– Читал?
Он делает к столу шаг. Только один. Будто его на самом деле ударит током, если подойдет ко мне слишком близко.
– Да. Вчера, – отвечает, поняв, что за документ я изучала перед его приходом. Поджимает губы.
– Она была ветеринаром, – бормочу и отвожу взгляд.
А Сапсан и Рисовка на самом деле были мужем и женой. И их любовь не смогли загасить ни слайтекс, ни новое место жительства. Лишившись воспоминаний, они все равно нашли друг друга…
И умерли.
Просто так. Потому что оказались не в то время и не в том месте.
– Угу, – отзывается Ник. – Я наводил справки. Благотворительный фонд помощи бездомным животным «Добрый друг» по-прежнему функционирует. Им руководит ее дочь. Если захочешь, ты можешь с ней встретиться.
Сглатываю. Дочь Совы – я хотела бы ее увидеть. Сказать, какой великодушной и самоотверженной женщиной была ее мать.
Киваю.
– Спасибо. Чуть позже я обязательно это сделаю.
Позже. Когда смогу рассказать о Сове без слез и кома в горле.
Мы считали ее старухой, Кайра и Чайка норовили напомнить ей, что «свое она уже отжила». А ведь Сове было всего пятьдесят два года… Младше матери Ника.
Мария Коннел – я запомню.
– Могу составить тебе компанию.
Глубоко ухожу в свои мысли и вздрагиваю от голоса напарника. Перевожу на Ника взгляд. Наша ссора ни черта не изменила. Ни черта – ни для него, ни для меня.
Качаю головой.
– Я справлюсь.
Мне нужно вернуться, стать если не собой прежней, то новым самодостаточным человеком. Не хочу быть тенью. Даже тенью любимого человека – не хочу.
Видимо, что-то проскальзывает в моем взгляде, что Ник все понимает без слов – как всегда, чувствует меня. Отступает к двери.
– Ладно, я побегу. А то старик меня четвертует. – Корчит веселую гримасу, закатывает глаза к потолку.
Всего несколько фраз: «вернись домой», «я люблю тебя», «я действительно дура», «давай больше не будем мазохистами». Сказать их – и все изменится. Все.
Не могу.
Ник усмехается, подмигивает мне на прощанье и поворачивается к двери.
– Подожди! – Вскакиваю на ноги.
Напарник оборачивается.
Черт-черт-черт. Он подумал, что я таки скажу те несколько фраз. Мне хочется провалиться сквозь землю.
Торопливо отвожу глаза, чувствуя, как кровь приливает к лицу.
– Я хотела спросить, где Мейси? – бормочу. – За эти дни я, кажется, видела всех наших. А ее – нет. Тоже в отпуске?
– Мейс уволилась.
– Что? – Не в силах совладать со своим удивлением, все же вскидываю на напарника глаза. – Когда?
Пожимает плечом.
– Сразу после моего отлета на Пандору. Так мне сказали.
У меня ощущение, что, будь в моей голове шестеренки, как в старинных часах, сейчас они все завертелись бы с бешеной скоростью.
Не отдавая себе отчета в действиях, сама шагаю к Нику.
– Уволилась, зная, что ты полетел меня спасать? – Сердце ускоряет бег. Не может быть, не бывает таких совпадений. Не верю!
Напарник морщится.
– Янтарная, прекрати. Это не она.
То, что мне не надо ему объяснять ход своих мыслей – несравненный плюс. Однако то, что он их не разделяет, – весомый минус.
– Не бывает таких совпадений, – настаиваю.
Мейс всегда меня ненавидела, с самой учебы.
Ник смотрит в ответ до боли серьезно, качает головой.
– Эм, кончай.
Тоже мотаю головой, но куда интенсивнее.
– Нет.
– Эмбер. – В голосе напарника появляются стальные нотки. – Ушла она или нет, мы были командой. И после твоего исчезновения нас всех допрашивали с «сывороткой правды», проверяли контакты с кем-либо не из постоянного окружения, шерстили счета на перевод и на получение крупных сумм. Мейси была полностью оправдана, как и мы все.
– Она знала подробности о ходе операции и терпеть меня не могла, – не сдаюсь. Смотрю напарнику в глаза.
– Знала, – соглашается. – И я сам от нее не в восторге, и она была первой, в чью вину я бы поверил. Но результат допроса Мейси Плун в соседнем файле с тем, который ты только что читала. Можешь посмотреть.
– Ты смотрел? – Впиваюсь в него взглядом.
– Я на нем присутствовал, – отрезает.
Мой запал постепенно сходит на нет. Ник бы не солгал и уж точно не стал бы выгораживать Мейси, если бы она была причастна к тому, что со мной случилось. Тем не менее ее внезапный уход перед моим возвращением слишком подозрителен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Результат допроса с «сывороткой» мало чем отличается от показаний древнего детектора лжи, – говорю, но уже менее уверенно. – Если не задать правильные вопросы, не получишь и правильные ответы.
Ник разве что не скрипит зубами. На его запястье загорается экран коммуникатора, но напарник нетерпеливо сбрасывает вызов.
– Старик? – уточняю.
– Кто же еще? – огрызается. – Подождет. Я в отпуске. Садись, – подлетает к столу и отодвигает для меня стул, – садись и посмотри. – Пробегает пальцами по экрану, открывая нужное видео. Топчусь на месте. – Ну же, – торопит.
Подхожу, обнимаю себя руками. Садиться не спешу.
Ник пожимает плечами, без слов комментируя мое упрямство, и сам плюхается на стул. Запускает видео.
Комната для допросов. Мейси – в форме. Сидит за столом, смотрит прямо перед собой, глаза – «стеклянные». В тускло освещенном тесном помещении собралось немало народу: Старик, Тамара, следящая за здоровьем допрашиваемой, находящейся под действием препарата, Ник и Даг. Даг привалился плечом к стене у двери, ведущей в коридор. Маккален и Тамара сидят за столом напротив Мейси. Ник – нагло уселся прямо на краю столешницы между шефом и допрашиваемой.
– Валентайн, что, стульев нет? – недовольно бросает Старик.
Напарник дарит ему язвительную улыбку.
– Мне и так удобно. Спасибо за заботу.
– Запись пошла! – громко сообщает кто-то, не узнаю голос.
Старик откашливается, прочищая горло.
– Твое имя? – обращается к Мейс. На самом деле странно – не ожидала, что полковник сам будет вести допрос.
– Мейси Плун.
– Звание?
– Лейтенант. Лейтенант Мейси Плун…
Далее следует список стандартных вопросов и ответов: возраст, имена родителей, номер страховки, домашний адрес. Мейс отвечает подобно роботу, смотря прямо перед собой и изредка моргая.
Со вздохом приваливаюсь спиной к стене, продолжая смотреть.
Ник бросает на меня взгляд.
– Я все еще могу уступить стул.
– Обойдусь, – огрызаюсь.
А на экране Маккален переходит к вопросам, относящимся к делу. Знала ли о том, куда отправилась лейтенант Николс, – знала. Связывалась ли с кем-либо, чтобы помешать, – нет. Платила ли кому-либо, чтобы сорвать операцию, – нет. Получала ли от кого-либо деньги, чтобы сорвать операцию, – нет. Знает ли, что произошло с лейтенантом Эмбер Николс, – нет. И еще множество однотипных, по-разному сформулированных вопросов.
И в завершение:
– Мейси, как ты относишься к Эмбер?
Допрашиваемая, кажется, впервые за все это время переводит взгляд на полковника, и ее глаза разве что не наливаются кровью.
– Ненавижу. Наглая выскочка. Если бы не она… – И Плун красноречиво упирается взглядом в Ника.
Ник на экране хмыкает, трет переносицу.
Маккален резко хлопает ладонью по столу.
– Отставить! Развели тут бордель! Валентайн!
Мейси подпрыгивает от неожиданности.
– Полковник, – Тамара осуждающе качает головой, – спокойнее, вы пугаете допрашиваемую.
Напарник же устало закатывает глаза к потолку.
– Я-то при чем?
– Разберись со своим гаремом наконец!
Ник кривится.
– Мейси не входит в мой га-рем, – передразнивает. И уже серьезно: – И Эмбер совершенно точно тоже.
Старик отпускает смачное ругательство, но, памятуя о замечании доктора, негромко.
– Вернется Николс, – грозит напарнику пальцем, – разделю вас с ней к чертовой матери…
– Ладно, я поняла, – не выдерживаю. – Выключай.
Ник послушно останавливает запись и поворачивается ко мне, смотрит выжидательно.
– Что? – огрызаюсь. Снова обнимаю себя руками, закрываясь.
