возникла мысль приветствовать меня хотя бы на территории Маньчжурии, где наши интересы соприкасаются так тесно, и он, князь Ито, был счастлив, несмотря на его годы и плохое состояние здоровья, принять это поручение и иметь удовольствие войти в непосредственное сношение с русским сановником, которого знает Япония и высоко ценит его за его деятельность на пользу своей родины.
Я ответил князю Ито, что я глубоко смущен тою высокою оценкою моих трудов, которую я только что выслушал из уст сановника, снискавшего себе совершенно исключительное уважение далеко за пределами своей страны. Мне принадлежит, сказал я, исключительно исполнительная роль в пределах того ведомства, во главе которого я поставлен милостью и доверием моего государя, и все, что я делаю, все направление сложных дел моего обширного ведомства, я делаю исключительно выполняя приказания и волю моего государя, и без его решения я не был бы в состоянии осуществить ни одного из тех начинаний, в которых судьбе было угодно дать мне возможность участвовать. Я могу поэтому, по глубокому моему убеждению, заверить его, что я сочту своим долгом довести до сведения моего императора каждое слово, выслушанное мною, и отнесу к той справедливости и присущему его величеству стремлению разрешать все вопросы, затрагивающие жизненные интересы его страны, руководствуясь такою же справедливостью по отношению к тем странам, с которыми Россия желает жить в мире и согласии.
По мере перевода моего ответа, приводимого здесь лишь в виде сжатого конспекта, но записанного мною потом по горячим следам, князь Ито все время делал знаки головою и какими-то гортанными, совершенно непередаваемыми звуками, видимо, выражал свое удовольствие. Когда же я кончил, он сказал мне, смотря упорно в мои глаза, буквально следующее:
«Я уже старый человек и привык много думать раньше, чем выражать мои мысли. Я надеюсь, что мы будем о многом говорить с вами, а пока скажу вам только еще раз, что я счастлив встретиться с вами потому, что мне кажется, что вы выражаете свои мысли очень открыто и по вашему убеждению, у меня тоже нет никакой причины не быть с вами искренним, и я уверен заранее, что вы не услышите от меня ничего, что могло бы быть неприятно вашему государю или не полезно для вашей великой страны, которой я желаю самого счастливого будущего, и уверен, что она никогда более не встретит Японию против себя».
Присутствовавший при начале нашей встречи консул Каваками говорил мне уже несколько дней спустя, когда князя Ито не было более в живых, что он сказал присутствовавшим при нашем первом и последнем разговоре, прося их не переводить его слов, что он испытывает такую радость от первого впечатления, что у него совсем легко на душе и ему хотелось бы, чтобы и я испытывал такое же чувство.
С внешней стороны князь Ито произвел на меня глубокое впечатление: маленького роста, с несколько чрезмерно большою головою, он имел уже усталый вид, но глаза его светились ярким светом и точно пронизывали собеседника, а некрасивое, несколько калмыцкого типа лицо было ласково и приветливо и невольно располагало к себе.
Окончив обмен приветствиями, я просил разрешения князя Ито представить ему сначала только трех начальствующих лиц по управлению железною дорогою и моих немногих спутников, потом разрешить представить ему почетный караул от войск, охраняющих железную дорогу, как постоянный обычай, соблюдаемый всегда в России, — оказывать воинские почести особенно чествуемым лицам, а затем представить ему, по группам, все учреждения, находящиеся в ведении Общества Китайско-Восточной дороги, и, под конец уже, передать его в руки японского консула, который представит ему всю многочисленную японскую колонию, после чего я буду ждать его у своего вагона с просьбою зайти ко мне для получения его согласия на предложенное распределение по времени или для выслушивания его желаний, которые, разумеется, тотчас же будут приняты мною.
На все мои предложения он ответил полным согласием и просил перевести, что он приехал ко мне и только для свидания со мною и отдает себя в мое полное распоряжение.
Мы вышли из вагона. Тут же я представил ему генерала Хорвата, которого он горячо благодарил за прекрасное передвижение по железной дороге и за все предоставленные ему удобства. Потом я представил генералов Пыхачева и Чичагова и просил занять место для принятия почетного караула, отводя ему первое место, несмотря на то, что он все настаивал на том, чтобы я его занял, и мы кончили тем, что сели рядом.
Быстро прошла знаменитая по своей выправке и подбору людей 19-я рота Заамурского округа пограничной стражи, и потянулась затем довольно продолжительная и утомительная церемония представления отдельных групп и учреждений.
Начальствующие лица называли поименно представляющихся, каждому князь Ито подавал руку; последними стояли православные священники, непременно желавшие участвовать в приеме.
Когда кончилось на них представление, князю Ито надлежало перейти к японской колонии, стоявшей совершенно отдельно с небольшим перерывом от русских группировок.
Прежде чем отойти в сторону, я обратился к князю со словами: «Позвольте мне передать вас в руки вашего консула, который представит вам вашу национальную колонию в Харбине, самую многочисленную после русских и китайских подданных. Вы вступаете, таким образом, на вашу территорию, и мы уступаем вам все наши права». С тою же кроткою улыбкою князь Ито горячо и крепко пожал мне руку.
Я собирался было отойти в сторону, чтобы дать ему более свободное место пройти к своим соотечественникам, как в эту самую минуту около меня раздалось несколько — три или четыре — глухих удара, как бы хлопушки, и князь Ито стал падать прямо на меня. Я не успел поддержать его вполне, и он упал бы на пол, если бы не подбежал следовавший за мною по пятам мой курьер Карасев, который поддержал его вместе со мною. Раздалось еще несколько выстрелов, толпа ринулась в сторону стрелявшего, адъютант генерала Пыхачева, ротмистр Титков, сбил его с ног и сдал чинам жандармского полицейского надзора дороги.
Многие побежали через рельсы дороги, прочь от места катастрофы, и в числе их я видел, как бежали оба китайских генерал-губернатора, подобравшие длинную свою одежду.
Мы подняли на руки князя Ито, я взял его под плечи, Карасев за ноги, подошло еще несколько человек, бережно
