– Потому что тогда посетителям будет не до тебя.
Тайси громко хмыкнула на такое определение её наряда, сказала:
– Так что мне – переодеваться?
– Переодеваться, – сказал серьёзно Виталий, взял книжку и занялся чтением.
Через три минуты Тайси сказала: «Я готова!» Романов книжку убрал – Тайси стояла перед ним в том же наряде, в котором приехала на вокзал.
– Так годится? – нетерпеливо спросила она.
– Ну, так… – только и сказал он.
Она села на свою постель, положила руки по сторонам, глянула на Романова хитро, осторожно скинула один босоножек и тихонько, пальчиками ноги ткнула ему в бок. Виталий вздрогнул, посмотрел выразительно на обнажённую ногу девчонки и кивнул вопросительно головой. Тайси, не поднимая глаз, поводила ещё немного пальчиками ему по поясу, потом спросила таинственным голосом, немного плутовато:
– Не пытайся казаться безразличным. Людям сильным это не идёт.
– Почему это не идёт?
– Потому что люди сильные всегда очень чувственные и эмоциональные.
– К примеру?
– Ну-у, – потянула она, одевая босоножек, глянула в окошко, словно не знала, как сказать, – к примеру, ревнивые…
Время было уже обеденное. Романов трижды громко стукнул кулаком в стенку. Юрий Петрович и Андрей появились быстро. Первый заглянул к ним в купе, всё осмотрел, сразу всё понял, хлопнул в ладоши громко и спросил:
– В кабачок? Подзакусим, господа, под селёдочку?
Тайси поднялась, взяла с собой свою дамскую сумочку и спросила недоумённо:
– Как это – «подзакусим под селёдочку»?
– Да обычно, – пояснил тот, – подзакусывают водочкой, под селёдочку.
– Мы же вчера договорились? – требовательно спросила Тайси.
– Тайсик! – склонил голову набок Юрий Петрович, – ты же умная девочка! «Сухой закон» – во время работы, а вне работы творческим людям необходимо расслабляться! Иначе вместо творчества получим ремесло. Ещё великий барон Жак Франсуа Дюваль говорил, что после каждого крупноформатного фотопанно необходимо выпить бутылочку вина!
Тайси на это высокопарное высказывание хмыкнула неопределённо, тут же подтянула к себе одну ногу, застёгивая босоножку, потом вторую, Виталий и Юрий Петрович сразу опустили глаза. Андрей остался без «сладкого», потому как стоял в проходе и из-за спины своего шефа ничего не увидел. Наконец Романов поднялся и перекрыл своим телом очаровательный вид девчонки. Юрий Петрович крякнул, глянул быстро Романову в глаза и сказал:
– Ну да, оно конечно. Я тебя понимаю.
Тайси посмотрела на свои ноготочки и перекинула ножку с ножки, словно проверяя, как будут они смотреться лучше. Она вообще любила некоторые свободные движения, во время которых у мужчин начинали бегать глаза и обостряться зрение.
– Пойдём, – позвал Виталий.
По дороге в вагон– ресторан, когда Тайси, по свойственной ей манере, шла первой, Виталий на одном из переходов между вагонами быстро обернулся на Юрия Петровича и, под стук вагонных колёс, проговорил скоро:
– Кто такой Жак Франсуа Дюваль?
Юрий Петрович плечи резко вздёрнул вверх, уголки рта опустил вниз и выпучил глаза.
– А я откуда знаю? – изумился он, – Главное, что подействовало! Но французское вино «Барон Дюваль» я пил!
Вагон-ресторан находился рядом. Посетителей в ресторане было совсем немного: три-четыре семейные пары да столько же одиноких мужчин, помятых после вчерашних проводов, в несвежих сорочках. Между столиками иногда появлялись официанты. Зал ресторана был, как всегда, очень светел.
Они заняли свободный столик. Официант подошёл почти сразу. Он был молод и вороват на вид. Смуглое лицо его излучало фальшивое благодушие и почтительность к клиентам. Глаза южанина сразу оценили новых посетителей на предмет материального благополучия. Тайси тут же забросила ногу на ногу. Виталий промолчал, посмотрев на Юрия Петровича. Тот небрежно взглянул на подошедшего и проронил:
– Хотелось бы взглянуть на меню?
– Меню? – как будто впервые услышал такое слово тот. – Ах, да! Лангет, бифштекс, картофель, капуста, харчо, борщ, пиво, салаты…
– Хватит, – оборвал Юрий Петрович, – тащи, что, там у тебя посвежее – раз! И чем всё это запить – два!
Официант посмотрел на Тайси. Она ещё раз перекинула, со свойственным ей шиком ногу на ногу и сказала:
– Стакан молока.
– Ясно, – записал он в своей книжке, но смотрел на коленки, повернулся к Виталию. – Вам?
– Стакан минералки, – заказал тот.
– Ясно, – вновь посмотрел на коленки Тайси официант и старательно записал.
К Андрею он не обратился, может, посчитав его сыном Юрия Петровича. Впрочем, Андрей этого не заметил, он достал свой мобильник и что-то там набирал, потом водил телефончиком поверху своей головы – искал сеть, ничего не нашёл и спрятал мобильник обратно. Юрий Петрович глянул поочерёдно на Тайси и Виталия, но ответа не увидел, тогда сказал громко:
– Всё!
Официант не двинулся. Смотрел куда-то в стол, точнее немного мимо, на девчачьи прелести.
– Всё! – произнесла Тайси. Официант сказал: «Ясно», – и скрылся.
За время их трапезы, когда Юрий Петрович с Андреем аппетитно уплетали мясные блюда с вереницей салатов, запивая это холодным пивом и чем-то золотистым в графине, Тайси чинно и мерно отпивала крошечными глотками молоко из тонкого высокого стакана. Виталий выпил стакан минералки одним залпом и сидел весь обед без дела. На предложение что-либо заказать ответил категоричным отказом. У Тайси же стакана молока хватило ровно на весь обед.
– Ну, этот, – кивнул Юрий Петрович на Витасика, – ладно, он ненормальный, а ты-то, девочка, что не ешь? Талию бережёшь?
– Боюсь разонравиться одному мужчине, – ответила она голосом ровным, монотонным, словно крамольную статью на президента страны читала вслух.
– А-а, – промычал Юрий Петрович набитым ртом, – оно понятно.
Андрюша, на этот ответ Тайси, хмыкнул высоким голосом, словно курица подавилась, и сразу налил себе чего-то золотистого из графина в рюмку. Юрий Петрович просмотрел на это и сказал:
– Ты бы, мальчик мой, не увлекался.
– Я могу и сам себе заказать, – ответил «мальчик» и хлопнул рюмку золотистой настойки.
Чуть поодаль две труженицы ресторана, похожие на кухонных подсобных работниц, уже давно наблюдали эту четвёрку посетителей, сопровождая наблюдение своими высказываниями. Они заметили их, как только те вошли в зал. Внимание обратили вначале на Тайси, бросив друг другу: «Вот же сучка голоногая!» Потом рассмотрели всю четвёрку.
– Вон тот, что старый, – говорила одна, похожая на бочку с квашеной капустой, – тот у них пахан, напротив – сынок-недомерок, рожа прыщавая, как качан капусты, воробьями покоцаный; девчонка эта, с ляжками наружу, похоже, любовница его…
– Не-е, – засомневалась вторая, – дочь это, дочь точно! Ишь, сучка, молоко уплетает, словно так вкусно ей, будто водяру хлещет, а вот тот бычара напротив, тот и любовник!..
– Чей?
– Так её! А пахану-то этому – верняк подельник.
– А-а, да, может, и так, – вроде согласилась первая.
– Что они заказали-то? Знаешь?
– У Петьки спросим. Вырезку какую-нибудь, икру красную, чёрную…
– У нас чёрной нету.
– Ну так Петька подкрасит. Вона коньяк в графин нацедили… А молоко-то, молоко-то как жрёт! Прямо некта-ар какой!..
За этот обед два пассажира, что из посетителей ресторана, успели каким-то образом облиться соком и кофе, один поперхнулся водкой, а четвёртый – гражданин семейный, что-то так долго смотрел и лобызал глазами Тайси что, супруга его не выдержала и так, чтобы было слышно всем прошипела:
– Ты давай, курицу жри, а не эту «тёлку» зенками своими, кобелюга поганый!
Тайси сразу вздохнула глубоко и полной грудью, Виталий обернулся на вопль, а Юрий Петрович, рюмку последнюю опрокинув, произнёс:
– Женская красота, девочка моя, это – великое искусство Господа бога нашего, и как любое искусство, оно требует жерв! Помни это по жизни, Тайсик.
И когда четвёрка, вызывавшая и восхищение и возмущение, покинула ресторан, многие посетители и сотрудники облегчённо вздохнули. Они не знали про искусство Господа бога. Они размышляли более приземлённо – «баба с возу, кобыле легче».
Вернувшись в свой вагон, Юрий Петрович сразу же объявил «испанскую сиесту». Андрей спросил небрежно: «что за фигня?» Тайси сказала, что «эта фигня» есть послеобеденный отдых. Андрей фыркнул, спросил вновь Тайси: «Курить пойдёшь?» После чего и пошёл в тамбур курить в одиночестве. Юрий Петрович скорчил гримасу и сказал:
– А мне с ним ещё почти сутки вместе ехать, представляете?..
– Ну, и что? – не поняла Тайси.
– Как что? – удивился Юрий Петрович. – Надо рассмотреть вопрос об уплате мне процентов за вредность!
Очаровательный руководитель группы на это сказала мягко и тепло:
– Обойдётесь, Вы мужчина сильный и выдержанный.
После чего все разошлись по своим купе.
