большой день!
Тянется к лампе, стоящей на ночном столике. Гасит ее. В темноте командует.
Лоунсом (Марции). Ну иди ко мне... Иди же!.. Мне нужно выспаться...
Марция снова зажигает свет. Торопливо набрасывает поверх ночной рубашки халат, закутывается в него. Задержавшись на миг, чтобы бросить на него последний, полный ужаса взгляд, стремительно выбегает из комнаты.
Ночь... Улица. Дом, где живет Марция. Идет дождь.
Из дверей выбегает Марция. Она стоит под дождем на краю тротуара, почти не сознавая, где она, почему она здесь.
Подъезжает такси.
Шофер. Куда, мисс?
Марция. Не знаю, не знаю.
Как сомнамбула бредет через улицу, удаляется от камеры, исчезает из виду в тумане уличных фонарей и ночного дождя.
Кабинет Лоунсома.
Окруженный своими служащими, за письменным столом сидит Лоунсом. Все трепещут перед ним. Лоунсом слегка пьян.
Лоунсом. Уж не хотите ли вы сказать, что с сегодняшней программой что-то не ладится? Не хотите ли вы сказать...
Ассистент режиссера. Видите ли, Марция не показывалась целый день.
Ассистентка режиссера. Я звонила во все места, куда только можно...
Ассистент режиссера. Она единственная, кто может все скоординировать...
Лоунсом. Скоординировать, черт побери!.. Уж не хотите ли вы сказать, что успех моей программы зависит от какой-то спесивой неврастенички?.. От какой-то истерической юбки... Все вы мне надоели! Неучи! Простофили! Подхалимы!..
Ассистентка режиссера. Не хотите ли черного кофе, мистер Родс?
Лоунсом (наслаждаясь ее растерянностью). Это что, тонкий намек, что я подвыпил? А я вовсе не пьян... просто мне все противно... Противно делать все самому... Но ничего... не беспокойтесь... я справлюсь. Руки у меня развязаны, я всегда смогу сделать все сам, без чьей-либо помощи... Я и раньше не раз спасал эту программу.
Выходит.
Вечер. Театр в телецентре.
Идет передача Лоунсома «Крэкер Баррел».
За кулисами вдоль боковой стены, возле сцены появляется Марция. Она идет по направлению к аппаратной. Следом за ней, по-видимому, браня ее, идет Джимбой Колльер.
Колльер. Марция, где ты была? Как ты могла поступить так?
У нее рассеянный вид. На слова Колльера она не обращает внимания.
Сцена.
Установлены декорации для телепостановки «Крэкер Баррел». Началось выступление Лоунсома. Он в раздраженном состоянии.
Лоунсом. Знаете ли вы, что сейчас всюду появились женщины нового типа, которые называют себя «современными женщинами»?.. Вы, конечно, видели их в конторах и в первоклассных кабачках, которые они называют коктейль-холлами. Все эти женщины нового типа пугают мужчин... Они захватывают мужские должности... и даже пристрастились к брюкам. Они нас раздражают, устраивают нам сцены, если работают... А если не работают, то хотел бы я знать, что же они делают днем? Все эти жены и все прочие... Черт побери! Моя старушка была слишком занята приготовлением свиной требухи и овсянки, штопкой и починкой белья, заботами о своих мужчинах... ей некогда было думать о том, чтобы стать «современной» и «независимой», о всякой подобной ерунде! Она всю свою жизнь любила только одного мужчину, моя мама! Я знаю, что это сейчас не в моде, так же как и корсет, но иногда я спрашиваю себя: Лоунсом! Куда девалась эта не современная, не сложная, не освобожденная и все же такая счастливая женщина, любящая только одного мужчину?.. Однако, что пользы волноваться из-за того, чего нельзя изменить?!..
Аппаратная телецентра.
Режиссер и операторы сидят у пульта. Атмосфера напряженная и неспокойная.
Режиссер (в отчаянии, по телефону). Мне все равно, в каком состоянии фильм. Имейте его наготове, чтобы дать на реплике!
Помощник режиссера. Наконец-то она идет!
Режиссер. Слава богу!
Входит Марция. За ней Колльер. Она очень осунулась. Внешне спокойна, но ее спокойствие подобно кратеру вулкана накануне извержения.
Режиссер. Где ты была, Марция?.. Мы целый день пытались найти тебя.
Колльер. Ты должна была смонтировать фильм.
Марция (спокойно). А я этого не сделала.
Колльер. Ты понимаешь, насколько это важно?
Марция. А мне все равно!
Все смотрят на нее с удивлением. Она уходит.
Тот же вечер.
Сцена телевизионного театра.
На сцене Лоунсом. По-видимому, он находится у «сельской лавки».
Лоунсом. Одна из особенностей этого небольшого городка в том, что здесь вы всегда можете услышать, как кто-то играет на скрипке или пилит на губной гармошке. Вот... Мне кажется, я как раз слышу, как двое парней наигрывают деревенские песенки.
Прикладывает к уху руку. Прислушивается. Музыки не слышно. Сразу потеряв апломб, неуверенно продолжает.
Лоунсом. Я сказал, что слышу деревенскую музыку... Это реплика, ребята... Я сказал — музыка...
В кадре крупно — растерявшиеся музыканты и дирижер.
Дирижер. Песня, которую мы репетировали, не пропущена! Мы сыграем «Джинни с каштановой челкой»...
В кадре крупно — Лоунсом. Услышав, что оркестр начинает нерешительно играть, требует:
— Прекратите это! (Хрипло напевает.) «Там-та-там, та-та-там...» Ничего. Это сойдет за музыку!.. А теперь... сообщение исключительной важности.
Смотрит на диктора. Снова неловкая пауза.
В кадре крупно — диктор. Он перебирает какие-то бумажки. Вид у него явно растерянный.
В кадре крупно — Лоунсом.
Лоунсом (нетерпеливо). Тоже не готов!.. Друзья, если вы услышите сейчас грохот, то не думайте, что это будут катиться шары. Нет! Это покатятся головы!
Пристально смотрит в сторону аппаратной. Потом кричит оператору.
Лоунсом. Мистер оператор! Поверните камеру, и пусть это ничтожество с десятидолларовым черным галстуком рекламирует свою собачью пищу.
Представитель фирмы «Корм для собак» не знает, что ему делать.
Лоунсом. Ну что же! Покажите!.. Вы так гордитесь своей продукцией, так показывайте же ее!
Представитель фирмы неловко выполняет его требование.
Лоунсом (резко). Если какая-нибудь собака смотрит эту передачу, она может увидеть и свой обед... не пришлось бы и нам такое жевать, если мы не объединимся вокруг таких патриотов, как «Курчавый» Фуллер, таких практических и сильных людей. Мы с «Курчавым» на прошлой неделе охотились на уток. Я брал с собой свою маленькую кинокамеру, снимал, чтобы показать вам, друзья, как это происходило.
Снова томительная пауза.
Аппаратная телецентра. На мониторе появляются начальные кадры фильма. Сначала идут кадры с опознавательными номерами, предназначенными только для киномеханика.
В кадре крупно — Марция.
Вокруг Марции приглушенные разговоры о катастрофе. Однако она по-прежнему не говорит ни слова, не делает ни одного движения. Это воплощение бесстрастия и спокойствия.
Голос Лоунсома. Эй, вы там, растяпы в проекционной, покажите нам фильм.
Наконец начинается сам фильм о том, как Лоунсом и «Курчавый» Фуллер охотятся на уток. Но фильм не смонтирован как следует. Все, что там происходит, выглядит довольно смешно, так как ясно видна инсценировка.
В аппаратную входит Лоунсом. Он в ярости. Увидев Марцию, кричит
