в рюкзак.
— Ты снова говоришь мне «вы».
— Я заметила.
— Жалко.
— Жалко у пчелки.
— Старый баян.
— Плевать.
— Так куда ты собралась с такими мизерными накоплениями?
В голосе Джера прозвучал сарказм.
— Не ваше дело.
— А может, уже мое, только мы оба этого пока не знаем?
— Не говорите загадками, лучше скажите, вы откроете завтра мне портал в столицу, или я продолжу свой путь пешком?
— Какая столица? Этих денег тебе хватит на три дня, чтобы переночевать в приличном отеле и пообедать в сносном трактире. А потом что будешь делать, чем зарабатывать?
Джер оказался совсем рядом со мной, его глаза горели гневом, на лице отразилось негодование. Он навис надо мной, вынудив откинуться назад, уперся руками о постель по бокам. Его колено оказалось между моих ног, но он, кажется, этого не заметил. Он не говорил, шипел.
— Ну так ты мне скажешь? Чем ты будешь зарабатывать, когда у тебя закончатся деньги, а рядом не окажется никого, кто сумел бы тебе помочь? Учитывая, что ты сама отказалась участвовать в отборе для лорда, соответственно и от помощи своей семьи. Что ты будешь делать в огромном городе, наполненном соблазнами и грехами?
— Я буду работать, — прошептала я, с испугом глядя в его глаза.
— Кем ты будешь работать, невинная беззащитная девушка. Одна в огромном чуждом городе? — губы Джера остановились в опасной близости от моих. Его теплое дыхание касалось лица, заставляя мое сердце трепетать и выпрыгивать из грудной клетки.
— Я буду шить одежду, — прошептала я, завороженно глядя на его губы, — и шляпы.
Джер замер, обдумывая услышанное. Его твердое колено уперлось мне между ног, так горячо, так откровенно. Взгляд скользнул ниже, на мои губы, он вздохнул. От его близости мое дыхание сбилось, я потянулась к его губам.
Мы вздрогнули одновременно и повернули головы в сторону раскрытой двери.
— Хозяин, я хочу есть! — выражал свое неудовольствие Фруст. — У меня закончились вкусняшки! — капризно прокричал он. — Арелла, если ты сейчас же меня не покормишь, то прокиснет молоко, и вообще, я не обещаю, что остальные продукты не пропадут. — продолжал громко бурогозить хладник.
Джер засмеялся.
— Магические недоработки! Не знал, что моя оплошность помешает мне поцеловать красивую девушку.
Он поднялся.
— Ага, простую служанку, — буркнула я, но Джер услышал.
— Ах вот почему у тебя красный нос, — веселясь, заметил он. — Так ты подслушивала нас? Да?
— Совсем немножко, чуть-чуть, — показала я, соединив указательный и большой пальцы.
— Подслушивать нехорошо, — направился он к двери.
Из кухни сыпались угрозы.
«Мясо уже не первой свежести, и сметана кислит, и рыба с головы вонять начинает».
Кажется, Фруст развлекается? Это серьезная недоработка. Я усмехнулась.
— Иногда полезно, — тут же возразила я.
— Но не в этот раз, — парировал Джер. Не дожидаясь моего ответа, он вышел из комнаты, прокричав:
— Жду сегодня вкусный ужин, не прощальный.
— Ага, разбежалась, — проворчала я, а мысленно начала придумывать, что бы такого вкусненького приготовить.
Я спрятала свой начальный капитал в кошелек и положила в походный рюкзак. Раскинулась звездочкой на кровати.
Как он сказал? С красивой девушкой? Ах! Я закрыла глаза. Проиграла всю сцену от начала и до конца. То, что не увидела, потому что спала, допридумала. Вот Джер заходит, вот он видит, как я сплю. Будит. Нежно будит. По имени. Как он сердится, когда рассказывает что меня ждет в столице. Стоит у окна, полуобернувшись. Его профиль кого-то смутно мне напомнил, но кого? Как я не напрягала память, ничего не шло на ум.
Ладно. Подумаю об этом во время приготовления еды. А потом? Потом он отстранился от меня, и на его лице мелькнуло недоумение.
Он что, не понял, что сейчас делал? По сути, просто соблазнял меня. А потом? Ужин? Не прощальный? А какой? Самый прощальный. Но почему ж тогда так сладко и горько одновременно?
Что бы такое сегодня приготовить? Мне захотелось удивить Джера. Сегодня последний наш ужин, завтра я отправлюсь в столицу, однозначно. Но передо мной стояла еще одна задача, важная задача.
«Как же начать разговор о рекомендательном письме?» — думала я, когда спускалась в кухню.
Я так и не нашла момент, чтобы спросить о нем Джера.
Сначала нужно задобрить его, решила я.
Вся любовь через желудок.
Да.
Что?
Какая любовь?
Арелла, очнись. Нет, нет. Никакой любви.
Уверила я себя и открыла хладоларь.
— Ну что опять? — проворчал Фруст. — Быстрее бери, что хотела и закрывай дверь. — недовольно проговорил хладник, жуя и начиная выпускать холод из пупырышек.
Джер уже успел покормить его.
Мы подружились с Фрустом за эти два дня. Меня совершенно не смущал его внешний вид. К тому же он вкусно пах, и этот аппетитный аромат присутствовал в хладоларе.
Хладник подсказывал мне, где лежат нужные мне продукты, напоминал, чтобы я не забывала вовремя закрывать дверь. А еще поделился секретом. Он, оказывается, страшный сладкоежка, и Джер приносит ему из своих ежедневных отлучек сахарные леденцы. Забавный опытный экземпляр магических экспериментов был не прочь поболтать, но свои обязанности выполнял строго.
Я решила приготовить мясную запеканку. С картошкой под сырной шубой.
— Фруст, ты слышишь меня? — окликнула я хладника, наблюдая, как Джер прохаживается по усадьбе в неизменном балахоне и шляпе с сеткой.
— Чего тебе, — послышалось из хладоларя.
— Я хочу приготовить сегодня что-то необычное, ты мне поможешь?
— Я не кулинар-кондитер и не повар пятого разряда, и звезду Мишлунья не имею. Что ты от меня хочешь? — вот же вредина, мстит мне за не вовремя поданное лакомство.
Ну и ладно, я сама знаю, чего хочу. Уж тут точно знаю.
На приготовление прощального ужина ушло полтора часа и хреналион нервных клеток. Фруст никак не успокаивался. Постоянно пакостил, заталкивая продукты подальше и поглубже, ворчал на излишнюю трату личной энергии, когда я открывала дверцу хладоларя. Я только и слышала его ворчание:
— Шастают тут всякие, а потом креветки пропадают…
— Шастают тут всякие, а я порядок после них наводи…
— Шастают тут всякие…
Я, конечно, не молчала в ответ. Но потом мне надоело и я просто напевала песню, не обращая внимания на Фруста. Вскоре он угомонился и молча провожал меня взглядом, когда я доставала нужные продукты.
Мысли о Джере и его словах не давали мне покоя. Он что, волновался о моей персоне? Да неужели? Кто я такая, чтобы обо мне думать и переживать? Но все равно в груди от осознания, что он обо мне беспокоится становилось тепло.
Если так пойдет и дальше, то я отправлюсь в столицу, надеюсь, с рекомендательными письмами Джера. Кстати, как бы
