40-х гг. в еврейских центрах проживало немного еврейской интеллигенции, зажиточных купцов и промышленников. Полвека спустя в таких городах, как Киев, Одесса и Харьков, евреи составляли уже значительный процент, если не большинство, не только среди посетителей концертов, но и среди учителей музыки и артистов симфонических концертов.
Антон и Николай Рубинштейны. Основав в 1859-м году Императорское Русское Музыкальное Общество, и, три года спустя, первую русскую консерваторию в Петербурге; великий пианист и композитор Антон Рубинштейн положил начало музыкальной культуре в России, давшей миру гениальных творцов и блестящих виртуозов-исполнителей, которыми и в наше время продолжает поражать мир Советский Союз. Антон Рубинштейн, вместе со своим младшим братом Николаем, — основателем отделения Музыкального Общества л консерватории в Москве, — явились в этой области пионерами.
Об обоих братьях Рубинштейн (Николая многие считали пианистом не меньшего калибра, чем Антон) опубликовано множество работ на разных языках. В 1957 г. в Государственном Музыкальном Изд-ве в Ленинграде, вышел первый том труда музыковеда А. Баренбойма «Антон Рубинштейн, творчество, музыкальная общественная деятельность», в котором впервые использованы материалы государственных архивов, как и частных архивов семьи Рубинштейн. Антон был, как известно, крещен своим дедом по отцовской линии, Романом Ивановичем, бердичевским купцом. Сестра Рубинштейна, Софья Григорьевна, сообщила писателю В. Сторожеву, что «крестив всю семью, дед, по-видимому, стремился угодить Николаю Первому». Роман Рубинштейн был умным, энергичным и предприимчивым человеком, но в деловой тяжбе с могущественным польским магнатом кн. Радзивиллом он потерял состояние и оставил обширную семью из 35 душ без средств.
Все они были им крещены в июле 1831-го года, когда Антону было всего два года. Николай родился в 1835-м году.
Оба брата Рубинштейны были музыкантами мирового масштаба. Как пианист, Антон во всем мире имел только одного соперника — Листа. Были ценители, утверждавшие, что Рубинштейн своей игрой превосходил Листа. Как дирижер, Рубинштейн не обладал, по-видимому, столь же высокой техникой, но для той эпохи он и в этой области был артистом крупного калибра. Симфонические концерты под его управлением были центральными событиями музыкальной жизни Петербурга.
Вдохновенные исполнительские замыслы Рубинштейна — пишет его биограф — требовали для своего воплощения безукоризненного оркестра и хора. Тогдашний оркестр и хор Русского Музыкального Общества этому требованию не отвечали. Оркестр был сборным, а не постоянно действующим коллективом. На каждый концерт отводились одна-две репетиции. Давать в этих условиях каждый сезон по десять симфонических концертов было сложным делом. И все же Рубинштейну удавалось добиваться прекрасных результатов, что признавали даже его противники, как, например, Балакирев. Кюи, считавший, что Рубинштейн дирижирует неровно, тоже признавал, что некоторые произведения он исполняет «чудесно, безукоризненно». — У Рубинштейна — писал Кюи — не было тонкой отделки деталей, как у Бюлова, но общие линии, главные идеи у него выступали с замечательной рельефностью. Едва ли мы, писал Кюи, услышим такую грандиозную передачу Бетховенской Девятой Симфонии, как в его исполнении.
Рубинштейна-композитора в наше время принято расценивать не высоко. Его оперы и оратории, если и исполняются, то очень редко; пианисты порой еще играют тот или иной его фортепианный концерт. Иногда в советских оперных театрах ставят «Демона», который в 1890-х и 1900-х годах был одним из гвоздей репертуара всех русских оперных театров. Только чудесные «Персидские песни» продолжают жить в концертном репертуаре, благодаря, главным образом, незабываемому исполнению Шаляпина. Из «Персидских песен» «Клубится волною кипучею Кур» на слова Мирза-Шафи в течение нескольких дней завоевала всеобщую популярность в России.
Рубинштейн был плодовитым композитором. Он оставил после себя свыше 200 опусов, среди них ряд монументальных произведений, — опер, ораторий, симфонических пьес, фортепианных концертов, произведений камерной музыки и др. Постоянно перегруженный бесчисленными обязанностями, много концертировавший в самой России и за границей, как пианист и дирижер, много путешествовавший по свету, в то же время оставаясь на посту директора Музыкального Общества и Петербургской консерватории, Рубинштейн свои музыкальные произведения писал большей частью наспех и выпускал их в свет не всегда выношенными и созревшими. Поэтому в рубинштейновской музыке наблюдаются частые срывы; наряду с замечательными, вдохновенными страницами в ней встречаются общие места, длинноты, бесформенность фактуры и т. д. Но все распространенное в наше время отрицательное мнение о Рубинштейне-композиторе будет когда-нибудь пересмотрено. Во всех его произведениях, даже в заведомо слабых, имеются подлинные музыкальные перлы. В «Демоне», в ораториях «Вавилонское столпотворение», «Потерянный рай», «Моисей», в симфонии «Океан» и др. много прекрасной, искренней, вдохновенной музыки, писать которую способны только избранные. Рубинштейн, а не Римский-Корсаков, как принято считать, был творцом первой симфонии в России. Его фортепианные концерты с оркестром положили начало и этой музыкальной форме в русской музыке. Они были предтечами фортепианных концертов Чайковского, Рахманинова, Скрябина, позже Прокофьева и Шостаковича. Чайковский, учившийся у Рубинштейна, очень высоко ценил его, как композитора. Чайковский чрезвычайно высоко ценил также Николая Рубинштейна, по приглашению которого он стал профессором Московской консерватории и посвятил его памяти свое знаменитое трио («На смерть великого артиста»).
О том, что Рубинштейн, как пианист, был гениален, давно уже не спорят, хотя «кучкисты» и недооценивали его даже в этой области. После одного из концертов Листа кто-то из «кучкистов» сказал, что он играет «еще хуже Рубинштейна». О пианистической игре Рубинштейна имеется много свидетельств таких музыкантов, как Лист, Мендельсон, Сен-Санс и др., не оставляющих сомнения в его великом мастерстве.
— «С первых же звуков Рубинштейн неудержимо захватывал слушателей, как бы заражая их гипнозом своей мощной художественной личности. Слушатель терял способность рассуждать и анализировать, он безропотно покорялся стихии его вдохновенного искусства. По богатству звуковых красок исполнение Антона Рубинштейна не может идти в сравнение с игрой ни одного из пианистов... Звучность «У источника» Листа на фортепиано напоминала влажный, прозрачный, звенящий плеск воды... В его исполнении соната Бетховена в первой части цис-мольной сонаты — поражала скупая, почти беспедальная звучность триольного фона, какие-то не фортепианные певучие ноты мелодического голоса, неудержимо страстный поток финала с его аккордами сфорцандо, на которые Рубинштейн всякий раз как бы обрушивался». Так пишет о нем наш современник, известный пианист и музыкальный педагог А. Б. Гольденвейзер. В Вене, в сезон 1857—1858 года о нем писали, что его игра превосходит игру Листа и Клары Шуман-Вик.
Рубинштейн был по происхождению евреем, как по отцу, так и по матери. Сказалась ли еврейская кровь в его музыке?
— «Из творческого наследия Рубинштейна, — пишет его биограф, — выдержало испытание временем то, что опиралось на национальные основы и национальные традиции, как «Персидские песни» с их восточным колоритом, хоры из оперы «Демон», арии и
