Несмотря на то, что в Алисоне действует эдикт о выдаче любых существ, имеющих хоть каплю нечеловеческой крови императорским властям, и в других замках, где становилось это известно, никто не спешил отправить меня в Алис в клетке. В трех замках мне дали сутки на то, чтобы уехать. В еще одном — два часа. Самое главное — нигде не мешали, погонь не организовывали, хотя и доброго ничего не делали. Стоило бывшим товарищам узнать, о моем происхождении, как я буквально умирала для них. Ни говорить, ни даже смотреть на меня никто не решался. Обстановка от этого создавалось гнетущая, так что собиралась я быстро. Помнится, последний раз и вовсе, меньше минуты на сборы потратила — ровно столько потребовалось, чтобы дойти до ворот
Интересно, как будет в этот раз? Сутки дадут? Или, может, расщедрятся — неделю?
Я задумчиво обвела взглядом помещение. Картины на стенах с предками графа привлекли мое внимание тем, что на них были нарисованы не только мужчины. Более того, даже если они и были нарисованы, то исключительно вместе с женщинами. Всего картин было восемь, по две на каждой из стен. Надо мной висели толстая матрона в белоснежном платье и супружеская пара в скромных бордовых одеждах. Дальше, слева на право, я прошла мимо молоденькой девушки и пары, гарцующей на конях и размахивающей мечами, двух пар в бальных нарядах, и двух толстых дам, одна с собакой, другая с кошкой. Все одежды предков Олока див Толора были выполнены в красных тонах.
Единственным исключением была парочка на конях с мечами. Я вернулась к ним рассмотреть внимательней. Девушка, хрупкая с виду блондинка с косой до пояса, лихо управляла могучим черным жеребцом и смотрела прямо на меня, занеся правую руку в замахе. Парень, тоже не выделяющийся объемами бицепсов, смотрел на спутницу и выставлял меч якобы для отражения удара. Не понятно было одно — кого они били и от кого защищались, ибо нарисованы они были на черном фоне.
Кто-то поднимался по лестнице. Судя по шагам — Олок. Похоже, все-таки решил вернуться и проверить, как я сплю. Вот и славно. Сейчас узнаю, как решилась моя судьба. Я глянула еще раз на парочку. Интересно, кто они ему?
— Тандела, ты уже встала? — удивился див Толор с самого порога.
— Да, милорд. Буквально минуту назад.
— Интересуешься живописью?
— Меня привлекло отличие этой картины от остальных.
Граф встал рядом со мной, глядя на девушку с парнем. Все-таки он невысок, не то, что Соур. Див Толор едва доставал мне до подбородка.
— Это мои бабка с дедом. Ялита див Толор и Виретор. Она — наследница титула, он — командир отряда из Ордена Наемников. Отряд отца нанял прадед, он думал так обезопасить замок от усилившихся див Крипов. Однако этим он только обострила противостояние. Они обратились в Орден Убийц и заказали три смерти — его, бабки и нашего колдуна. Аристократов собирались отравить, колдуна заколоть. Дед умер сразу, Ялита же не успела проглотить яд, увидела, что с отцом не все в порядке. Убийца пырнул колдуна и попытался напасть на нее, но его остановил Виретор. Он был отличным лучником… Для человека, конечно же, — он посмотрел на меня.
Я только повернулась к нему и собралась выпалить какую-нибудь глупость в защиту своих предков, как граф добавил:
— Ничего не говори. Это я так, к слову. То, что он тут с мечом просто авторский замысел. Ни разу не видел, чтобы он держал в руках что-нибудь кроме лука. А вот бабка любила помахать мечом, это правда. Это ее и сгубило. Едва родив отца, пошла на приступ этого самого Крипа. Дед рассказывал, что ее вытащили из-под груды трупов. Уже холодную, — он снова посмотрел на меня. — Что думаешь об этом?
— Зря она так, — осторожно сказала я. — Неужели нельзя было быть осторожней? Надо меньше увлекаться боем, особенно во время штурма.
Граф долго смотрел на меня. На лице было написано непонимание.
— Ты действительно так думаешь?
— Да.
— Может быть, ей следовало остаться в лагере и руководить штурмом? Неужели она не понимала, чем все это грозит ее сыну?
Я покачала головой:
— Я думаю, если бы у нее была возможность остаться — она бы не полезла на стены. Может быть, если бы не гора трупов вокруг нее, штурм не удался бы.
— Хочешь сказать, о мертвых либо хорошо, либо ничего?
— Нет, граф. Хочу сказать, что им там было виднее. Разве ваш дед не рассказывал о том, почему его жена возглавила штурм?
— Она не была его женой, Тандела. И что он мне дед я узнал после его смерти, от отца. Шла война с Брианией. Император практически не обращал внимания на север Алисона. В столкновении с Крипом были задействовано практически тысяча человек с обеих сторон. Было не до венчаний. Ребенок был зачат в любви, но вне брака. Отец пронес это позорное клеймо через всю жизнь. Бастард — это не просто обидное прозвище. Это положение в обществе. Если бы наша семья была богата, отец мог бы рассчитывать на признание и, хотя бы, боязнь окружающих нас баронов. Но казна, подорванная почти открытой войной с див Крипами, была пуста. От содержания отряда Наемников пришлось отказаться, остался только дед, бросивший ремесло, кормившее его до встречи с Ялитой. Благодаря обученному им отряду лучников на наш замок не рисковали нападать. Но Виретор умер восемь лет назад, подготовкой лучников заниматься стало некому. Год назад, когда я лично распустил их последний десяток, и начались все наши проблемы. То стрела прилетит из-за стены, то на десяток в деревне нападут, то на меня во время объезда земель. А теперь вот див Тибот созрел. — Олок надолго замолчал, рассматривая картину.
Я осторожно спросила:
— Вы уверены, что дело было в лучниках, граф?
— Что?
— Я спросила: вы уверены, что на замок не нападали из-за того, что у вас был отряд лучников?
— Конечно. Они на лету птицу на охоте били. Все до одного. Побеждали на турнирах в Алисе, других городах. Никто не решался шутить с отцом. Раз нашелся смельчак — стрельнул из рощи в проезжающего солдата. Дед прочесал эту рощу со своим отрядом и вывесил на деревьях вдоль дороги почти сорок трупов. У него потерь не было вообще. С тех пор как отрезало.
— А зачем же вы их распустили?
— Большинству из тех, что оставались было уже за пятьдесят. Старики. И все как один упрашивали отпустить их. Держать их дальше против воли не было никакого толка.
Олок осмотрел на меня. Даже еще более пристально, чем на картину до этого.
— Вы, видимо, не просто так это говорите, граф? — сообразила я.
— Да… — он чуть замялся, а потом все-таки задал вопрос, на который я ни разу не отвечала. — Ты эрольдка, Тандела?
— Да.
— И из других замков тебя выгоняли именно из-за этого?
— Да. Только там никто не хотел знать, действительно ли я эрольдка. Как только возникали подозрения, сразу указывали на ворота. Наверное, мне и сейчас лучше уйти.
— Нет! Я никогда не выгоню тебя, Тандела. Более того, будь уверена, здесь тебе никто не посмеет причинить вреда. Любой в замке за тебя горой встанет. И я — первым.
Я удивленно посмотрела на Олока див Толора. Он только что предложил мне то, чего у меня никогда не было. Защиту. Дом. Дружбу. То, без чего ни одно существо не может нормально жить. Раньше у меня была работа, которая меня кормила и товарищи по оружию, отворачивающиеся, едва узнавали, кто я. А теперь… Я буквально задохнулась от переполнявших меня чувств и бухнулась перед ним на колени:
— Олок див Толор, примите мою присягу верности до последней минуты жизни и последней капли крови, — пробормотала я слова воинской клятвы, принятой в Алисоне, прижав правую руку к сердцу, а левую протянула ему для ритуального кровопускания.
Граф побелел. Похоже, ничего подобного от меня он не ожидал. Долю секунды, не больше, он колебался, после чего вытащил кинжал, но не проткнул мне палец, чтобы капнуть кровь на пол, и призвать Дух Земли в свидетели моей клятвы, а полоснул по венам. Я вздрогнула — не от боли, а от неожиданности — этот ритуал был вовсе не алисонским. Так скрепляли судьбы люди, ожидающие друг от друга абсолютной верности. Так смешивали кровь в одной чаше, а потом пили из нее румийские отряды разведчиков. Так пили кровь друг у друга из вен вожди орочьих племен, заключившие мир. Так когда-то соединяли сочащиеся кровью запястья супруги у эльфов.
— Моя кровь — твоя кровь, — сказала я, глядя ему в глаза.
Олок больше не колебался. Узы, которые я предлагала ему, были более древними, чем Алисон, и более надежными, чем супружеские. Граф резанул собственные вены и тоже рухнул на колени:
— Моя кровь — твоя кровь.
Он прижал свое запястье к моему. Кровь полилась на пол, я подставила ладонь под струйку, и напоила кровью Олока. Он проделал то же самое со мной.
— Встань, сестра, — он поднялся и взял меня за руку, на которой грубый порез уже затягивался.
— Да, брат, — я встала и пошла за ним.
