-Что он мне сделает, - усмехнулась Констанца. «Юноша, чуть за двадцать, наверняка, просто
охотится. У него костер горит, в котелке что-то варится. Ни один индеец не будет нападать на гостя,
у них так не принято».
Она засунула руки в карманы замшевой куртки и пошла к палатке, что стояла у маленькой
рощицы, на берегу быстрого ручья. На западе, в жаркой дымке, виднелись очертания холмов.
Констанца вспомнила карту. «Там, - поняла она, - по слухам, этот Черный Волк и обретается».
Не доходя нескольких шагов до костра, она протянула руки, выставив пустые ладони. Жещина
поклонилась: «Hau!»
Юноша поднялся. Он был одного роста с Констанцей, широкоплечий, темноволосый, на смуглых
руках виднелись какие-то насечки.
-Глаза красивые, - подумала женщина. «Я только сиу знаю. Вряд ли он оттуда, с севера. Ничего,
жестами объяснюсь. Блокнот и карандаш у меня при себе, нарисую ему что-нибудь».
-Это приветствие, - сказал юноша на хорошем, но с акцентом, английском, - положено употреблять
только мужчинам.
-Вояжер какой-нибудь, полукровка, - разочарованно подумала Констанца. «Ладно, расспрошу его -
кого он тут встречал».
Юноша все смотрел на нее. Констанца вежливо спросила: «Можно присесть? Я из лагеря Дюбуа,
это в двух днях пути отсюда».
-Я знаю, - только и сумел сказать Менева. Она была белая, как горный снег, гибкая, огненные
волосы падали на стройные плечи, темные, большие глаза смотрели весело и прямо.
Он указал на расстеленную шкуру. Женщина устроилась рядом с ним: «Суп готов, как я погляжу.
Держите, - она порылась в кармане куртки и протянула ему маленькую коробочку из сушеной
тыквы. «Я всегда беру с собой в прерии соль, - объяснила Констанца, - здесь ее не найдешь».
-Она есть в горах, - непонятно зачем, сказал Менева, принимая коробочку. От женщины пахло
свежей водой, волосы ее были чуть влажными и он подумал: «Там озерцо есть. Я его видел. Она,
наверное, купалась. Не думай об этом, тебе нельзя сейчас такого, ты везешь душу человека».
Женщина уже что-то говорила, принимала от него котелок, смеялась. Менева протянул ей ложку:
«Ешьте первой, вы же гость. Как вас зовут?»
-А вас? - ее глаза стали острыми, пронзительными, зоркими. Констанца опустила ложку в суп и
хмыкнула: «Вы не вояжер, у вас другой акцент».
-Я вырос там, - Менева кивнул на запад. «Меня зовут Черный Волк. Это индейское имя».
Женщина помолчала, и, чему-то улыбаясь, подала ему руку: «Миссис Вулф. Видите, у нас даже
имена похожи».
У нее была теплая, нежная ладонь. Менева, вздрогнул, коснувшись ее.
-Спасибо, что пригласили разделить с вами трапезу, - услышал он ласковый голос. Взглянув на нее
из-под ресниц, мужчина только и сумел, что ответить: «Рад встрече, миссис Вулф».
-Надо же, - подумала Констанца, - а и не скажешь, что он - пресловутый Черный Волк. Очень
милый юноша. Хорошо, что он говорит по-английски. Я его расспрошу обо всем. Можно будет
даже развлечься немного, а потом уеду. Встречусь с Хаимом, и вернемся в лагерь».
-Она придет сама, - напомнил себе Менева. «Канджи, Канджи, спасибо тебе».
-Ешьте, - велела женщина, передавая ему пустой на одну треть котелок. «Очень вкусно, спасибо
большое».
-Вам полагается половина, - запротестовал Менева.
-Вы мужчина, - томно сказала Констанца: «Покраснел. Это будет сенсация. Придумаю красавицу
индианку. Она сопровождает мистера Констана, влюбляется в журналиста, рассказывает о своей
связи с Черным Волком..., Потом Черный Волк, в порыве ревности, убьет ее. Констан будет
безутешен. Читатели такое вырвут друг у друга из рук».
Она удобно устроилась на шкурах и чиркнула кресалом: «Ешьте. Я заварю кофе, и мы как следует,
поболтаем, мистер Волк».
Ее мягкие волосы раздувал ветер. Менева решил: «Увезу ее в горы. В то место, где горячие озера.
Там вершины покрыты снегом, таким же, как она. Рыжая лиса, - вспомнил индеец. «Вот я ее и
встретил. К белым она теперь не вернется».
Он отставил котелок. Женщина легко поднялась: «У меня нет палатки, я ночую на земле. Можно
будет разделить ваш кров?»
Она ушла к ручью. Менева, глядя на ее узкую спину, шепнул: «Да».
В палатке пахло кофе и табаком, полог приоткрывал черное, ночное небо, горящее тысячами
звезд. Трещала свеча, горячий воск капал на сухую траву.
Констанца сидела, скрестив ноги, рассматривая карту, начерченную в своем блокноте. «Надо
отдать ее Хаиму, - сказала себе женщина. «На западе есть золото, драгоценные камни...».
Она подняла голову: «Ты видел океан?»
Черный Волк, устроившись напротив, пил кофе из оловянной фляжки Констанцы. «Видел, Рыжая
Лиса, - усмехнулся он. «Тот, что на закате солнца. Тот, что на восходе - теперь ваш. Раньше там тоже
жили индейцы. Это не ваша земля, зачем вы здесь?»
-Ты говорил, что твой отец белый, - Констанца покусала карандаш. «Ты должен нас понять. Мы
пришли сюда не как захватчики, а как друзья. Мы хотим жить вместе».
-Поэтому ваши мужчины насилуют наших девушек, и убивают наших воинов, - Менева сжал руку в
кулак. «Мой отец ушел с пути белых, душа привела его сюда, - он обвел рукой прерию. «Белые
изуродовали его, ограбили, убили, они взяли в плен мою сестру...»
-И где она сейчас? - поинтересовалась Констанца.
-Не знаю, - мрачно ответил Черный Волк. «Может быть, она давно мертва. Поднялась на Дорогу
Духов, - он показал на звездное небо.
Констанца подняла руку и погладила его по теплой щеке. Он вздрогнул. Женщина взяла его
сильные пальцы: «Покажи мне ваш путь, Черный Волк».
-Она придет сама, - вспомнил Менева слова шамана. «Вот она, любовь, - подумал он,
благоговейно касаясь губами ее щеки. «Пойдем, - он шепнул, - пойдем под звезды. Небо обнимет
нас».
В свете догорающего костра ее волосы светились нездешним, огненным светом. Она была вся
белая, с нежной, мягкой кожей. Застонав, целуя почти незаметную грудь, он еле слышно сказал: «Я
увезу тебя, Рыжая Лиса…, Увезу на запад, в горы. Там из-под земли бьет целебная вода, там золото
лежит под ногами. Там растут деревья, что кронами уходят в небо, ты их никогда и не видела…,
Наш сын станет великим вождем…»
Констанца, чувствуя ладонями горячую, гладкую кожу его спины, вздохнула: «Почему они все
говорят одно и то же? Хаим в первый раз, бормотал что-то о горах, водопадах…, Я ему, конечно,
заткнула рот. Надо и этому, - она приподнялась и прильнула к сильным, сухим губам.
Звезды отражались в ее глазах блестящими точками, она кричала, вцепившись длинными
пальцами в его плечи. Легко перевернув его, устроившись сверху, женщина простонала: «Хочу
еще! Всегда, всегда хочу!»
Ее растрепанная, рыжая голова лежала у него на плече. Черный Волк прижал ее к себе: «Я увезу
тебя на запад, завтра же, на рассвете. Ты всегда, всегда будешь моей, Рыжая Лиса…, Я больше не
стану воевать, никогда. Я буду только любить тебя…- она откинулась назад, ее волосы пахли
дымом костра и травами прерии. Лошади, услышав ее низкий, почти жалобный крик, тихо
заржали.
Потом он целовал ее худые лопатки, ее ласковые руки, что гладили его по голове. Отдышавшись,
Менева смешливо сказал: «Больше так не делай. Я хочу детей от тебя, много».
-Не буду, - услышал он ласковый голос. Она подняла голову. Менева, поцеловав ее прямо в
лукавую улыбку, велел: «Пошли. Накроемся шкурами и будем спать. Ты теперь моя жена, навсегда,
Рыжая Лиса, пока мы живы. Утром я возьму тебя, как положено, - он рассмеялся и, подняв ее на
руки, шагнул в палатку, - а потом отправимся домой».
Уже засыпая, чувствуя его тепло, - он обнимал ее, - Констанца зевнула: «Отлично. Я с утра миль
тридцать на восток сделаю. Там Хаим ждет. Этот Черный Волк пока воевать не собирается. Он мне
говорил, - он что-то вроде душеприказчика сейчас. Он должен встретиться с родственниками
умершего шамана».
Констанца спокойно заснула. Менева лежал, улыбаясь, видя перед собой ее - обнаженную,
купающуюся в горном, теплом озере, белую, как облако. Свою жену.
В палатке еще было темно, когда Констанца одним быстрым, неуловимым движением
высвободившись из его объятий, - неслышно оделась. Она засунула в карман свой блокнот:
«Может быть, записку ему оставить? Зачем, он читать не умеет».
Женщина посмотрела на его длинные, темные ресницы, на спокойное, еще совсем, юношеское
лицо. Выйдя наружу, тихим свистом подозвав своего гнедого , Констанца растворилась в прерии,
исчезнув на востоке - там, где над равниной уже поднималась тусклая, ранняя заря.
Палатка стояла на берегу тихой, небольшой реки. Хаим потянулся и вдохнул свежий, утренний
ветер: «Позавтракаем и поедем обратно в лагерь. Так, говоришь, он не собирается нас атаковать?»
