В числе первых к нему заглянул Жюльбер:
– Все пробуют. Чем я хуже? А вдруг получится. Неужели я не похож на самого великого героя всех времён и народов?
Оборотень скинул рубаху и покрасовался накачанными мышцами рук и живота. Зрители воодушевлённо захлопали. Николас вручил ему книгу.
– Хы-ы-ы!!! – попытался он разлепить страницы так, что на шее вспухли жилы, попробовал даже ногой. – Нет, это невозможно. Никто не сможет!
Николас забрал книгу и задорно подмигнул:
– Потому что ты – не Безликий. Тут не сила нужна, смекаешь?
Народ воодушевлённо загудел. Попробовать хотелось даже самым слабым.
Вскоре явилась Шанти с мужем. То ли они пытались ещё раз позлить Николаса, то ли действительно жаждали приобщиться. Сказав им лишь то, что было необходимо, он вручил книгу вначале своей бывшей любовнице. Когда ничего не вышло, она окатила его презрительным взглядом и поджала губы. Не поведя бровью, Охотник передал фолиант её мужу, который тоже не справился.
– Это всё обман! – прошипел лорд де Годон сквозь зубы. – Как и ты сам – подделка!
– Если вы желаете меня в чём-то уличить, обратитесь к нашему вождю или королю. Пускай они решают, – пожал плечами Николас.
Охранники насторожились и выставили копья. Толпа недовольно заворчала, понося Гийома и его супругу на разные лады. Видя, что преимущество не на их стороне, чета де Годон убралась восвояси.
На следующий день попытать удачу решил юный любовник Шанти.
– Франсуа де Сатильон, сын и наследник капитана королевских гвардейцев, – бойко представился он.
Николас аж присвистнул. Маркиза де Сатильона весь город знал, как очень опасного и могущественного человека. Умеет же госпожа де Годон выбирать себе поклонников.
С надменным видом Франсуа попытался разорвать книгу, но это оказалось ему не под силу. А потом под руку с Иветтой явился и сам король.
Нет, не приведите боги, Безликим Орлен себя не считал и держался подальше от суеты, но уж очень любопытным выглядел волшебный фолиант. Увитые дорогими перстнями пальцы долго бродили по выпуклым рисункам тотемов. Невзначай король всё же попытался открыть обложку, но ощутив сопротивление, отстранился.
– Удивительная вещь! От неё прямо веет чудом! – глаза сверкали, как у мальчишки, будто Орлен забыл о своём величии и гневе. – Птицы и кот – символы Братьев-ветров? Как живые! Вот-вот проснутся и откроют глаза. Смотрите, душенька, – он вручил книгу Иветте.
Николас передёрнулся, как только длинные пальцы ши коснулись обложки.
– Когда они проснутся, наступит конец света. И он делает всё, чтобы приблизить этот миг, – фаворитка с брезгливостью всучила книгу Николасу.
– Ну-ну, душенька, зачем же так мрачно? Мы уверены, лорд Комри этого не допустит, – успокоил её король.
– Конечно, Ваше величество, не сомневайтесь! – Охотник заставил себя согнуть спину в учтивом поклоне.
«Можешь кривляться, сколько влезет, но скоро ты пожалеешь, что явился в этот мир», – прошипела Иветта мысленно.
С трудом удалось сохранить радушное выражение. Почему никто не чувствует исходящей от неё угрозы? Почему не хотят понять, как опасно надевать ошейник на хищника и играть, как с ручной зверушкой?
Случались и другие неприятности. В толпу затесался драчливый верзила. Николас почувствовал его настроение, ещё когда тот поднимался на помост и выкрикивал своё имя – Понс Димо. Книгу он схватил бесцеремонно, а когда не смог открыть, попытался разорвать на части в бессильной злобе. Люди потешались над ним, дразнили.
Когда Охотник забирал книгу, лишь многолетняя выучка позволила увернуться от кулака. Охранники бросились заламывать Понсу руки за спину.
– Он обманщик! Шарлатан! – завопил верзила. – Эта книга склеена так, чтобы никто её не открыл. Когда дураки закончатся, подойдёт нужный человек, и они заменят её на обычную!
Нет, склеен фолиант не был. В Библиотеке от него точно исходила магия, а когда обложки касалась Иветта, он отзывался неприязнью.
Народ требовал, чтобы Понс не оскорблял их героя.
– Героя? – ярился тот. – Он внук предателя! Его дед сдал наш орден и своё королевство тварям в голубых плащах. Скольких наших собратьев он погубил? Неужели вы так быстро их забыли? Отец вашего героя был малахольным трусом. А сам ваш герой только и может, что легковерных байками стращать. Кто-нибудь из вас видел хоть один из его подвигов? Без своего меча и дара он ни на что не годный слабак! Дуэли со стариком де Годоном испугался!
Охранники уже тащили его прочь, но Николас приказал:
– Оставьте! Хочет проверить мою силу – пускай!
Он снял с себя тапперт и стянул рубашку через голову.
Понса отпустили. Тот принял боевую стойку, согнув колени и вскинув кулаки.
– Может, не стоит? – испуганно спросил один из охранников.
– Стоит!
Николаса и даже деда пускай поносят, сколько хотят. Но не отца, только не того, кто отдал за Охотника жизнь. У него могут отобрать подарок, но память о родителе не отнимут никогда!
– Это не дуэль, я безоружен и никого убивать не собираюсь. Но если король и за это решит меня наказать… – Николас развёл руками и спустился с помоста.
На Авалоре Мидрир обучал его кулачным боям. Считал, что воин должен уметь сражаться безоружным. «Если у тебя нет рук, бей ногами. Если нет ног, рви зубами. Не сдавайся, пока дышишь. Вся жизнь – в борьбе». Привитые в детстве навыки часто пригождались в странствиях, но за неполных три года в Компании он размяк и соскучился по настоящим сражениям.
Николас тоже принял стойку. Противники закружили друг против друга. Понс первым попытался заехать кулаком в ухо Охотника. Тот ушёл в бок, изучая врага. Крепкий, мышцы тугие, натренированные, в кулачных боях явно не новичок. Второй удар, третий – Николас не нападал, ждал удобного момента.
– Да не скачи ты, как заяц трусливый! – выкрикнул верзила, теряя самообладание.
Охотник отрядил левым кулаком снизу вверх в подбородок. Понс клацнул зубами, едва не откусив язык, но тут же собрался и попытался ответить. Николас пнул его под дых правым коленом. Верзила оступился и едва не упал. Теперь увёртывался он, закрываясь локтями от сыпавшихся градом ударов.
Терпения дождаться передышки у Понса не хватило. Он резко развернулся, согнул руку в локте и ударил в челюсть. Николас отклонился – кулак едва мазнул по лицу, но на губах засолонела кровь.
Окрылённый маленькой победой, верзила поддался ярости чуть больше, чем следовало, и стал неосторожен. Уйдя вниз от очередного удара, Николас подсёк ему ноги. Понс распластался на мостовой, врезавшись затылком в камень. Голова-то железная оказалась – он только потряс ею и, проморгавшись, попытался встать, но Охотник придавил его грудь сапогом.
– Убедился? Или жаждешь продолжения?
– Это уже слишком. Пускай проваливает! – раздался над ухом голос Ноэля.
Николас удивлённо обернулся. Друг, опустив капюшон неприметного серого плаща, стоял у него за спиной. Интересно, часто он следит исподтишка?
Охотник предложил Понсу помощь, но тот брезгливо отмахнулся и встал сам. Окатив обоих полным злобы взглядом, он зашагал прочь. Толпа улюлюкала ему вслед и называла мокрозадым хлюпиком.
Губа распухла – а хорошо ударил, сволочь!
– Почему ты так легко выходишь из себя? Наплюй, что они говорят, иначе больше сюда не пойдёшь, – Ноэль протянул Николасу платок. – Даже дед переживает, что ты себя в могилу сведёшь раньше срока.
Друг во весь голос обратился к толпе:
– Лорду Комри нужна передышка. Перерыв!
Люди недовольно загалдели.
– А пока испытывать вас будут эти господа, – внук вождя указал на охранников. – Не беспокойтесь, я скоро верну его в целости и сохранности.
Он схватил Николаса за локоть и поволок за собой, не слушая возражений. К нему толпа отнеслась куда менее враждебно, да и Охотнику не хотелось устраивать разборки прилюдно.
– Поинтересовался бы, как дела у твоей ученицы, – отпустил его Ноэль, когда они свернули на боковую улицу.
