Тайси скоро вернулась, Витасик глянул на нёе сквозь книгу, прикинул в уме: приставать – не приставать? И решил подождать. Вид у девчонки был, хоть и весёлый, но какой-то решительный.
– Представляешь, – возмущённо сказала она и бросила полотенце на полочку, – только выхожу из… в тамбур значит, какой-то мужик стал так нагло приставать, приглашать к себе – я дала ему по морде! Он отстал, но сказал, что подойдёт сюда на разборки… кажется, пошёл друзей своих звать, – последнее слово она произнесла, совсем сникнув голосом и опустив глаза. Сразу села на свою постель и сложила руки на коленях. Романов убрал книгу, поднялся. Вздохнул, как богатырь русский, и полез в карманы своей летней куртки, что висела здесь же у двери.
– Что ты ищешь? – спросила Тайси.
– Револьвер, – ответил он, – мы же должны защищаться? Он же с бандюганами придёт?
Тайси выпучила глаза, как от испуга, сказала тихо:
– У тебя есть револьвер?
– Не отказался бы… ты же вечно вляпаешься во что-нибудь, а нам потом отдувайся за тебя!
– Ну, я же ничего не сделала! – удивилась она, – Я просто…
– Ты просто вышла в своём халате и нашла себе приключений! – рассказал он. – Я же тебе говорил насчёт этого…
Здесь Витасик протянул руку к ней, схватил в сердцах за полу халата и потормошил за неё, как в доказательство. Халат чудным образом сразу разошёлся в стороны, по двум нижним пуговицам, и Витасику предстало прекрасное беленькое бельё девчонки… Секунды две они вместе рассматривали её трусики, потом Тайси резко запахнулась, села на постель, захлестнула себя одеялом и чуть не крикнула:
– Да ты такой же маньяк, как и все остальные!..
– Да я случайно, – улыбнулся он, показывая, что ему очень понравились его же действия и последствие.
– Маньяк! Невоздержанный тип!.. Фу!..
– Почему сразу «фу»? – удивился Виталий мирно, – Мне так не «фу». Мне даже понравилось. Красивое бельё.
– Фу!.. – сказали ему, ещё больше натягивая на ножки одеяло, – Ты ещё не вышел из школьного возраста! Всё бы подсматривать!
– Просто у тебя одёжка такая… расстёгивается при первом прикосновении.
– Что-о?!. – вскочила она, сбросила одеяло и села. – Как ты…
Здесь от возмущения Тайси сдёрнула с себя одеяло, вроде как желая подняться и ещё и Витасику перед сном по морде надавать, но вместе с одеялом с неё вновь слетели полы халата и она вновь предстала перед ним в своём прекрасном «дезабилье». Теперь глаза вылезли у Витасика и остановились всё там же. Тайси запахнулась, не найдя, что сразу сказать на свою оплошность и вновь легла на подушку. Витасик воскликнул:
– Ну, я же говорил!!! Я же говорил! Одёжку такую носишь, что сама расстёгивается!
– Хам! – сказали ему в ответ, – Не желаю больше с тобой разговаривать!
И девушка завернулась в одеяло полностью, скрыв свою прелестную мордашку. Витасик сказал с выдохом: э-эх! И лёг обратно, взяв книгу в руки. Чтения не получилось. В глазах стоял один и тот же кадр. Однако долгого молчания между ними не случилось. Тайси уже в следующую минуту вскочила, села и быстро, обличительно проговорила, словно боялась, что её остановят:
– У тебя так глазищи из орбит вылезают, что я просто боюсь с тобой ехать дальше, ты просто маниакально смотришь на женщину! Ты не можешь держать свои вожделенные чувства при себе, как должен мужчина! Ты распущен и похотлив, как мартовский кот! Ты… ты… – она здесь охнула, словно что-то только что разгадала, – ты бабник!!! Теперь я тебя поняла. Поняла бы раньше, ни за что бы не согласилась с тобой ехать в эту командировку!
– У тебя хороший вкус, – нахально похвалил всё сказанное Виталий, – я про бельё.
– Нахал! – донеслось из-за стола, и Тайси отвернулась к стенке.
– А твоя горячность и женская нетерпимость к подобным ситуациям так просто возбуждает.
– Мерзавец!
– Ты очень большая индивидуальность.
Тайси промолчала.
– Потому нравишься всё больше, – договорил он, – я бы даже целоваться полез, но…
– Негодяй! – выпалила она быстро, вновь повернувшись, – Только попробуй!
– Ну, хорошо, – покладисто согласился он, – сегодня не буду.
– Маньяк, маньяк! – обличили его. – Не мешай мне спать! Не мешай мне спать своими глупыми, дурацкими разговорами!
– Спокойной ночи, – пожелал он. В ответ ничего не сказали. Потом Тайси как будто очнулась, и купе наполнилось вновь её возмущением:
– Мужик! Невоздержанный, похотливый мужик!..
– Сегодня это не совсем плохо.
Чтение книги у Виталия вновь застопорилось. Он смотрел на строчки и ничего не видел. Как-то в голове всё одна и та же картинка крутилась. И никуда от неё не деться! Красивая картинка! Может, немножко стыдливая для одной стороны общения, но для другой – так просто находка. Подержав книгу минут пять, он подумал, что Тайси уже уснула, отложил детектив на стол, заложил руки за голову. Хорошо, что целоваться не полез сегодня. В этих обличениях несколько просквозила холодность. Даже какая-то искренность, вместе с игривостью. Хамить и в самом деле нельзя.
Он отложил книгу, повернулся на бок, глянул под столом на Тайси и увидел, что она также лежит на боку и под столом смотрит на него… Виталий слегка оторопел, потом спросил:
– Ты не спишь?
– Конечно нет, – бросила она сразу же, – ты так сопишь от своих мыслишек поганых, что уснуть просто невозможно.
– Извини, я не хотел.
– Ну да, я заметила.
Он поднялся, потушил свет, оставив ночник, разделся и лёг под одеяло. Молчали не долго.
– Если ты подумал сейчас, что я за тобой подглядывала, – так внезапно произнесла Тайси, что Виталий чуть с полки не упал, – то, когда ты… готовился ко сну, я закрыла глаза и так лежала, пока ты не засопел на подушке.
Романов не нашёлся, что ответить на эту глупость, а Тайси внезапно расхохоталась на всё купе и даже громче.
– Витасик, – сказала она тут же ласково, похвально, – ты так внимательно иногда слушаешь полную и очевидную дурь, что даже становится как-то не по себе.
– Что ж сделаешь, – посетовал тот, – нынче руководителей не выбирают… какой достался.
– Вот же поганец! – горестно произнесла Тайси, перевернулась на спину, – И как с тобой работать, спрашивается?
Романов смолчал, понимая, что разговор на эту тему к желаемому результату не приведёт. Тайси очень быстро попросила негромко:
– А расскажи что-нибудь про себя.
На какую-то секунду Романов хотел эту просьбу использовать для себя, в личных целях, постараться, к примеру, подвести разговор под ту тему, которая… Однако, так ведь можно и оттолкнуть от себя человека, можно в один миг разрушить то доверие, которое она сама между ними и выстроила? Романов решил не торопиться. А потому надел на своё лицо, которого видно и не было, маску полного безразличия.
– Жизнь моя скучна и однообразна, – ответил он уклончиво, – всё серо и обыденно. Нечего рассказывать.
– Расскажи, как живёшь, – предложила она.
– Да так же.
– Какой-нибудь интересный случай?..
– Сидим мы как-то с бабами… – начал он сразу.
– Нет, нет, – тут же воскликнула она, – про это не надо, что-нибудь другое?
– А по-другому не получится, у меня всё с бабами.
– А-а, – горестно глянула она на него, вздохнула и упала назад на подушку, – вот мы, значит, какие? Всё с бабами?
Виталий закусил губу, похоже, перебрал.
– А цель в жизни у тебя какая-нибудь есть?
Витасик хотел сразу ответить да осёкся, потом сказал:
– Конечно, есть.
– Тоже с бабами? – спросила она тихо.
– Нет. Но я об этом говорить не хочу. Сглазить боюсь.
– Суеверный?
– Немного. Как все.
Она вытянула руки перед собой, сцепила в замок и склонив голову на плечо, вновь под столом его спросила:
– От жизни что бы ты хотел?
– Слишком общий вопрос, – ответил Витасик.
– Мечтал много?
– Достаточно.
– Сбывалось?
– Практически нет. А если и сбывалось, то…не так, как мечталось.
– Знакомо. Говорят, человек живёт до тех пор, пока есть цель на будущее.
– А потом?
– Потом? Доживает. Ты не знал?
Потом было как-то очень тихо. Вагон качало на скорости. Перестук колёс заглушал все звуки, мимо неслись встречные составы со своим призывным гудком, да очень редко, где-то в коридоре вагона, в очередной раз хлопала дверь в тамбур. Сон не шёл, и Романов, лёжа на спине, рассматривал как по потолку раз от разу быстрее проносятся жёлтые пятна света от проносящихся мимо станций. К ночи похолодало. В купе было тепло, но через минут пять Виталий услышал, что Тайси вроде как шмыгает носом. Вначале это показалось смешно. Романов подумал, может ослышался? Привстал, глянул на девчонку – та спала и спала похоже крепко.
В ночи время летело так же быстро, как столбы у дороги. Локомотив гнал вовсю. Опоры линий электропередач мелькали, как спички. Состав летел с курьерской скоростью. Только разъезды успевали щёлкать под колёсами вагонов. Только одинокие в ночи женщины, измождённые, замордованные работой, стояли с жёлтыми флажками, подтверждая, что путь для «скорого» свободен. Поезд нёсся, как очумелый, даже не притормаживая на поворотах. В вагонах людей мотало на полках из стороны в сторону. Виталий поднялся с постели, подставил руку к окну над головой Тайси – оттуда сквозило сентябрьской свежестью. Полка Тайси находилась по ходу движения поезда. Девчонка съёжилась в маленький калачик, но просыпаться и не думала. Иногда носик её шмыгал и при этом комично морщился. Виталий свернул свою постель в рулон, положил её на стол, взял, осторожно и бережно, Тайси вместе с матрасом и аккуратно перенёс на свой диван. Тайси даже не шевельнулась во сне. Получилось, что она теперь оказалась головой к двери, но в тепле и без сквозняков. Подумав немного – спать ему, или ещё нет, Романов расправил свой постельный рулон на её полке и тоже лёг головой к двери. Так первые минуты лежал напротив и смотрел в свете ночника, как она спит… лицо было безмятежно, ресницы спокойны, губки слегка сжались, словно Тайси хотела капризничать да было не с чего. Романов повернулся на спину. Отчего-то их отношения ему сейчас напомнили очень давнишнюю историю. История его лично никак не касалась, она была связана с сестрой его девушки. Сестра была на несколько лет старше и однажды, после гулянки пошла «в гости» к понравившемуся ей на этой гулянке парню. А утром они толпой ввалились к этому парню в квартиру, похмелялись шампанским, веселились, и Романов стал свидетелем такого разговора сестры и этого парня:
