* * *
Это действительно самый длинный день в моей гребаной жизни. Десятки детей бегают вокруг и орут, а их матери притворяются, что присматривают за своими отпрысками, но именно я нахожусь под непрестанным наблюдением отчаявшейся кучки скучающих домохозяек. Может, мне следует отказаться от личного обучения и потратить некоторое время на то, чтобы консультировать мужей этих женщин, как доставить им удовольствие — возможно, уроки о разновидностях траха. Задумчиво киваю сам себе, когда в поле зрения появляется моя мама. У нее такой взгляд, и я знаю, что сейчас мне прочитают нотацию.
— Сынок, не налегай. — Она смотрит на бутылку «Бада» в моей руке, побуждая сделать глоток.
Я подхожу к ней и прижимаю ее взволнованное тело к себе.
— Мама, перестань суетиться.
Я веду ее к веранде, где сидят и весело болтают мой отец, Амалия и доктор Дэвид. Мои дети тоже не могли удержать моих родителей на расстоянии.
— Я просто… — она запинается, кладя морщинистую ладонь мне на живот и слегка гладя. — Я просто волнуюсь, вот и все.
Я знаю, но ей не нужно беспокоиться. Я могу насладиться несколькими кружками пива, как и все остальные, и могу сделать это в непринужденной обстановке со своей семьей. Хотя по-прежнему не прикасаюсь к водке.
— А я говорю, что тебе не нужно волноваться, значит, ты не будешь. Точка. — Предлагаю ей сесть рядом с отцом. — Пап, хочешь пива?
Он смотрит на меня с улыбкой.
— Нет, сынок. Я обещал Джейкобу немного попрыгать на той надувной штуке. — Он указывает через лужайку, и я поворачиваюсь, видя десятки накачанных сахаром детей, прыгающих и кричащих на надувном замке.
— Удачи! — смеется Дэвид, кладя руку на выпуклый живот своей беременной жены.
Я нежно улыбаюсь и смотрю, как папа медленно направляется к Джейкобу, который отчаянно машет своему дедушке. А потом замечаю, что Элизабет опустилась на колени перед Мэдди, стягивая ее локоны в гребаный пучок.
— Мам, оставь ее в покое! — кричу я через весь сад, зарабатывая себе убийственный взгляд Элизабет и хихиканье моей маленькой леди.
— Уничтожай, папочка! — кричит Мэдди, отмахиваясь от бабушкиных рук и убегая к домику на дереве.
Я ухмыляюсь, наблюдая, как многострадальная мама Авы поднимается на ноги. Ничего не могу с собой поделать. Она бросает на меня устрашающий взгляд, заставляя улыбнуться еще шире. Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем гладить ее против шерсти, но она неплохо справляется с ответной услугой, так что я не собираюсь корить себя за это. Буду просто продолжать наслаждаться процессом.
— Почему твоя дочь должна была пойти в тебя? — кричит она мне.
Я чуть не прыскаю своим пивом.
— В меня?
— Да, в тебя! Такая же вызывающая!
Я усмехаюсь. Она, должно быть, шутит.
— Думаю, ты обнаружишь, что моя маленькая леди щедро одарена талантом твоей дочери. Такая же дерзкая!
Возмущенно пыхтя, она поправляет блузку и направляется к кухне, чтобы помочь Аве. Вызывающий? Я? Глупая женщина не понимает, о чем, бл*ть, говорит.
Оставив маму с Амалией и Дэвидом, подхожу к нашим друзьям, которые, что неудивительно, расположились у бара.
— Приятель! — Сэм хлопает меня по спине, Джон кивает, и я наклоняюсь, чтобы Кейт могла поцеловать меня в щеку.
— Все в порядке? — спрашиваю я, падая в одно из кресел. — Где Дрю?
Кейт смеется, указывая на надувной замок, где Дрю пробирается сквозь толпу детей, чтобы отыскать свою дочь.
— Следит за тем, чтобы Джорджия вернулась к своей матери без ссадин и синяков.
— Кстати, о детях. — Указываю бутылкой между Кейт и Сэмом и не могу сохранить серьезность, когда тело Джона начинает трястись, заставляя весь гребаный дом позади меня вибрировать от этого глубокого, раскатистого смеха.
— Джесси, — выдыхает она, измученная постоянным вопросом. — Я уже говорила тебе. В этом теле ни одна косточка не пропитана материнским инстинктом.
— Ты хорошо управляешься с моими малышами, — указываю я. Она отлично ладит с ними.
— Да, потому что возвращаю вам этих очаровательных созданий, когда они мне надоедают. — Она усмехается, и я отвечаю ей тем же, поднимая бутылку, чтобы чокнуться с ней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Пойду найду жену. — Встаю, стремясь найти ее и сообщить, что именно планирую сделать с ней позже.
Где же она?
Я нахожу ее на кухне с Кэти, которая занята приготовлением еды.
— В вот и мой мальчик! — щебечет моя бывшая экономка, потянувшись ко мне, чтобы поцеловать в щеку, а затем выплывает из кухни с подносом, полным крошечных сэндвичей с обрезанными корочками. — Скажу Клайву, чтобы он собрал детей. Какой чудесный день!
Проводив ее взглядом, медленно поворачиваюсь, пока мои глаза не находят то, что искали. Ава пристально смотрит на меня, и в этих глазах вспыхивает огонь. Она никогда не насытится мной.
— Я скучал по тебе.
Шагаю вперед, ставя бутылку на столешницу, когда прохожу мимо. Кухонное полотенце падает из ее рук, и маленькая соблазнительница откидывается на стойку, желая меня.
Я не нежничаю. Хватаю ее и прижимаю к стене, мой рот опускается на сладкую плоть ее шеи.
— Джесси, не надо, — выдыхает она, выгибаясь мне в грудь.
— Позже я сорву это платье и буду трахать тебя до следующего года.
Она стонет, поднимая голое колено и слегка потирая им мой твердый член.
Контроль, контроль, контроль. Чертов контроль.
— Договорились, — соглашается она мудро, не то чтобы у нее был выбор. Она знает: где угодно и когда угодно. Но не сейчас, черт возьми.
Я рычу от разочарования и отрываюсь от ее тела.
— Я чертовски люблю тебя.
— Знаю. — Она улыбается, но ее глаза не сверкают, как обычно.
— В чем дело, детка? — Я чуть присаживаюсь, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Расскажи мне.
Она вздыхает и бросает на меня почти нервный взгляд.
— Я бы хотела, чтобы Дэн был здесь.
Мне требуется каждая капля моей любви к этой женщине, чтобы не закатить глаза или не зарычать от досады. Этот парень уводит меня не в ту сторону, и я ничего не могу с этим поделать.
— Эй, ты же знаешь, что с ним все в порядке, — напоминаю я.
Черт возьми, этот придурок обошелся мне почти в полмиллиона с тех пор, как я с ним познакомился, не то чтобы я рассказал об этом Аве. Она знает о первой дотации, но не о двух последующих. Она только выпрыгнет из своих трусиков. Он не способен держаться подальше от неприятностей.
— Для него это слишком тяжело, — говорю я, зная, что ее успокоит. — Я про Кейт и Сэма, ты же знаешь.
— Знаю, — соглашается она. — Я веду себя глупо.
— Нет, не глупо. Поцелуй меня, жена.
Мне нужно отвлечь ее. Она не теряет времени даром. Тут же набрасывается на меня, стонет мне в рот и дергает за волосы. Это всегда срабатывает.
— Ты восхитительна на вкус, — рычу я.
Черт возьми, я сейчас нахрен сойду с ума. Кусаю ее губу и прижимаюсь бедрами к изгибам ее совершенного тела.
— Я всех выгоняю, — заявляю я. — Гребаные захватчики.
Она ухмыляется этой невероятной ухмылкой, делая меня еще тверже.
— Перестань быть неразумным, — смеется она. — Сегодня день рождение твоих детей.
— Нет ничего неразумного в том, что я хочу, чтобы ты и мои дети принадлежали только мне.
Пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы усмирить свой бушующий стояк, но с моим телом, прижатым к ней, с этими глазами, умоляющими меня заявить на нее права, это чертовски невозможно.
— Я не могу смотреть на тебя, — бормочу я, отступая и стремительно выходя из кухни, прежде чем нагну ее над столешницей.
Я готовлюсь уничтожить вечеринку.
* * *
Я практически выгоняю последних гостей, которые, оказываются, родителями Авы, они забирают моих детей на ночь, так что я действую деликатно. Наклоняюсь к заднему сиденье машины Джозефа, и мое сердце радостно колотится при звуке хихиканья моих малышей, когда я по очереди душу их в объятиях.
— Ведите себя плохо с бабулей. — Я подмигиваю, получаю еще одно коллективное хихиканье и ругань Элизабет, прежде чем закрыть дверцу и броситься обратно в дом на охоту.
