Люди шагают навстречу, люди обгоняют, ноги, ноги… Ноги в темно-фиолетовой форме с лампасами!
Стараюсь опустить голову ниже, при этом не совершая резких движений. Кажется, получается — копы не заостряют на нас внимания. Бинго! А я говорила: термоядерный цвет моей кофты сейчас то, что доктор прописал.
Джек уверенно ведет меня вперед, явно хорошо зная дорогу. Поворачиваем на соседнюю улицу. Замечаю из-под своего розового укрытия край указателя: «…ковочные узлы». Стоп, я же сказала: мне не надо в стыковочные узлы!
Перехватив руку спутника поудобнее, начинаю тормозить подошвами кроссовок о дорожное покрытие.
— Ты спятила? — интересуется Джек, однако замедляя шаг.
— Я. Хочу. Найти. Брата, — повторяю уперто.
Что ему еще надо? Вон какая я покладистая, на все готова: голову больше не задираю, посты в сеть не вывешиваю, даже на руке вишу аккуратнее некуда, чтобы не дай бог не повредить швы. Да я такая покорная даже в детстве не была, хотя нянька у меня была пострашнее головорезов Майкла.
И вдруг Джек останавливается. Совсем, неожиданно, прямо посреди улицы. Меня прошибает испугом до кончиков пальцев ног. Что он делает? Мы же привлекаем к себе внимание.
Людской поток огибает нас, как валун в центре реки, и несётся дальше. Какой-то сварливый дед, обхрамывая внезапно выросшее перед ним препятствие, отпускает что-то неразборчивое о нравах молодёжи. А мы так и стоим посреди улицы и, кажется, вообще больше не собираемся никуда идти.
— Что ты?..
Не договариваю, потому что Джек неожиданно касается пальцами моего подбородка и вынуждает поднять к нему лицо. Тут же камеры. Кто из нас еще спятил? Сам же натягивал мне на голову капюшон какие-то пять минут назад.
Но нет, похоже, Джек вполне отдает себе отчет в том, что делает, потому как чуть смещается влево, прикрывая меня от зоркого ока станции на ближайшем столбе. Лицо серьёзное, смотрит прямо в глаза, а руку — чтоб его! — не убирает, не давая ни отступить, ни отвернуться.
И что прикажете с ним делать? Отбиваться у всех на виду?
— Сейчас. Один ответ. Начистоту, — произносит пробирающим до печенок шёпотом. Удивленно моргаю. — Чего ты правда хочешь?..
— Я же сказала…
— Спасти брата или заполучить ещё одну сенсацию в список своих побед?
С шумом втягиваю в себя воздух. Скотина, прямо в сердце, как амурчик на потолке в приёмной Карлы!
Стискиваю зубы и прикрываю глаза, раз он не дает возможности отвернуться — нет никаких сил выдерживать этот взгляд.
Потому что Джек, черт его дери, прав!
Я хочу сенсацию, хочу в «ТК», хочу признания моих талантов. Утереть нос выскочке Винсенту тоже хочу. И заставить Карлу смотреть на себя как на равную, а не свысока. И чтобы отец, видя мой успех, наконец сказал мне: «Дочь, я горжусь тобой, был не прав». И…
Дерьмо, почему признаться себе в этом труднее, чем собственными руками кого-то убить?!
Резко распахиваю глаза, чтобы встретиться с по-прежнему направленным на меня взглядом темно-карих глаз, умудрившихся каким-то чудом за несколько минут препарировать меня лучше дипломированных психологов.
— Спасти брата, — говорю настолько искренне, насколько вообще могу.
Джек серьезно кивает.
— Если он жив, я его верну. Но ты отправишься в безопасное место и не будешь мешать.
А-а-а! Да это как газонокосилкой по самолюбию!
— Не буду, — обещаю сквозь зубы и только теперь от души луплю ладонью по удерживающей меня руке. Распустил, понимаете ли.
Отворачиваюсь и, поглубже натянув капюшон на голову, первой продолжаю пусть в сторону стыковочных узлов.
Кажется, меня только что изнасиловали в мозг!
Полный абзац.
Глава 35
В стыковочных узлах, где принимают катера с частных судов, полно народу — суета в связи с пожаром в районе проведения Ярмарки не прошла даром, и люди, завершившие свои дела, стараются поскорее покинуть станцию.
«Доступ: катер крейсера «Сигма-15», — высвечивается на голографическом стенде у стены. Приготовиться: «Ясный»…
Помещение зала ожидания довольно просторно, но при таком количестве людей кажется тесным. В ушах гудит от гула голосов и шума кондиционеров — система вентиляции не справляется и работает на полную мощность. Но все равно душно, в воздухе витает смесь запахов пота и дешевого фастфуда. Зажимаю нос рукавом и глазею по сторонам, стараясь при этом не сильно высовываться из-под своего розового укрытия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Какой-то верзила с рюкзаком на одном плече обгоняет нашу пару, толкая меня своей увесистой ношей в плечо, и меня, словно прибоем, прибивает к Джеку ближе. Мне бы тактично отстраниться, но я, наоборот, обвиваю его руку обеими ладонями и практически вплотную приникаю к плечу.
— А ты уверен, что копы не станут искать меня здесь? — уточняю придушенным шепотом. — Может, я уже в розыске.
— За что? — так же негромко отзывается спутник. С руки не скидывает — видимо, подобрел после моего обещания. Точно подобрел, потому что даже продолжает мысль: — У тебя международное журналистское удостоверение, и официально тебя можно задержать разве что для уточнения информации.
Помнится, именно это я ему и говорила, когда он в бешенстве хватал меня в «Раю» за шкирку.
— Хочешь сказать, что мы бежали от них только потому, что нам стало скучно? — добавляю возмущения в свой шепот.
— Хочу сказать, — голос Джека становится громче — склоняется ко мне, чтобы выразить свое раздражение еще доходчивее, — что взять тебя по горячим следам и «случайно» потерять по дороге в участок — одно. А официально объявлять в розыск — другое.
Логично. Перестаю спорить и осторожно высовываюсь из-под капюшона: люди, люди, группами и по одному, налегке и с внушительными баулами. На табло все те же «Сигма» и «Ясный» — дело движется медленно.
У Джека вибрирует комм. Он принимает вызов и разговаривает через гарнитуру, одновременно увлекая меня в сторону от основного столпотворения.
Хорошее решение: у стены меньше вероятности снова получить рюкзаком по плечу или макушке, а еще прохладнее и свежее, так что наконец могу убрать руку от носа и вздохнуть полной грудью.
— Угу… А прогноз?.. — Джек разговаривает по комму.
Ему что-то отвечают. Выглядываю из-под капюшона: хмурится и, прикрыв глаза, трет пальцами вертикальную морщинку, образовавшуюся между бровей. Похоже, новости так себе.
— Ладно, понял. Ждем. Скажи, если что-то изменится. — Джек обрубает связь и натыкается взглядом на меня. — Спрячься, а? — Морщится, будто увидел под своей дверью дохлую птицу вроде той, что подложила мне бешеная жена Хью.
Возмущенно закатываю глаза в ответ на очередную грубость, однако покладисто прячусь под розовой тканью. Черт с ним, жизнь Шона дороже.
— Прогноз — три часа, — тем не менее Джек делится информацией сам. — В лучшем случае.
Что ж, он прав: есть отчего хмуриться. Особенно учитывая, что где-то поблизости бродит Баронет, жаждущий мести.
— А что потом? — Выглядываю одним глазом, на который тут же, совершенно по-хамски и нарушая личные границы, снова натягивают капюшон.
Это уже ни в какие ворота — личное пространство человека нужно уважать в первую очередь. Я же вишу на его руке со всем уважением, не так ли?
— А потом нас заберут. Ты останешься на судне, а я вернусь на станцию.
Звучит логично, а на деле — отвратительно. Если он надеется, что возьмет меня в заложники, то здорово ошибается. Но сейчас не время и не место спорить — разберусь по ходу. На Альбере без чужой помощи я все равно не справлюсь.
Поэтому не возражаю, а только серьезно спрашиваю:
— А мои документы? Если копы не станут официально шить на меня дело, то кто им помешает маякнуть Баронскому сыну, где меня искать?
— Вот и не свети их, — флегматично отзывается Джек. Поворачивается, чтобы посмотреть куда-то в сторону, и вместе с ним поворачиваюсь я. Всем телом, ага, потому что все еще приклеена к его руке. — Пиявка, отцепись уже. — Наконец сей факт доходит и до него.
