– Это правда, Васенька… хе-хе… мир не утонет, – и дед снова задумчиво посмотрел в сад.
Бабушка мягко предложила еще чаю. Вася тактично отказался, а я попросила налить мне еще. Я знала, что после обеда дед уходил отдыхать, и за столом оставались мама и бабушка, а это был самый удобный момент обсудить с ними мою поездку на Лазурный мыс. Бабушка всегда была на моей стороне, и я знала: если мама мне откажет, бабушка выступит за меня.
– Культура, конечно, вымирает, – с расстановкой протянул дед, откинувшись на стуле, – это ты верно сказал. Почему сейчас нет таких поэтов, как Пушкин, Лермонтов, Есенин? Почему нет вторых Толстых, Достоевских, Булгаковых и Тургеневых? Неужели перестали рождаться таланты, способные донести мысль до умов читателей?
– Пап, у людей просто нет времени заниматься разбором собственных мыслей, – отмахнулась мама. – Когда писать стихи? Люди уезжают на работу в шесть утра и приезжают в девять вечера. В мегаполисе ты теряешь самого себя, не говоря уже о собственных мыслях.
– Да, Женечка, – согласился дед. – Но ведь это неправильно.
– Неправильно. А что делать? – риторически спросила мама.
– А что делать… – протянул дед. – Ничего не поделаешь. Ничего не поделаешь… – дед посмотрел на часы на подоконнике. – Ай-яй, уже четвертый час! – сказал он и, кряхтя, стал подниматься из-за стола. – Ладно, деточки мои конфеточки, пойду я полежу маленько. Жара-то какая… ай-яй…
И шаркающей походкой дед покинул веранду.
Глава 7
Я посмотрела на сидящего напротив меня Василия, задумчиво рассматривающего свою чашку. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову и, прочитав в моих глазах вопрос, обратился к маме и бабушке с просьбой отпустить меня на мыс.
– Лазурный мыс? – задумчиво протянула мама. – Но это очень далеко…
– Относительно, – неопределенно кивнул головой Василий. – Это одно из самых красивых мест Крыма, и мы хотели бы поехать туда с ночевкой.
– О, я была там когда-то! – воскликнула бабушка, не дав маме заговорить. – Это сказочное место! Люди специально приезжают туда из-за рубежа, чтобы искупаться в кристальной воде и увидеть самый яркий Млечный Путь в мире!
– Я даже не знаю… – мама растерянно посмотрела на бабушку.
– Да здесь и знать нечего, – отмахнулась бабушка, – пусть едут.
– Это надо с папой разговаривать, – с сомнением протянула мама.
– Это я возьму на себя, – подмигнула мне бабушка.
– Спаси-и-ибо! – воскликнула я, радостно подскочив на стуле от восторга. «Как хорошо, что у меня такая бабушка!» – мельком подумала я.
– Во сколько вы собираетесь выезжать? – озабоченно спросила мама.
– Я в два часа заеду за Машей, – ответил Василий.
– Ой… Ну только будьте осторожней, – сказала мама, обращаясь к Васе.
– Конечно, – широко улыбнулся он, – я за нее отвечаю.
Я взволнованно сжала худые ладошки в кулачки. Какое необыкновенное счастье! Я уеду с ребятами так далеко от дома в такое сказочное место, как Лазурный мыс! Воображение уже рисовало мне волнующие картинки.
Мельком взглянув на бабушку, я поймала ее блестящий взгляд, направленный на Василия.
– Мы тоже в молодости ходили с ночевкой в горы, – сказала она, задумчиво сузив красивые глаза. – Это необыкновенные ощущения. В такие моменты особенно остро ощущаешь всю диковинность этого края. Это те дни, которые запоминаются на всю жизнь…
– А куда вы ходили? – спросил Василий.
– О, где мы только не были, – рассмеялась бабушка. – Особенно мне запомнилась бухта св. Григория. Очень красивое место. В то время там еще не было отелей, и ничто не нарушало удивительной гармонии моря и тишины.
– Я там не был.
– Я тоже давно там не была. Может быть, все уже изменилось, – вздохнула бабушка и улыбнулась: – Наверняка.
– Бабушка вам не рассказывала, как она прыгала с парашютом? – спросила мама, подмигнув бабушке.
– Да что ты! – воскликнула я. – Это правда?
– Представляешь? В молодости я не могла усидеть на месте, – лицо бабушки расплылось в улыбке. – Мне все время хотелось что-то делать, куда-то идти. У меня было очень много друзей, и мы часто устраивали походы. Я объездила весь Крым. Один мой друг занимался в кружке, где учили прыгать с парашютом, и я тоже туда записалась. Я прыгала всего пару раз, пока не встретила дедушку.
– Он не разрешал? – спросила мама.
– Дело даже не в этом. Просто у меня появилась семья, и мое будущее стало будущим моей семьи.
– Для этого нужно столько храбрости, – восхищенно сказал Василий.
– О, я об этом даже не думала, – махнула рукой бабушка и рассмеялась. – Мне хотелось чувствовать, ощущать. Мне хотелось жить. В мире столько всего интересного и неизведанного, что сидеть на месте казалось полнейшей бессмыслицей.
В глазах бабушки появился какой-то особенный, словно подернутый пеленой блеск, принесенный вихрем воспоминаний. Она всегда была живая, активная, удивительно работоспособная. Мне иногда казалось, что она даже не знает чувства усталости. Меня всегда поражала способность этого хрупкого, тонко устроенного тела выполнять колоссальную работу по уходу за домом и садом, не потеряв при этом где-то между грядок своей утонченной женственности.
Мысль о том, что эта хрупкая женщина с мелкими морщинками на красивом, загорелом лице когда-то отчаянно летала где-то на уровне облаков, никак не могла уложиться у меня в голове. Но как это было на нее похоже! Мне казалось, ее жизнеспособности и выносливости могла позавидовать любая девчонка.
– Удивительно! – воскликнула я.
– Да, – рассмеялась бабушка, – вот такая у тебя была бабушка.
– Моя бабушка и сейчас кому угодно фору даст! – я весело подмигнула.
Мой взгляд случайно упал на часы, и тут я вспомнила, что в пять мы должны быть на баскетбольной площадке, и я невольно заерзала на стуле. Я взглянула на Василия и, поймав его взгляд, глазами указала на часы – пора.
Пока я помогала маме собрать приборы со стола и отнести все на кухню, Василий с бабушкой о чем-то тихо говорили. Воспользовавшись моментом, я забежала в спальню, чтобы переодеться.
Солнце позолотило верхушки деревьев, когда мы снова спустились в город. Было еще довольно жарко, но с моря уже задула мягкая предвечерняя прохлада. Пыльный воздух разбавляли легкие, свежие порывы. В воздухе по-особенному пряно пахло прокаленным на солнце деревом. Небо, чистое, нежно-голубое, прозрачное, необыкновенно высокое, смотрело на нас от линии горизонта, словно приоткрытый всевидящий глаз.
Мы направились в ту часть поселка, где частный сектор уступал место серым пятиэтажкам. Жизнь здесь шла своим особенным течением.
Перекрикивая друг друга, нам навстречу выбежали мальчишки, весело пиная сдувшийся мяч. В зеленом дворе, с трех сторон окруженном домами, стояла разбитая детская площадка. Скрежет железа на старых качелях смешивался с веселым детским визгом. Мы прошли мимо дома, у обшарпанного подъезда которого на деревянной, небрежно выкрашенной зеленой краской лавочке сидели две загорелые старушки, окинувшие нас оценивающим взглядом и снова пустившиеся в бурное обсуждение. Здесь же играли в «резиночки» пять девчонок, а шестая, помладше, стояла чуть в стороне и, засунув черный палец в рот, завороженно смотрела на прыгающую у девочек в ногах натянутую резинку.
Миновав двор, на который под лучами заходящего солнца отбрасывали длинные густые тени дома, мы оказались на баскетбольной, усыпанной песком площадке. Самодельная сетка, натянутая между двумя металлическими, вбитыми в песок столбами, приходила в движение, когда над ней пролетал тяжелый резиновый мяч. В лучах оранжевого солнца я увидела человек десять игроков, застывших в напряженной, выжидательной позе с закинутыми вверх головами. Здесь же была пара узких скамеек для болельщиков, которые занимали несколько хихикающих девушек. Среди них своей белокурой головой выделялась Виктория.
Я невольно поискала глазами Вадима. Он стоял во втором ряду в полосатой морской безрукавке, не обращая ни малейшего внимания на громкое, навязчивое хихиканье. Перед ним стоял Митя. На мгновение обернувшись, он заметил нас и весело помахал рукой. Девушки перестали смеяться и с интересом посмотрели в нашу сторону. Кроме Виктории, я никого из них не знала. Подходить к ним у меня желания не возникло, но Вася, бросив короткое «сейчас», направился на поле, оставив меня одну под прицелом незнакомых глаз. Секунду поколебавшись, я подошла к ним.
– Привет, – я вложила в свою улыбку как можно больше дружелюбия.
– Привет, – неожиданно мило улыбнулась мне Виктория. – Что-то вы припозднились. Они уже минут тридцать играют, – она посмотрела в сторону поля.
– Нас задержали, – сказала я. – Кто выигрывает?
– Три-ноль в пользу Вадима. – Виктория сморщила маленький носик. – На самом деле я уже сжарилась на этом солнцепеке.
