тоже, - ее тонкие губы улыбнулись.
-А за мной на край света кто пойдет? - грустно подумал Наполеон. «За короной императрицы
побегут, только свистни им, а вот за мной...»
Он чиркнул кресалом. Затянувшись сигарой, чувствуя, как солнце греет лицо, слушая воркотню
голубей, Наполеон сказал: «Шляпа тебе идет, дорогой Жозеф. Насчет собрания еврейских
нотаблей, что ты предлагал, - в следующем году его созовем. Потом я хочу увидеть ваших
раввинов, - Наполеон подумал, - назовем это Санхедрином, как в старые времена. Пусть твой
приятель из Страсбурга приедет, что дочку твою венчал. Как у нее дела?»
-Хорошо, внуку моему три года уже, - ответил Иосиф. «И Давид скоро женится. Невеста к нему из
Америки приезжает».
-Америка, Америка, - неслышно пробормотал Наполеон. «Как бы это подбить их объявить войну
Англии, а? Британцам может не понравиться наш торговый оборот с Соединенными Штатами, вот
что. Они захотят ввести какие-нибудь ограничения. Американцы такого не потерпят, они еще
молодое государство, гордое..., Да, так будет правильно».
Он бросил на стол медь: «Пошли. А кто моего нового адъютанта сюда везет?»
-Один наш родственник, - уклончиво сказал Иосиф.
-Насчет евреев,- заметил Наполеон, когда они уже проходили мимо деревянных ворот с краном
на берегу Мотлавы, - я тебе так скажу, дорогой мой врач.
Он остановился и посмотрел в темные глаза Иосифа: «Никогда я не приму законопроекта, который
заставит евреев покинуть Францию, потому что для меня они такие же граждане, как все
остальные. Вот и все, - Наполеон засунул руки в карманы сюртука и пошел вперед.
Над их головами кружились чайки, пахло солью и рыбой, а вдалеке, у причала, уже виднелись
мачты кораблей.
-Если они уже пришвартовались, - Иосиф прибавил шагу, - они комнаты взяли, на постоялом
дворе. Он тут один в порту, не разминемся. Господи, а я этого мальчика и не видел никогда.
Наполеон уже стоял на деревянной пристани, рассматривая порт.
-Этот пришел из Санкт-Петербурга, сегодня утром, - сказал он, дождавшись Иосифа. «Пойдем, -
император мотнул головой в сторону постоялого двора, - посмотрим на юношу. Это правда, что
его отец...- Наполеон не закончил. Иосиф кивнул: «Правда».
-Да, - только и сказал император. «Решительности, думаю, ему не занимать».
В нижнем зале трактира обедала невысокая, в простом платье и невидной шляпке, женщина.
-Мещанка какая-то, - Наполеон огляделся. Иосиф незаметно кивнул Мэри. Та, неслышно
поднявшись, скользнула к лестнице. «Глаза у нее, - сказал себе Наполеон, - холодные глаза.
Словно лед. А сама неприметная, ничего особенного».
-Вот и Мишель, - шепну ему Иосиф. Изящный, голубоглазый, белокурый юноша спустился вниз.
Не доходя до них нескольких шагов, покраснев, он поклонился: «Здравствуйте, господа».
Наполеон подал ему руку: «Месье Николя Дюпюи, рад встрече».
Мишель непонимающе взглянул на Иосифа. Тот, одними губами, сказал: «Твой будущий
начальник».
-Господи, - беспомощно подумал юноша,- я не верю…, Он сам, здесь..., Он мне пожал руку...
-Сядем, - решительно велел Наполеон. «Закажем вина, хоть оно тут и не первого сорта, и
поговорим, месье де Лу».
-Я сейчас, - Иосиф потрепал по плечу Мишеля. Шепнув: «Рот закрой», - мужчина стал подниматься
по скрипучей, пахнущей пылью лестнице.
Мэри стояла у окна, завязывая ленты капора. На узкой кровати красовался один старый,
потрепанный саквояж. Иосиф, скрипнув дверью, тихо спросил: «А где остальное?»
-Уже на «Принцессе Шарлотте», - Мэри махнула рукой в сторону порта. «Сегодня на закате
отправляюсь, с Мишелем я попрощалась уже. Вы там за ним присмотрите, дядя Иосиф».
-Покурим, - он чиркнул кресалом, и хмуро поинтересовался: «Здесь есть черная лестница? Не
нравится мне, что он тебя видел».
Смуглая, маленькая рука уверенно держала сигарку. «Он меня еще в Арколе видел, - хохотнула
Мэри, - почти десять лет назад. Да и потом, - она устроилась на подоконнике, - я больше такими
вещами не занимаюсь, дядя Иосиф. Я над бумагами сижу. Но выйду, конечно, на задний двор, -
Мэри улыбнулась: «Мальчик хороший, просто замечательный. Вы же знали его мать?»
Иосиф кивнул. Мэри, открыв саквояж, протянула ему письма. «Это для вас от дяди Теодора. Он
еще вложил письма господину Горовицу, в Иерусалим, и раву Судакову. Брату его младшему».
Иосиф, молча, курил, закрыв глаза. Перед ним были ровные строки, написанные твердой,
аккуратной рукой дочери.
-Милые наши родители! У меня и Моше все в порядке.Он привел в порядок первый этаж дома,
теперь нам не приходится вчетвером тесниться в одной комнате. Госпожа Судакова себя хорошо
чувствует и помогает мне с маленьким Исааком. Я уже говорю по-турецки, познакомилась с
местными, магометанскими врачами, и покупаю у них травы. Впрочем, госпожа Судакова уже
почти здорова, настроение у нее ровное, я думаю, скоро она совсем оправится. Дядя Аарон
работает вместе с Моше. Ему, конечно, очень тяжело, что его не пускают ни в одну синагогу. Нас,
впрочем, тоже не пускают. Еогда Исаак родился, ему сделали обрезание дома.
-Я и сделала, - Иосиф невольно улыбнулся, - так что спасибо, папа, твои уроки пригодились. Когда
Батшева уедет, дядя Аарон останется совсем один, хотя мы живем рядом и будем за ним
присматривать. У рава Судакова, - видно было, что перо Элишевы на мгновение остановилось, -
уже три дочки. Должно быть, в следующем году будет еще ребенок. Малку мы не видим, он ее
держит взаперти…., - Иосиф вздохнул и выпустил дым: «Постараюсь все передать».
-Вот еще что, - Мэри достала свой блокнот. «Мне дядя Теодор кое-что рассказал…»
Иосиф внимательно слушал, а потом хмыкнул: «Это из третьих рук сведения…»
Мэри пожала плечами: «Других нет, дядя Иосиф. Тут ведь есть евреи - вы постарайтесь как-нибудь
проверить…»
-Покажи-ка карту, - велел он. Иосиф рассмотрел записи в блокноте: «Этот лес…Он без конца и
края, и часть его - территория России. Ладно, - он посмотрел на свой стальной хронометр, - беги.
Он порылся за отворотом сюртука: «Письма для семьи. И осторожней там, - попросил Иосиф.
Мэри подхватила саквояж: «Вы тоже».
Выглянув в окно, Иосиф увидел, как она, подняв подол платья, обошла лужу и скрылась в калитке
на задах постоялого двора.
-Скажу ему, - решил Иосиф. «Когда Моше написал, что Ханеле утонула, он спросил меня: «Почему
у тебя лицо такое, Жозеф? Случилось что-то?» Он ведь все замечает. А потом, как услышал - у него
глаза изменились. Будто хотел заплакать, и не мог. Она же все-таки ему тот амулет отдала…»
Он в последний раз затянулся сигарой и спустился вниз.
Наполеон принял от трактирщика вторую бутылку вина. Разлив ее по грубым стаканам, император
смешливо сказал: «Твоего отца я не знал, ас дядюшкой твоим, Огюстеном, был хорошо знаком.
Он у нас, на юге подвизался. После переворота, когда и отцу твоему, и дяде головы отрубили, меня
в крепость отправили. Так, на всякий случай, раз я с месье Огюстеном встречался».
Мишель все не мог поверить тому, что сидит напротив императора Франции. В кадетском корпусе
им рассказывали об итальянской и швейцарской кампаниях. Отец занимался с ним и Петей по
картам, объясняя военную стратегию Наполеона. Сейчас Мишель смотрел в синие, веселые глаза,
слушал веселый голос, изредка, под столом, щипая свою руку, - чтобы убедиться в том, что это не
сон.
-Вообще, - Наполеон потянулся за блюдом с колбасами и одобрительно заметил: «Мясо у них
неплохое». «Так вот, - продолжил император, - многое из того, что во время революции
происходило, никуда не годится. Зачем-то отрубили голову Лавуазье, хотя все члены Комитета
Общественного Спасения, вместе взятые - мизинца его не стоили. Я, как только стал Первым
Консулом, знаешь куда приехал, сразу же?
Мишель робко ответил: «Нет».
-В Академию Наук, - рассмеялся Наполеон.
-Спрашиваю, где гордость Франции, великий математик Лагранж? Они мнутся, бормочут что-то,
Лагранж, видите ли, иностранец. Я им говорю - господа, я сам с Корсики, оставим эти дурацкие
предрассудки. Нашел Лагранжа, назначил его сенатором, дал орден Почетного Легиона…, Хотя,
дорогой мой, для ученых это неважно. Они другого толка люди.
-Мы в египетском походе, - синие глаза загорелись страстью, - нашли стелу, с иероглифами. Там и
греческий перевод имелся. Генерал Мену вынужден был этот памятник отдать британцам, после
капитуляции Александрии, но мы сделали копии. Я его видел, - мечтательно сказал Наполеон, -
видел тот камень. Сейчас надписи расшифруют, и мы сможем читать египетские тексты. Ты русский
