В конце декабря 1992 года Азадовский отправил по тому же адресу еще одно письмо, в котором просил Комиссию по реабилитации затребовать в Министерстве безопасности РФ материалы проверки, проведенной в Ленинграде осенью 1988 года (после его обращения на имя В.М. Чебрикова) следователями центрального аппарата КГБ СССР.
Однако в качестве подарка на 1993 год Константин Маркович получил письмо из Генеральной прокуратуры, датированное 31 декабря 1992 года. Заместитель генпрокурора Е.К. Лисов сообщал Азадовскому, что его заявление в Комиссию Верховного Совета по реабилитации жертв политических репрессий рассмотрено… в Генеральной прокуратуре. Как такое могло произойти, Азадовский не знал, но его вновь охватило ощущение обреченности. Евгений Кузьмич Лисов, издавший в 1992 году в соавторстве с Генеральным прокурором В.Г. Степанковым книгу о деле ГКЧП под названием «Кремлевский заговор: Версия следствия», повторял в письме Азадовскому прежние, уже набившие оскомину строки:
Уголовные дела в отношении Вас и Лепилиной С.И. изучались в Прокуратуре Российской Федерации, и Ваши доводы о том, что они сфабрикованы органами госбезопасности, не нашли объективного подтверждения.
К задержанию Лепилиной с наркотическим веществом, возбуждению и расследованию уголовного дела сотрудники КГБ отношения не имели. В ходе предварительного следствия и судебного заседания Лепилина вину свою признала… Оснований для принесения протеста на судебный приговор по делу Лепилиной не имеется.
Обыск в Вашей квартире был произведен сотрудниками милиции в связи с тем, что Лепилина хранила там свои вещи. Сотрудники КГБ принимали участие в этом обыске с согласия начальника 15 отделения управления уголовного розыска ГУВД Леноблгорисполкомов Бадаева Ю.М. для изъятия изданной за рубежом и запрещенной к распространению в СССР литературы. Такая литература действительно была изъята во время обыска и впоследствии по указанному факту в возбуждении уголовного дела отказано ввиду отсутствия данных о ее распространении Вами. В ходе дополнительного расследования уголовного дела о приобретении и хранении наркотических веществ, обнаруженных в книжной полке Вашей квартиры, новых доказательств Вашей виновности получено не было и уголовное дело прекращено по реабилитирующим основаниям.
Прокуратурой г. Ленинграда проводилась проверка по Вашему заявлению о подбрасывании наркотика во время обыска, которое не подтвердилось. Вместе с тем установлено, что при производстве обыска нарушены требования ст. 141 УПК РСФСР – участвовавшие в его производстве сотрудники КГБ не были внесены в протокол. Это нарушение не образует состава преступления, в связи с чем в возбуждении уголовного дела в отношении работников милиции и госбезопасности отказано обоснованно.
Установить конкретные основания этапирования Вас для отбывания назначенного судом уголовного наказания в Магаданскую область не представилось возможным ввиду уничтожения личного дела осужденного и документов на этапирование за истечением срока хранения.
Конечно, Азадовский привык к таким ответам. И, в сущности, он был даже не слишком обескуражен – все эмоции к тому времени давно притупились. Всего мучительней была для него мысль о том, что, если даже при новой власти невозможно доказать свою правоту, значит, это не новая власть, а только иллюзия. И, значит, кошмар его жизни никогда не закончится.
Решение комиссии Верховного Совета
Александр Терентьевич Копылов был одним из немногих депутатов, не испорченных высокими административными постами в годы советской власти. Он родился в деревне Маношкино Сорокинского района Алтайского края, после службы в рядах советской армии окончил юридический факультет Алтайского университета, а с 1975 года работал на Барнаульском заводе резинотехнических изделий – крупнейшем предприятии химической промышленности на Алтае. С наступлением перестройки и демократизации Копылов стал активным участником Алтайского краевого отделения «Демократической России», баллотировался на выборах народных депутатов СССР в 1989 году, но проиграл; в 1990-м, возглавив краевое отделение «Демократической России», он опять баллотировался на выборах в Верховный Совет РСФСР и выиграл их во втором туре, обойдя с небольшим перевесом председателя Барнаульского горисполкома. Во время путча 1991 года он вместе с В.А. Рыжковым, своим заместителем по краевому отделению «Демократической России», проводил митинги демократических сил против ГКЧП; тем самым Барнаул стал одним из немногих городов России, где имел место публичный организованный протест.
На Съезде народных депутатов РСФСР в июне 1990 года А.Т. Копылов был избран в Конституционную комиссию, после чего принимал участие в работе Комитета по правам человека ВС РСФСР по подготовке закона о реабилитации жертв политических репрессий. Когда же в 1991 году из недр Комитета по правам человека родилась и сама Комиссия по реабилитации жертв политических репрессий, то Копылов возглавил ее и был, собственно, единственным руководителем этой Комиссии до событий осени 1993 года. Вот почему Комиссия 1991–1993 годов часто именуется Комиссией Копылова.
То обстоятельство, что прокуратура направила свой ответ на запрос Азадовского в Комиссию Копылова, было обычной практикой того времени, поскольку именно бумага из прокуратуры являлась тем документом, который принимали на рассмотрение органы социального обеспечения при назначении льгот или пенсий.
Комиссия не сразу смогла наладить свою работу. Удостоверения репрессированных долго не печатались (особенно трудно с этим было почему-то в Петербурге); их стали выдавать только с ноября 1992 года. В своем интервью «Российской газете» от 26 февраля 1993 года («Расстрелянное поколение просит пощады») Копылов указывал, что исполнение закона о реабилитации встречает наибольшую трудность именно в городе на Неве: «У нас много жалоб из Санкт-Петербурга. Мы обратились к прокурору принять меры для соблюдения закона».
В другом своем интервью Копылов отмечал, что Комиссия, разбирая то или иное дело, постоянно наталкивается на препятствия при получении необходимых документов. А в своем выступлении в «Российской газете» от 18 сентября 1992 года («Унижали беззаконием. А теперь – законом?») А.Т. Копылов поднял проблему, к тому времени уже отчасти преодоленную, – о доступе к грифованным документам:
Почему же так мучительно долго тянется сам процесс реабилитации жертв политических репрессий и восстановления их прав? Дело в том, что с конца двадцатых годов и до недавнего времени в стране широко применялись закрытые (секретные) нормативные акты, устанавливавшие уголовную и другие виды юридической ответственности. Их цель очевидна – скрыть репрессивную сущность законодательства, его несоответствие принципам международного права и нормам нравственности. По инициативе Комиссии Верховного Совета по реабилитации жертв политических репрессий Президент России издал Указ о снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека.
Сейчас задача состоит в том, чтобы государственные органы, где хранятся такие документы (Министерство безопасности, Министерство внутренних дел, Генеральная прокуратура и др.), достаточно быстро провели работу по исполнению Указа Президента.
Речь идет об Указе Б.Н. Ельцина № 658 от 23 июня 1992 года «О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека». В 3-м пункте этого указа (что особенно важно в контексте нашего повествования) уточнялось, что речь идет не только о законодательных и нормативных актах, но и о документах более частного порядка – открывались «протоколы заседаний внесудебных органов, служебная переписка и другие материалы, непосредственно связанные с политическими репрессиями».
Таким образом, несмотря на то что в конце 1992 года прокуратура уже дала Константину Марковичу очередной заряд бодрости своим отказом, Комиссия Копылова имела все основания еще раз рассмотреть его заявление – самостоятельно и непредвзято.
Результатом этого рассмотрения стало письмо на бланке Верховного Совета РСФСР от 17 июня 1993 года:
Уважаемый Константин Маркович!
Ваше заявление Комиссией Верховного Совета Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий рассмотрено.
Своим решением от 24 мая 1993 г. Комиссия признала, что в 1981 году Вы подверглись репрессии по политическим мотивам, в связи с чем на Вас распространено действие статей 12–16 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий». Справка Комиссии при этом высылается.
Уведомляем Вас, что Комиссией направлено письмо Генеральному прокурору Российской Федерации Степанкову В.Г. с просьбой провести по делу Вашей жены С.И. Лепилиной (Азадовской) дополнительную проверку и рассмотреть вопрос о ее реабилитации. О результатах Вы будете поставлены в известность Генеральной прокуратурой РФ.
