что мы объединили силы с летунами и переводим их в Тиррендор, где только что
вылупились драконы? Нас бы сочли отличной целью для иссушения.
Боди спал с лица.
Вот блядь.
«Вот почему ты волновался».
«Неизвестно, кто находится в пределах четырех часов полета», – отчеканил Тэйрн.
– Они уже знают. – Мой живот скрутило узлами. – Вот почему выслали на патруль виверн без наездников.
Бреннан замер, кровь отлила от его лица.
– Что? – Даин перевел взгляд от меня к брату.
– У вэйнителей коллективное сознание с вивернами, которых они создают, – тихо проговорил Бреннан. – Так написано в книге Текаруса.
– В той, которую ты не давал мне почитать эти четыре дня? – Я коснулась пальцами висков, так как вернулось головокружение.
– Только три – и ты, похоже, и так уже знала, – парировал Бреннан. – И кое-что тебе знать не положено, кадет, особенно сведения, которые мы еще не проанализировали.
– Знаю, потому что читала книгу, которую мне дал отец, – возразила я и чуть не пожалела из-за акцента на этом слове, когда Бреннан вздрогнул. Сменив имя, он не просто отделился от мамы – он к тому же отдалился от папы. – А Боди знает, потому что так я и смогла убить целую орду в Рессоне.
– Я не знал, – перебил Даин. – Значит, если этот энергетический пульс почувствовала одна… Если хоть одна знала, что это такое…
– То знает и тот, кто ее создал, – договорила я за него, поворачиваясь к Бреннану. – И можно не сомневаться, что теперь они придут за нами.
Глава 45
Только в последние пять лет мы поняли, что враги идут не только с Пустошей. Они начали набирать людей, учить тех, кто не связался с грифонами, транслировать то, что им не принадлежит, нарушать баланс магии, воруя ее из источника. Беда человечества в том, что мы слишком часто предлагаем души на продажу по подходящей цене.
Капитан Лера Доррелл. Руководство по уничтожению вэйнителей (Клиффсбейнская академия)
– Корали Райл. Николай Паня, – читала новый список погибших свежеиспеченный майор Девера. Последнюю неделю, впервые с моего поступления в квадрант, имена, которые объявляли каждое утро, принадлежали не кадетам, а сражающимся на фронте всадникам и летунам. Стаи драконов и грифонов держали оборону деревень вдоль реки Стоунвотер. Они отвлекали внимание вэйнителей от нашей долины, где вылупились четыре дракона.
Не говори «Мира». Не говори «Мира». Не говори «Мира».
Это стало моей личной молитвой любому богу, который услышит меня во время утреннего построения.
Я чувствовала себя совершенно бесполезной. В отличие от прошлых недель, теперь нам не надо было добывать светоч или неумело ставить чары. Шла настоящая война, а мы здесь учили историю да физику.
– Вчера мы потеряли сразу двоих? – в ряду впереди напрягся Аарик.
Рианнон, стоявшая рядом с Сойером, бросила на меня взгляд через плечо – в нем целую секунду виднелась печаль, пока она не взяла себя в руки и не выпрямилась. Мне это так быстро не удавалось. Никогда. Двое в один день – немыслимо. Такими темпами весь аретийский квадрант вымрет меньше чем за два месяца.
– Кажется, это брат Исар, – сказал Ридок рядом со мной. – Второе крыло.
Мы оба посмотрели налево, туда, где за отрядами Третьего крыла, посреди секции Хвоста стояла Исар Паня, низко, очень низко опустив голову.
Глаза у меня горели, словно под веки насыпали горячего пепла, который не получалось сморгнуть, пальцы левой руки сжались на проводнике.
– Он был лейтенантом, – тихо сказала Имоджен.
– На два года старше нас, – добавила Квинн. – С отличным чувством юмора.
– Так жестоко, – прошептала я. – Регулярно сообщать нам, что наши родные, наши друзья мертвы, это охренительно жестоко.
И тяжелее всего, что мы пережили в Басгиате.
– Но это ж ничем не отличается от любого утреннего построения, – бросила через плечо Визия.
– Нет, отличается, – возразила Слоун. – Слышать, как умер кто-то из другого крыла – или, проклятье, даже нашего отряда, – не то же самое, что слышать, как умер твой брат.
Ее голос надломился. И у меня в горле появился ком, который становился все больше и больше. Бреннан был внутри крепости – наверняка спорил с Ассамблеей, решал, где искать дичь для волны – даже не волны, а цунами! – хищных крылатых созданий, которых мы привлекли сюда в последний месяц, или координировал поставки оружия из заработавшей кузни. Он был в безопасности.
Зато все всадники, которые не преподавали здесь, вылетели в составе нескольких стай охранять форпосты вдоль утесов Дралора, – как это сделали Ксейден, Гаррик, Хитон и Эмери… или держать фронт, как Мира.
Девера прокашлялась и взяла у Есинии новый список.
У меня опустились плечи, я выдохнула с облегчением, и облачка пара поплыли в морозном воздухе. Мира жива. Или хотя бы была жива вчера ночью, когда сменившийся всадник принес новости. Ладно. Утренние построения хотя бы не пугали меня из-за возможной судьбы Ксейдена – я бы сразу поняла, если бы он…
Боги, да я даже подумать об этом не могла.
– Крисса Верлин, – начала читать список летунов Девера. – Мика Ренфрю…
– Мика! – справа от нас раздался низкий гортанный крик, и все головы повернулись к отряду в самом центре строя, туда, где на колени упал парень. Все его сотоварищи собрались вокруг, утешали, гладили по плечам и закрывали от остальных.
– Никогда к этому не привыкну, – пробормотал Аарик, переминаясь с ноги на ногу.
– К чему? – язвительно спросила Слоун. – К тому, что у них тоже есть чувства?
– Сорренгейл знает, о чем я. Ты ведь тоже была там, в сражении… – сказал мне Аарик.
– И плакала, как младенец, когда погиб Лиам. Отвернись, пожалуйста.
Проклятье, разве это не противоречило всему, что я же сама и говорила Рианнон, когда мы сражались у Полосы? Смерти должны нас закалять, так почему я сейчас согласилась со Слоун? Летуны реагировали как-то… бесконечно человечнее.
Даже свою Молотьбу в Клиффсбейне они проводили совсем не так жестоко, как мы в Басгиате. Теперь я не могла решить, делало ли это нас сильнее… или просто бесчувственнее.
– …и Альвар Гилана, – закончила Девера. – Мы отдаем их души Малеку.
Я посмотрела направо – как и каждое утро – и увидела, что Кэт в своем отряде на краю строя обмякла, ненадолго закрыв глаза. Сирена тоже была еще жива.
Потом Кэт взглянула на меня, и я кивнула – а она ответила на кивок, пусть и холодно. Это наш ежедневный момент перемирия, единственное время, когда мы видели друг в друге сестер, а не врагов, и кончался он очень быстро, не успеешь и моргнуть.
Стоило Девера объявить «вольно», как взгляд Кэт снова стал жестким.
Я была готова поклясться Амари, что Кэт твердо решила испортить мне жизнь, насколько это только возможно. А в дни, когда здесь был Ксейден, портить с удвоенной силой. В сравнении с подобной концентрацией ненависти Слоун была милашкой, и хуже того, как будто вся стая Кэт сосредоточила свою злость на нашем отряде: пятеро из оставшихся шести летунов – за исключением Марен – винили меня в смерти Луэллы и не уставали твердить всем и каждому, что я выбрала вместо нее всадницу.
Два дня назад на летном поле в долине высокий парень с каштановыми волосами до плеч – вроде бы его звали Трегер – накинулся на Ридока, а в итоге получил кулаком от Рианнон в лицо, когда начал болтать о том, что ее пограничная деревня не пускает беженцев. Губа его до сих пор не зажила. Похоже, наша прогулка по утесам не так уж скрепила нашу дружбу, как кое-кто надеялся.
– Что она сделала этим утром? – приподняв бровь, спросила Рианнон и взглянула в сторону Кэт.
– Стучалась ко мне до рассвета, а потом разозлилась, что я взяла и открыла ей.
От одной только мысли об этом моя рука нагрелась на проводнике. На этой неделе Феликс сменял в нем сплав уже два раза, но так моя неспособность контролировать собственную силу хотя бы помогала зарядить материал для кинжалов. Так что я в каком-то смысле все же помогала нашей стороне, пусть попытка раскочегарить камень чар и провалилась. Я поморщилась и стала разминать правое плечо, надеясь унять боль, которая поселилась в нем после отказа от перевязи. Но помогло не особо.
– У нее уже фантазия кончается? – спросил Ридок, когда мы двинулись к дверям цитадели. Здесь после построения
