после смерти Ханеле и ее мальчика, когда Лея потеряла разум, он женился на моей Малке. Я с
девочкой не говорил уже четыре года, он запрещает ей с нами встречаться. Внучек я тоже не
видел, а ведь их у меня уже трое…- перо, на мгновение, остановилось.
-Я работаю вместе с Моше, на стройке. Твой брат приказал меня изгнать из общины, из-за того, что
Рахели вышла замуж за Пьетро…- Федор, оглянувшись, выругался сквозь зубы и буркнул себе под
нос: «Что, мне теперь на Святую Землю ехать, чтобы этого, - он хотел ругнуться, но сдержался, - в
чувство привести? Рав Судаков, - он тяжело вздохнул. Вернувшись в кабинет, дымя сигарой, Федор
сел: «Раз уж все мы здесь, расскажу вам кое-что».
Он достал из шкатулки сложенный листок: «Тут по-русски, я переведу».
Женщины слушали его. Потом Тео, вскинув черные, большие глаза, неуверенно проговорила: «Но
ведь это может быть неправдой, Теодор…»
-Может, - согласился муж . Он взял с полки большой, изданный в Веймаре, атлас. «Шнеур Залман
пишет, что это где-то здесь, - Федор полистал страницы и указал на карту.
-Сорок миль от Белостока, а дальше…- мужчина развел руками.
-А дальше лес, - тихо отозвалась Мэри и открыла свой блокнот: «Раз мы в Данциге будем, я все
Иосифу передам».
-Лес, - повторил Федор, все еще глядя на белое пятно в правом углу карты. «Как это Шнеур Залман
сказал: «Не появляются же эти амулеты из воздуха, кто-то их пишет. Я уже несколько видел, и было
понятно - они одной руки».
-Руки Ханеле, - вздохнул он. Убирая атлас, Федор уверенно сказал себе: «Если она там, Иосиф ее
найдет».
Петя посмотрел на пустую, с одной кроватью и столом, комнату: «Багаж на корабле, и тетя Мэри
тоже там. Она так интересно о нашей семье рассказывала…, Как вырасту, когда война закончится -
поеду в Англию. Или, может быть, сюда кто- то отправится».
Он почувствовал у себя на плечах сильную руку брата и шмыгнул носом.
Прекрати! - строго велел Мишель. «Мы с тобой еще увидимся, Петька, обещаю. А ты за мамой и
папой присматривай, понял? И учись хорошо». Он поцеловал брата в затылок и Петя попросил:
«Покажи алмаз. А отчего ты его не носишь?»
Мишель рассмеялся: «Не в армии же его носить, дорогой мой. Как встречу девушку, которую
полюблю - ей отдам».
Петя коснулся пальцем синего, блестящего, переливающегося в свете солнца, камня и
ухмыльнулся: «Мне папа саблю Вельяминовых отдаст. Там на эфесе руны, ей как бы ни тысяча лет
уже. «Меч Сигмундра, сына Алфа, из рода Эйрика. И да поможет нам Бог», - гордо сказал мальчик.
«И икону - тоже».
-Мама меня ей благословила, - вздохнул Мишель. «Я писать буду, Петька, а ты позаботься о маме,
хорошо? Пошли, - он подтолкнул брата к передней.
Всю дорогу до пристани мать держала его за руку. Мишель вдохнул запах роз. Остановившись,
юноша посмотрел на Тео, - мать была выше его на голову. Мишель тихо сказал: «Не волнуйся так,
мамочка, пожалуйста»
Тео перекрестила его и, нагнувшись, поцеловала в лоб: «Пиши, милый мой. Хоть как, но пиши. Ты
теперь адъютантом у императора будешь, Господи, если бы мама твоя дожила…- она подышала.
Мишель прижался губами к ее теплой, родной руке: «Мы с тобой в Париже увидимся, мамочка.
Обещаю».
Отец и брат шли впереди. Федор, обернувшись, смешливо сказал: «Тетя Мэри уже рукой тебе
машет».
Федор обнял старшего сына: «Служи с честью, милый мой. Твоя мама достойная женщина была,
не посрами ее имени. Все, - он прикоснулся губами к высокому лбу,- пора тебе на корабль».
Он взошел по трапу - невысокий, изящный, в простом, темном сюртуке. Федор вспомнил:
«Говорят, Наполеон, хоть императором стал, а до сих пор в форме полковника ходит. Спит в
палатке, из солдатского котла ест. Как Александр Васильевич покойный».
-Тетя Мэри, - тихо спросил Мишель, подойдя к женщине, - а вы видели Наполеона?
Зеленые глаза усмехнулись. Она посмотрела на блестящий золотом шпиль крепости: «Милый
племянник, даже если и видела, то тебе не скажу. Впрочем, от Данцига до Парижа дорога
недолгая, ты с ним сам вскоре встретишься».
Корабль медленно отходил от набережной. Мишель взглянул на родителей - высоких, вровень
друг другу, на рыжую голову брата и твердо сказал себе: «Мы не прощаемся».
Нежная, прозрачная ночь спускалась на город, на широкую Неву, на черепичные крыши, на зелень
деревьев и дворцы по левому берегу реки. Корабль уходил на запад. Федор незаметно пожал
пальцы жены: «Не плачь, любовь моя. Он сын Жанны, он наш сын. Он справится».
Тео перекрестила белые, развернутые паруса и прижала к себе младшего сына: «Да. Вот и
проводили мы одного мальчика, остался ты, Петенька, - женщина улыбнулась. Они, взявшись за
руки, пошли домой.
Часть восьмая
Польша, лето 1805 года.
Часы на ратуше Данцига пробили полдень, позолоченная статуя короля Сигизмунда Августа, что
украшала шпиль, посверкивала в лучах полуденного солнца. На Длинном Рынке было шумно,
кричали торговцы, по булыжнику прогуливались ленивые, откормленные голуби. Журчала вода в
фонтане Нептуна. За деревянными столами, что хозяева таверн вынесли на улицу, было не
протолкнуться.
Высокий, широкоплечий мужчина в простом, темном сюртуке и круглой шляпе с полями, - из-под
нее видны были седые виски, - принес две кружки с пивом . Устроившись на скамье, он
посмотрел на своего спутника.
Тот сидел, откинувшись к теплой, каменной стене трактира, блаженно закрыв глаза. Каштановые,
чуть выгоревшие волосы, шевелил ветер, загорелое лицо было спокойным.
-И ведь не скажешь ему ничего, - сердито подумал Иосиф.
-Решил своими глазами посмотреть, что тут за вольный город. Господи, только бы не узнал его
никто. Впрочем, мы тут ненадолго. Встретим Мишеля и сразу на корабль сядем. Мэри даже из
порта не выйдет, незачем, чтобы он ее видел. У него память отличная, чуть ли не каждого солдата
по имени называет.
-Если бы ты не был евреем, Жозеф, - смешливо сказал Наполеон, отпивая пиво, - я бы дал тебе
какой-нибудь королевский престол. Вы с Ланном у меня оба высокие. Монарх должен
производить впечатление на подданных. Ты ведь шесть футов три дюйма?- он открыл один синий
глаз.
Иосиф кивнул и улыбнулся: «У вас средний рост, месье Николя, пять футов шесть дюймов».
-Месье Николя Дюпюи, - повторил он про себя, - торговец из Страсбурга.
-Анна была меня выше, больше чем на голову, - Наполеон вспомнил дымные, серые глаза,
черные, падающие на плечи волосы. Он, на мгновение коснулся медальона, что висел в вороте
льняной рубашки, расстегнутой на крепкой шее.
-Почти шесть футов она была, а то и больше. Утонула, - он поморщился и вздохнул. «И ребенок ее
погиб, мальчик. Господи, зачем ты так? Сейчас я уже и не встречу никого, наверное. Разведусь с
Жозефиной , - наследник все-таки нужен, и меня женят на какой-нибудь дурочке с титулом».
-Зато все остальное у меня - выдающееся, - нарочито сварливо сказал Наполеон. Отпив пива, - оно
было крепким, свежим, - император рассмеялся: «Через две недели мы должны быть в Париже,
не забывай».
-И будем, месье Николя, - Иосиф вытянул ноги. «Ветер восточный, дней через пять увидим берега
Голландии...»
-Мало того, что мы сюда через Голландию выбирались, еще и на обратном пути в Амстердам
заглянем, - хохотнул Наполеон. «Впрочем, я тебя понимаю. Я бы сам к такой жене заезжал как
можно чаще. Заберем новоиспеченного лейтенанта Кардозо и домой. Пора воевать».
Он вспомнил высокую, стройную женщину в простой, шерстяной юбке и суконной накидке. Ветер
с моря развевал ее темные, выбившиеся из-под берета волосы. Она ловко, умело вела бот.
Наполеон посмотрел в прозрачные, светло-голубые глаза: «Так вы были капитаном корабля,
мадам?».
-Помощником, - бот накренился, на них плеснула теплая волна. Наполеон услышал голос Анны:
«Остерегайтесь воды».
-Что же я за сочинение писал? - вздохнул он. «Нет, не вспомню уже. Права была Анна покойная - от
воды у меня одни неприятности. То англичане Булонь атакуют, то Нельсон, будь он неладен, по
морям шныряет…, Не стоит и пытаться затевать атаку на Англию. У них остров, они заранее в более
выгодном положении. Устроим им блокаду, вот и все. Надо намекнуть американцам, что одними
деньгами за Луизиану они не отделаются. Хватит им торговать с Британией».
-Мне Жозеф рассказывал, что вы его с костра спасли, - Наполеон полюбовался ее красивым,
упрямым профилем. «Десантом командовали».
Джо закрепила снасти и села у руля: «Мне тогда шестнадцать исполнилось, ваше величество. Я бы
за Иосифом не то, что в Картахену, или на костер, - на край света босиком бы пошла. И сейчас
