представляет магазин женского платья.
— Здравствуйте, — поприветствовала она меня с порога, — Вы Роберт. Всё как-то не было повода познакомиться поближе! У меня магазин дамской одежды, так что вы вряд ли станете моим клиентом, но я вполне могу иногда бывать вашим!
— Рад новой посетительнице, — кивнул я. — У меня, наоборот, преимущественно мужская клиентура.
— Не поверите, но я вам завидую, — весело рассмеялась она. — У меня просто-таки дамский клуб, от их щебетания иногда уши вянут. Только никому не говорите, невежливо так отзываться о покупателях. А ещё они то ли никак не могут запомнить, как меня зовут, то ли считают недостойной имени и называют просто «дамочка». «Дамочка, подайте нам вот эту шляпку!», «Дамочка, принесите платье с той вешалки!», «Дамочка, почему у вас нет такой же, но с перламутровыми пуговицами?» Вот вам бы понравилось, если бы вас называли «мужчинка»?
— Меня и похуже называли, — пожал плечами я, — что вам налить?
— Не собиралась сегодня пить, но, знаете… Раз уж я устроила себе досрочное окончание рабочего дня, это определённо стоит отметить! Гулять так гулять! Налейте дамочке шампусика, Роберт!
Я достал высокий бокал и бутылку игристого.
— О, не надо так грустно смотреть на вино! — улыбнулась Дамочка. — Я не ограничусь одним бокалом, так что оно не выдохнется зря. Не составите компанию?
— Мой рабочий день только начинается, — отказался я. — И бармены не пьют с клиентами.
— Ну и ладно, — ничуть не расстроилась она. — Я и сама прекрасно справлюсь. Не думаю, что вас шокирует слегка перебравшая шампусика женщина. Решила, что хочу лично проследить, как мой товар будет смотреться на покупательнице, потому что она, мне кажется, не понимает своего счастья.
— Тоже мне счастье, — буркнула Швабра. — За такие-то деньги…
— Не капризничай, девочка! Это даже не треть его реальной цены, а ты просто непозволительно пренебрегаешь внешностью для своего возраста.
— Было бы чем пренебрегать…
— Поспорим? — дамочка крутнулась на табурете, повернувшись к ней лицом. — Предлагаю пари! Сейчас мы с тобой, барышня, уединяемся в месте, где есть свет и зеркало, ты отдаёшься на полчаса в мои руки, и если когда ты выйдешь, все не ахнут, то я отдам тебе это платье даром.
— Просто оно всё равно больше ни на кого не налезет… — мрачно сказала Швабра.
— Плевать! — дамочка допила бокал и вернула его за продолжением. — Пари! Роберт будет арбитром. Но если все ахнут, то ты берёшь не только платье, но и бельё, бижутерию, косметику и всё прочее, что лежит в тех пакетах. И купишь туфли, на которые я тебе укажу в обувном. Так и быть, уговорю коллегу на скидку.
— Чушь какая-то! — отмахнулась Швабра, но я вижу, что что-то в ней дрогнуло.
В последние дни она как будто… не знаю, оттаивает, что ли? Как минимум, не бегает поминутно блевать.
— Что ты теряешь? — подначивает её Дамочка.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — присоединяется к ней блонда. — Ради меня!
— Чёрт с вами, — неохотно соглашается уборщица, — очередная порция унижения, подумаешь. Но, чур, потом вы от меня отстанете!
Дамочка подхватила свой бокал, пакеты и они удалились в уборную.
— Не пойдёшь с ними? — спросил я блонду.
— Мне лучше сейчас избегать зеркал, — вздохнула она. — Не все отреагируют так же спокойно, как вы, Роберт. Продавщица меня хотя бы видит. Для большинства тут я вообще не существую.
— А как же твоя подружка?
— С ней особая история. Печальная, как и всё в её жизни. Она пыталась меня спасти, но не успела, поэтому видела то, что случилось, и… Мне пришлось прийти, чтобы она не покончила с собой на заднем дворе.
— Прямо на клумбе с лилейниками?
— Да. Правда же, они отлично смотрятся?
— Не всякому удаётся лично поухаживать за цветами на своей могиле.
— Я пыталась объяснить, но, боюсь, от неё ускользает ирония ситуации. Рада, что вы оценили.
— И как тебе удаётся проходить сюда?
— Владелица кафе разрешила. В порядке исключения. Пожалела её, — блонда показала на дверь уборной. — Она всегда к ней хорошо относилась. Говорит, знала её отца.
— А твой отец? Что с ним сталось?
— Здесь или там?
— В обоих случаях.
— Здесь — не знаю. Но, думаю, ничего хорошего. Он… плохо перенёс то, что ему пришлось сделать. Предпочитаю думать, что его больше нет. Даже, отчасти, надеюсь на это. А там… Там он поступил иначе, и последствия этого вот-вот нас настигнут. Жаль, что лилейники никто не посадит. Они мне нравятся… Ух ты!
— Ух! — повторил я за ней.
— Жаба, это рили ты? — добавил вышедший из подсобки Говночел. — А чо ты всегда так не ходишь?
— Ну-ну, давайте, издевайтесь… — смущённо ответила Швабра и (клянусь, я не поверил своим глазам) слегка покраснела.
Платье, чуть-чуть макияжа. И…
— Слы, жаба, а ты, оказывается, ничо так, блин.
— Смеётесь?
— Налейте мне ещё, Роберт, — попросила Дамочка, — это стоило километра нервов. Барышня просто обеими руками отбивалась от самой себя. Но я превозмогла, как видите.
— Вы совершили чудо, — признал я.
сработала.
— Тем не менее, ваше шампанское сегодня за счёт заведения, — сказал я решительно.
— Ты офигенно выглядишь, — согласилась блонда.
— Да хватит вам.
— Клянусь! Скажите ей, Роберт.
— Так и есть, — подтвердил я. — Как арбитр вашего пари, признаю тебя проигравшей.
Платье сидит крайне удачно, подчёркивая идеальную осанку, длинные стройные ноги и изящную шею, при этом маскируя излишнюю худобу. В нём даже кажется, что у Швабры есть грудь.
— Вы что, сговорились?
Блондинка молча достала из сумочки свой «Полароид», навела на неё и нажала на спуск. Полыхнула вспышка, зажужжал механизм.
— Минуту, сейчас проявится…
— А я говорила, — торжествующе заявили Дамочка, поднимая очередной бокал, — ты вполне симпатичная барышня. Опытному взгляду это заметно, несмотря на все твои усилия выглядеть как можно хуже. А у меня самый опытный взгляд в этом городе! Бельё и косметика твои. Я
