкли, устыдившись за свое легкомыслие. Каждый пытался припомнить, когда последний раз его видел. Однако произошло столько событий, и они так переплелись, что определенно ответить на вопрос совы никто не мог. Чувство одиночества, растерянности и страха неожиданно завладело ими.
– Я домой хочу, – захныкал мышонок, в отчаянии шлепнувшись на песок. – Мы так не договаривались. – Хлюпал он носом. – Острова… альмы… тр-тр-пики… – слезы мешали ему выговаривать незнакомые слова. – Хочу в норку… в Дальний лес.
Не он один пожалел в эту минуту, что так неосмотрительно согласился на опасное путешествие. Ведь у каждого был и теплый дом, и друзья, да и еды было вдоволь. Можно было прожить веселую и беспечную жизнь, не задумываясь, что там, за опушкой или болотом. Однако в каждом есть что-то такое, что манит с насиженных мест, что зовет в неизведанные страны… Это – Дальние дороги, вернее, память о них, впитанная каким-то таинственным образом из прошлых жизней, не дает нам покоя. Испытавший однажды зной пустынь и соленый ветер океанов, никогда не сможет до конца своих дней просидеть в теплой норке. Непонятная жажда странствий будет толкать к преодолению новых вершин и перевалов, никакие трудности и лишения не остановят идущего Дальними дорогами к неизведанному.
– Соня, ты как-то рассказывала о бананах, растущих на пальмах, – едва слышно пробубнил Длинный. – Я бы попробовал…
Лось все еще лежал с закрытыми глазами на песке, его огромные ноздри шевелились, жадно втягивая воздух. Незнакомые запахи волновали. К солоновато-терпкому морскому примешивался сладкий запах незнакомых плодов. Судя по его насыщенности, можно было судить, что этого добра тут хватало.
Ме́ня подошел к высокому, лишенному ветвей дереву, называемому в умной книге совы пальмой. Издали тоже чем-то вкусно пахло, но иначе. Медвежонок отважился пройти подальше от песчаного пляжа в сочные заросли кустарника и незнакомых трав. Тут ему попались невысокие деревья с огромными, как лопухи, листьями, под которыми висели большие гроздья желтых плодов. Запах был незнакомый, но именно тот – сладковатый и густой. Ловко вскарабкавшись наверх, косолапый перегрыз толстый стебель, на котором висела тяжеленная гроздь спелых желтых плодов. Та смачно шмякнулась вниз. Оторвав часть от упавшей грозди, Ме́ня поспешил обратно на пляж.
– Да это же бананы! – часто заморгала сова. – Я рассказывала о них, но сама, признаться, никогда не пробовала. Они должны быть вкусными и питательными… так пишут.
– Не ядовитые? – мышонок сомнительно вертел носом.
– Да они сладким пахнут! – усмехнулся Ме́ня. – Как мед… Я уже парочку съел. Вкусные… Да ты шкурку-то не грызи, – предостерег он Малька. – Серединку ешь.
Не вытерпев, медвежонок быстро показал, как чистить и есть плод. Он причмокивал и с удовольствием поглаживал свой животик. Потом мигом очистил еще один банан и поднес к носу лося. Тот жадно принюхался и открыл печальные глаза:
– И правда, медом пахнут… а пчел нет?
– Ни одной! – радостно воскликнул топтыгин и съел еще один банан.
Все замолчали, пробуя незнакомое лакомство. Даже сова, удерживая банан в одной лапе, ловко разделывала его мощным клювом, глотая спелые кусочки.
– Красота! – пискнул Малёк. – Я уже пообедал.
– Мелочь пузатая, – махнул лапой медвежонок. – Давайте Длинного кормить. Если бы не он…
Чувство благодарности к лесному гиганту переполнило сердца друзей. Они принялись заботливо кормить своего спасителя. Тот ел молча, не торопясь, основательно. В перерывы, когда косолапый бегал за новой порцией бананов, лесной гигант затихал в ожидании, а грызун суетился вокруг него:
– Никогда не мог даже представить себе, что можно столько съесть, – удивлялся он. – Этого же на целый год хватит… Да что мы все – бананы, да бананы, может, тут зернышки есть. Я бы запас сделал. Кто знает, сколько мы тут пробудем.
– А я бы ручей поискал, – оборвал его причитания Ме́ня. – Соленой воды столько наглотался в том водовороте, что просто умираю от жажды. А тут еще сладкое…
Тем временем надвигались сумерки, и блуждать в полутьме по незнакомым зарослям никому не хотелось.
– Я посмотрю, – вызвалась сова. – А вы побудьте с нашим героем.
