Да, я видела допрос, но все равно не могу поверить в такое стечение обстоятельств – я возвращаюсь, а Мейси исчезает.
Ник встает. Все еще смотрит на меня серьезно.
– Эм, я не меньше тебя хочу узнать, кто это с тобой сделал. Но нет смысла вести расследование по кругу. Мейс не срывала операцию. В прошлом году она с кем-то познакомилась. У них завязались серьезные отношения, дело шло к свадьбе. Должно быть, ее ухажер таки сделал ей предложение и она решила уйти. – Разводит руками. – Так совпало.
Смотрю на напарника исподлобья.
– Ты говорил, что она искала меня с не меньшим энтузиазмом, чем другие, – вспоминаю. – Почему? Если так меня ненавидела. Может, из-за чувства вины?
Ник с сомнением переводит взгляд с меня на экран, на котором замерло крупным планом изображение Мейс.
– Думаешь, ей свойственно испытывать чувство вины? – отвечает вопросом на вопрос.
Тоже верно. Это по моей части.
– Черт! – срываюсь. – Не знаю!
Комм на запястье напарника снова оживает. Он опять сбрасывает вызов.
Провожу ладонью по лицу, заставляя себя успокоиться.
– Иди уже. Старик будет зол.
Однако напарника не страшит перспектива встречи с разъяренным шефом. Отмахивается.
– Поорет и успокоится. – Делает шаг ко мне. – Янтарная, меня куда больше волнует твое состояние.
А меня – то, что он слишком близко.
Отступаю, врезаюсь лопатками в стену.
– Иди к Маккалену, – прошу.
Отворачиваюсь, смотрю в сторону – в окно. За ним – яркое солнце, дерево, выросшее прямо у стены здания, качает на ветру ветвями с начинающими желтеть листьями. Какая ирония – здесь тоже конец лета, как и на Пандоре.
Больше не произношу ни слова, жду.
– Ты – босс, – усмехается Ник. Невесело так усмехается.
Идет к двери и на этот раз выходит из кабинета.
Шумно выдыхаю и сползаю спиной по стене на пол.
* * *
– Детка, я не сомневался, что ты обо мне вспомнишь, но не думал, что и дня без меня не проживешь, – раздается из динамика хриплый голос буквально после второго гудка.
На заднем фоне шум: музыка и голоса, отчетливо слышен женский смех.
– Дэйв, ты можешь говорить? – спрашиваю серьезно.
Собеседник шумно выдыхает прямо в комм.
– Да, детка. Дай мне минутку. – Голос пропадает, а шум остается. Видимо, Дэвин идет к выходу из помещения или просто отходит от громкой компании – может, у них там вечеринка на пляже. Шум резко смолкает. – Слушаю тебя, детка, – на сей раз в тишине отчетливо произносит мой друг детства.
– Дэйв, мне нужна помощь. – Крепче сжимаю в пальцах коммуникатор, который сняла перед сном, но так и не положила на прикроватную тумбочку.
– Да понял уже, не тупой. Ну? Не ломайся.
Не сдерживаю улыбки – из всех моих знакомых так изъясняется только Дэвин.
– Ты говорил, у тебя на подхвате хороший программер?
– Есть такое дело.
– Ты можешь попросить его найти некоего Сэма Зоуи?
Пауза. Затем удивленное:
– А это что за птица?
От слова «птица» сводит зубы. Наверное, я теперь до смерти не смогу избавиться от связанных с ним ассоциаций.
– Это человек, которому дали взятку за то, чтобы он вколол мне меньшую, чем остальным заключенным, дозу слайтекса, – объясняю торопливо, несмотря на уверенность Дэвина в том, что нас невозможно подслушать. – Он работал медбратом в тюремном приемнике и исчез сразу же после моего поступления в лагерь.
– Эгей! – В голосе собеседника появляется понимание. – А сами-то чего? Вы же Интерпол. Руки коротки?
– Коротки, – признаю. – Ну так что? Поможешь?
– А ты меня поцелуешь?
Возвожу глаза к потолку.
– Воздушный поцелуй сойдет? Лови.
– Бессердечная, – усмехается Дэвин. – Давай говори, что еще знаешь об этом типе.
Выдыхаю с облегчением. Друг – моя последняя надежда. Больше мне обратиться не к кому.
– Зоуи сбежал и улетел на Сьеру, – перечисляю полученные мною данные из отчета. – Некоторое время был там. С ним даже удалось связаться, но он наотрез отказался от дальнейшего сотрудничества.
– А экстрадиции нет, – хмыкает Дэвин, едва ли не с гордостью за беглеца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Нет. И самого Зоуи нет. Ник лично летал на Сьеру, но не нашел даже следов.
Молчание.
– Валентайн, что ли, безгрешный? – после паузы фыркает собеседник. – Не мог попросту облажаться?
Ладно, сейчас не время спорить.
– Не безгрешный, – соглашаюсь. – И не хакер. Наши программеры ничего не нашли. Если ты говоришь, что твой человек лучше, может быть, у него получится что-то выяснить.
– Лучше, лучше, – уверяет Дэвин. – Ладно, детка, понял тебя. Пошуршим.
– Спасибо.
– Благодарности и поцелуи припаси к моему возвращению с информацией, – весело отмахивается собеседник. – А теперь дай мне допить мой мохито, женщина – обломщица веселья.
Связь прерывается.
Несколько минут сижу, задумчиво глядя в погасший экран, и только потом кладу комм на тумбочку, где ему до утра и место.
Если Дэйв и его люди найдут Зоуи, у нас будет шанс потянуть за ниточку и раскрутить этот клубок до заказчика. Шанс довольно призрачный, но это лучше, чем ничего.
Глава 47
Меня будит сообщение от Ким: «Полковник Маккален ждет тебя в девять. Не опаздывай».
Спросонья перечитываю текст трижды, прежде чем до меня в полной мере доходит его смысл. На часах – семь часов. Добираться до отделения даже неспешным шагом – максимум полчаса. Ким неизвестно, что я живу в квартире Ника, но она знает, что я обитаю где-то поблизости. Так к чему такая спешка?
Да еще это «полковник Маккален». Никто из нас не зовет начальника так. «Старик», «шеф», «полковник» или просто «Маккален», но уж точно не так официально, как написала в своем сообщении его секретарь, так же как и остальные в нашей команде, не склонная к чрезмерному официозу. Значит, дело серьезное. Скорее всего, мозгоправы таки решили, что пришла пора остановить их изыскания на мой счет. Наконец-то.
Собираюсь неторопливо. Вместо завтрака выпиваю огромную кружку крепкого кофе, принимаю душ.
Восстановление в должности – момент важный. Все эти дни я появлялась в отделении исключительно в спортивной удобной одежде, которую можно быстро снять при посещении медиков. Сегодня подобный внешний вид кажется мне неуместным, и я трачу не меньше получаса, копаясь в коробках со своими вещами в поисках формы.
Парадную нахожу почти сразу, но это не то, что мне нужно. Момент важный, однако не торжественный. Это не церемония награждения, а возвращение мне моего же статуса. Поэтому парадные китель и брюки остаются в коробке.
Ткань серой повседневной формы приятно холодит руки. Привычная, несмотря на прошедшее с момента ее последнего ношения время. Почти родная – весомая часть моей жизни.
Одеваюсь, подхожу к зеркалу и… замираю. То, в чем я ходила в отделение до этого, и раньше было свободным и бесформенным. Но форма… Она не просто свободна, а невозможно, до ужаса велика – будто одежда с чужого плеча, причем одолженная у кого-то вдвое крупнее меня.
Я знала, что очень похудела за эти два года. Но чтобы настолько…
Кручусь перед зеркалом, пытаясь рассмотреть себя сзади.
Всегда худенькая Джилл, заглядываясь на мою спортивную фигуру, часто поговаривала, что в сравнении со мной у нее вообще нет задницы. Что ж, теперь у меня ее нет в сравнении с кем угодно. Я превратилась в обтянутый кожей скелет.
От качественных моющих средств волосы постепенно становятся шелковистее и ярче. От полноценного питания и регулярного восьмичасового сна блекнут фиолетовые круги под глазами. Но я все еще остаюсь скелетом, и восстанавливать форму мне придется еще очень долго.
Резкими рваными движениями сдергиваю с себя форму и бросаю под ноги, переступаю. Избавляюсь от нижнего белья и остаюсь перед зеркалом без всего. Стою и смотрю на себя.
Скелет, жертва анорексии – вот как я выгляжу.
Впервые смотрю на себя трезво.
