Через пять дней на Итальянском фронте Центральным державам сопутствовал очередной успех. 15 ноября венгерская дивизия форсировала дельту реки Пьяве и заняла Кава-Цукерина, в 25 километрах от Венеции. Однако боевой дух итальянского войска не был сломлен, и вечером 15 ноября, когда четыре немецких батальона попытались форсировать Пьяве близ Понте-ди-Пьяве, итальянцы вынудили их отступить и захватили 600 пленных.
На побережье Восточного Средиземноморья генерал Алленби, взяв в плен более 4000 турок и 59 пушек в Газе и Беэр-Шеве, продолжал быстро продвигаться к своей цели – Иерусалиму. Немцы, австрийцы и турки сражались с британцами, австралийцами и новозеландцами вдали от родины. 6 ноября в ходе сражения у Тель-эль-Куэльфа 24-летний капитан Королевского корпуса медицинской службы Джон Рассел «неоднократно отправлялся оказывать помощь раненым под убийственным огнем снайперов и пулеметов и во многих случаях, когда под рукой не было других средств, выносил их на себе, полностью выбиваясь из сил». С этой формулировкой он был посмертно награжден Крестом Виктории.
8 ноября налетом союзной авиации на немецкий аэродром в Эль-Тине на прибрежной равнине было уничтожено на земле 8 самолетов. Сотни турок, испугавшись бомбардировок с воздуха, бежали с линии фронта. 9 ноября из перехваченного турецкого телеграфного сообщения стало известно о серьезной нехватке у противника паровозов и вагонов. Турецкие войска ретировались из Беэр-Шевы в Иудейские горы. Авиация Алленби бомбила и обстреливала из пулеметов отступающие колонны.
11 ноября британский Военный кабинет, не привыкший ежедневно получать телеграммы о столь стремительном наступлении, решил предостеречь Алленби о риске существенного растяжения линий коммуникаций. На тот случай, если генерал сочтет политиков чрезмерно боязливыми, ему напомнили о судьбе британских войск, слишком быстро наступавших на Багдад в 1915 г. Тогда они были оттеснены до Эль-Кута, оказались в осаде и были вынуждены сдаться. Однако это не могло повлиять ни на темп наступления, ни на соблазн захвата Иерусалима. 15 ноября австралийские и новозеландские войска захватили города Рамла и Лод. Последний когда-то был городом крестоносцев Сен-Жорж-де-Лод и домом святого Георгия. Образ этого святого, прославившегося убийством дракона, английские крестоносцы шестьсот лет назад привезли домой, в Англию, избрав его своим небесным покровителем. 16 ноября новозеландские кавалеристы вступили в Яффу. Их следующей целью был Иерусалим.
10 ноября на Западном фронте подошла к концу битва при Пасхендале. Канадцы под ураганным артиллерийским огнем из 500 орудий и бомбардировками с воздуха преодолели последние пятьсот метров. С начала наступления в последний день июля войска Хейга отвоевали немногим более 7 километров территории, потеряв при этом 62 000 убитыми и 164 000 ранеными. Потери немцев составили 83 000 убитыми и четверть миллиона ранеными. Еще 26 000 немцев были взяты в плен. «Мы одерживаем великие победы, – сказал Ллойд Джордж 12 ноября на заседании Высшего военного совета в Париже. – Но, когда я смотрю на ужасающие списки потерь, порой хочется, чтобы не было необходимости так много побеждать».
В Канаде в этот месяц статистика призыва продемонстрировала глубокое нежелание ее граждан оказаться в списках погибших. Перспектива службы в Европе была настолько непопулярна, что из 331 934 годных к службе мужчин, подпадавших под действие закона, 21 568 отправились в армию, а 310 376 попросили об освобождении от воинской службы [210]. Это было свидетельством растущего понимания реалий войны.
11 ноября российские войска, оставшиеся верными свергнутому Временному правительству и представлявшие существенную силу, подошли к Петрограду на расстояние орудийного выстрела. Это было в воскресенье. В Петрограде среди тех, кому перспектива власти большевиков представлялась кошмаром и помутнением рассудка, широко распространилось мнение, что настал момент освобождения. Противники большевиков сформировали Комитет общественного спасения и призвали курсантов военных училищ начать боевые действия в городе. Один из царских генералов, содержавшийся в плену в гостинице «Астория», арестовал вооруженную охрану, поставленную большевиками. Курсантам удалось захватить несколько зданий, но во второй половине дня большевики справились с ситуацией, захватили «Асторию», курсантов выбили из захваченных зданий артиллерийским и пулеметным огнем. Многие из курсантов, решивших сдаться в плен, были зверски убиты.
Россия утратила боеспособность, итальянские войска отступили к Пьяве. На плечи Франции и Британии легла дополнительная ноша борьбы за дело союзников. 16 ноября у Франции появился новый лидер, 76-летний Жорж Клемансо, который, несмотря на возраст, был решительно настроен привести страну к победе. Как премьер-министр и военный министр, он взял под контроль все военные действия Франции, заставляя своих подчиненных работать так же напряженно, как и он сам. Это было сделано как нельзя вовремя. До немцев дошла телеграмма из Петрограда, адресованная «всем» и подписанная Троцким, в которой говорилось, что новое советское правительство желает мира. 17 ноября министр иностранных дел Австрии граф Чернин написал другу: «Мир в самое ближайшее время необходим для нашего собственного спасения, но мы не можем заключить мир до тех пор, пока немцы не войдут в Париж, – а они не смогут войти в Париж, пока не избавятся от Восточного фронта».
А этот момент казался практически неминуемым: 19 ноября большевики выдвинули предложение о незамедлительном перемирии на всех фронтах. На следующий день Клемансо с вызовом заявил в палате депутатов: «Война, и ничего, кроме войны». Эти слова слышал находившийся в зале министр вооружений Британии Уинстон Черчилль, который через двадцать два года выразит те же чувства, когда Британия потеряет своего основного союзника, Францию, и Лондон окажется в опасности, как и Париж в 1917 г., после того как Россия объявила о выходе из войны.
В тот же день, когда сделал свое жесткое заявление Клемансо, с не менее жесткими словами, но высказанными в обстановке строжайшей секретности, Ллойд Джордж обратился к эмиссару Вудро Вильсона полковнику Хаусу. Стало ясно, что надежда Першинга сконцентрировать в Европе миллионную американскую армию к лету 1918 г. бесконечно далека от реализации. Самые последние расчеты показывали, что к маю армия может составить максимум 525 000 человек. К тому же у Соединенных Штатов оказалось недостаточно судов для поставок необходимого снаряжения, боеприпасов и продовольствия, и не приходилось надеяться, что до 1919 г. ситуация изменится. Проблемой оказалась и некомпетентность: часть американских грузовых судов приходили во Францию загруженными не более чем на 50 % от максимально возможной вместимости. Для Британии сокращение масштабов и отсрочка американского участия в войне стали ударом. «Будет лучше, если я откровенно изложу вам факты, – сказал 20 ноября Ллойд Джордж полковнику Хаусу, – поскольку существует опасность, что у вас может возникнуть мысль о возможности собирать свою армию не торопясь, а когда она начнет действовать – в 1918 или 1919 г., – не имеет особого значения. Но я хочу, чтобы вы поняли: это жизненно важно».
В тот день, когда Ллойд Джордж сделал это заявление, британская армия предприняла еще одно наступление на Западном фронте – третье за текущий год. Его целью стал город Камбре и окрестности. На фронте протяженностью около десяти километров четверти миллиона британских солдат противостояла четверть миллиона немцев. Британскими силами командовал генерал сэр Джулиан Бинг. Три сотни аэропланов выполняли разведывательные и наблюдательные задачи. Но главной отличительной чертой этого наступления было то, что впервые в истории войны основной ударной силой должны были стать танки. На первоначальной стадии было задействовано 324 танка, и их появление в таком количестве сразу дало желаемый эффект. Они сминали немецкую колючую проволоку и за считаные часы прорвали немецкую оборону по всей ширине десятикилометрового фронта.
«Три полосы проволочных заграждений были пройдены, словно заросли крапивы, – вспоминал капитан Д. Г. Брауни, – и триста пятьдесят проходов были расчищены для пехоты. Защитники передовых траншей под разрывами артиллерийских снарядов выкарабкивались из своих окопов и укрытий и обнаруживали прямо перед собой головные танки». Вид этих металлических чудищ, написал Брауни, был «страшным и ужасающим».
Первоначальный успех развить не удалось. Атака замедлилась, а потом захлебнулась из-за ошибок в конструкции танков. Спустя короткое время у них начали рваться гусеницы. Немцы, в свою очередь, проявили незаурядное упорство. Во Флекьере, менее чем посередине пути от начальной точки до Камбре, британские летчики-наблюдатели не заметили артиллерийские батареи немцев, которые на одном из участков фронта остановили танковое наступление, подбив 39 машин. Семь из них поразил немецкий артиллерист, унтер-офицер Крюгер, который один вел огонь из своего орудия, пока не был убит. Он стал единственным немецким солдатом Первой мировой войны, о котором сообщили британские военные сводки.
