Ласайента, мило улыбнувшись, сменила пол.
— Не катит, — усмехнулся Сантилли. — Ае, проваливай, дай нам посекретничать.
— Внимание, на горизонте длинные уши, — предупредил Мишель, ногой задвигая под шезлонг вторую упаковку.
— Спит, да? — Сантилли забрал у йёвалли компромат и передал его Марку. — Прячь или опять лекции будем слушать о вреде алкоголя для женского организма.
Йёвалли намек поняла и нарочито медленно перетекла из одной ипостаси в другую. Дочь, не заметившая превращений матери, промаршировала до бассейна и забралась на колени отцу:
— Ты мне сказку не йассказал. Снова забыл?
— Скажи «джинсы», тогда расскажу, — попробовал открутиться Сантилли.
— Не скажу, — надулась та.
— А «жинсы»? — хитро прищурился Алексей.
— Ну, жинсы, и что? — хмуро отозвалась девочка.
— А теперь «д».
— Ну, д-д-д. И что?
— Д и жинсы, — продолжал Скребицкий.
— Ну, дижинсы. Все йавно же не получается, — тяжело вздохнула Риалисса.
— Ты «и» выбрось, — посоветовал Алексей, — и получится «джинсы».
— Да ничего не получится! — она в сердцах потрясла растопыренными ладошками. — Сколько можно — джинсы, джинсы, надоело уже. Ой, получилось! Папа, — она подпрыгнула, едва не выбив локтем бутылку из рук Сантилли, — джинсы! У тебя д, аные джинсы. Супей!
— Супей, супей, — проворчал отец. — Ты почему не спишь, блудня? Так, рядовой, слушать мою команду! — Риалисса, сидя, вытянулась по стойке «смирно» — Марш в кровать спать! Приказ понятен?
— Никак нет, милойд, — бодро отрапортовала дочь. — Ты сказку забыл, — и елейным голоском хитро протянула. — Джи-инсы.
Демон, наблюдавший за ними сквозь полуприкрытые веки, смачно зевнул и потянулся, выпустив когти.
— Пошли, дитя, — промурлыкал он, мягко спрыгивая на разноцветные кирпичи дорожки, — расскажу тебе сказку.
Девочка шустро сползла с колен Сантилли, торопливо чмокнула его в щеку и вприпрыжку поскакала к дому.
— Мне оставьте, — уголком рта попросил кот, скосив глаза на вторую упаковку, и с достоинством отправился следом.
— Ае, вали, — тихо попросил Мишель, — сама знаешь, чем кончаются их посиделки.
Муж проводил недовольную жену внимательным взглядом:
— С меня баранья ляжка. Страшно представить насколько он станет академиком лет через десять-пятнадцать.
Оборотень загадочно улыбнулся. Он напускает на себя таинственность, а институт, занимающийся сходными проблемами, то есть изучением мозга, скоро сам себе мозги свихнет, пытаясь понять, чем маркиз накачал четвероногого друга: кот непостижимым образом продолжает расти и развиваться, осваивая языки и компьютер. Если так пойдет и дальше, то скоро киска встанет на задние лапки, надев камзол и бриджи, и будет вещать с университетской кафедры доверчивым студиозусам. Тысячу раз был прав Глеб, когда предлагал посадить дуб — как раз бы вырос к этому времени.
Но самое смешное, что у Элерин никак не получается сотворить из его клеток разумное потомство, в то время, как неразумное пользуется огромным спросом среди аристократов и не только. Демон ворчит, скрипит, ругается, устраивает будущим хозяевам потогонные экзамены, но детей отдает, вскоре, однако, теряя к ним интерес. Объясняется сей феномен самим котом с научной точки зрения как неистребимый врожденный инстинкт.
Компания у бассейна только и успела, что одобрить план дня рождения и допить вторую упаковку, как рядом с ними соткался дворецкий, будто проворно снующий невидимый челнок ряд за рядом рисовал сначала тяжелые армейские ботинки земного образца, затем заправленные в них защитного цвета штаны с многочисленными карманчиками и безрукавку, выгодно подчеркивающую мускулистый торс со скрещенными на груди руками. Последней, с тонким «чпок», возникла короткостриженая голова в окружении мелких радужных шариков.
Мужчины терпеливо ждали, когда система, которую установили на днях, прогрузится, и считали лопающиеся мыльные пузырьки.
— Четверть минуты, — подвел итог Алексей. — Ее не глючит?
— Скорее всего, мелочь в настройках ковырялась, — предположил Сантилли и едва не поперхнулся, потому что «дворецкий» перевел взгляд на него и плавно стал «дворецкой», попутно сменив форму на туго облегающую летную амуницию.
— Наблюдатели сообщили, что люди запустили станции гипер-перехода, — томно пропела знойная блондинка, очаровательно похлопав пушистыми ресничками.
— Такой вечер испоганили, гады, — горестно вздохнул Глеб и торопливо опустошил бутылку. — Эх, жизнь моя — жестянка.
— Вы, трое, меня поняли? Если увижу или узнаю — порву на ленточки. А ты оденься приличнее, ребенок дома, — приказал ашурт красотке и одним глотком допил пиво.
— Так хорошо? — проворковала та, уменьшая размер бюста с дынек до крупных яблочек.
Едва сдержавшись, чтобы не выругаться, ашурт умоляюще приложил ладонь к груди:
— Глеб, будь другом, задержись и перенастрой это святое недоразумение. Что-нибудь милое и безобидное, ладушки? Или меня стошнит от ее прелестей.
— Ладушки, ладушки, — тоскливо произнес инженер. — Где были? У бабушки, — и заухмылялся вслед демону, злорадно потирая руки. — Что пили? Кого били?
Таамир проверил свои наручи и повернулся к сыну, но тот отступил и предупредил, зло сузив глаза:
— Даже не думай. Если ты сделаешь из меня труса, я сам на меч брошусь.
— Не неси чушь, — холодно отрезал отец.
— А, так комнатка за стеной не для меня приготовлена? — изумился Арвин и поклонился, не сводя с него глаз. — Прими мои нижайшие извинения.
Таамир вышел из оружейной, бросив на ходу:
— Левый зажим проверь.
Чертов мальчишка! Когда успел разнюхать? И тщетно доказывать, что он еще слишком молод, потому что король знает, насколько его наследник превосходный боец. Герхард от него в восторге, только лишь дифирамбы не поет, но Арвин еще не может самостоятельно открывать порталы, и если что-то пойдет не так…. Таамир никогда себе не простит смерть или увечье сына. Чего уж проще, оглушить и запереть в специально приготовленной потайной комнате, но Арвин к себе не подпускал, каждый раз как бы ненароком уходя с линии удара. И пить ничего не стал. У мальчика появилась собственная шпионская сеть? Сюрприз для папочки.
Он остановился в коридоре и постучал кулаком по ладони, бездумно глядя на пышный букет роз в малахитовом гроте. История повторяется: когда-то точно так же он не отпускал Мишеля, однако воспитанник нашел свой выход из положения, бросив в лицо гневные слова. Но Арвин хитрее и дальновиднее — прирожденный политик. Они с Бетти постарались, вложив в сына все самое лучшее, что в них было, а сейчас упрямый мальчишка решил поиграть в героя!
