На его лице отразилась мучительная борьба. С одной стороны, мои желания были оправданы, с другой — ему явно хотелось послать меня подальше.
— Ладно, — он облокотился о стену и сложил руки на груди. — Слушай и запоминай. Ничего выдающегося в моей биографии нет. И я, и мама Виолы родом из Новосибирска. Мы с ней учились в одной школе, в старших классах начали встречаться. Даже пожениться собирались сразу после выпускного. Но за год до окончания школы родители увезли Аню в Краснодар. Они давно об этом мечтали, а тут выпал случай удачно продать квартиру.
— Ого! — воскликнула я с искренним сочувствием. — Жестоко.
В глазах Павла промелькнуло раздражение: мое сочувствие, видимо, показалось ему оскорбительным. Он чуть помешкал, сверля меня угрюмым взглядом, но потом все же продолжил:
— Я сразу решил после одиннадцатого класса ехать за Аней и поступать в Краснодарский вуз, но родители были против, закатили скандал и заявили, что не дадут мне ни копейки на дорогу. Вот только я был настроен решительно: весь год не только корпел над учебниками, но и подрабатывал. Удалось, кстати, неплохую сумму скопить. Получил аттестат и сразу двинул на юг.
— Круто! — опять не сдержалась я и тут же закусила губу.
К счастью, это мое замечание Павел проигнорировал. Он уже с головой погрузился в воспоминания и смотрел сквозь меня:
— И я, и Аня с первой попытки поступили в университет. Она — на растениеводство, я — на гражданское и промышленное строительство. На первом курсе мы поженились. Я хотел, чтобы моя Аня ни в чем не нуждалась, потому сразу по приезде в Краснодар пошел работать. Было тяжело, конечно, совмещать семейную жизнь, учебу и работу, но мне везло. К моменту окончания учебы, у меня уже была своя маленькая строительная фирма. Потом появилась Виола, стимулов вкалывать стало еще больше…
В его глазах проступила отцовская нежность, и я невольно залюбовалась.
— Сейчас моя фирма твердо стоит на ногах. Первые годы мы занимались только малоэтажной застройкой, но теперь вот взялись за крупные проекты. На данный момент возводим жилой комплекс из четырех зданий. Работы чертовски много! — он отлепился от стены и снова покосился на меня с легкой неприязнью. — Так что болтать с тобою мне некогда. Будет время — расскажу еще что-нибудь. А сейчас, давай, приступай к своим обязанностям. Вези Виолу в «МореМолл» и сделай так, чтобы ей было по-настоящему весело.
Мы вышли из комнаты, и «брат» сразу отправился к выходу. Уже секунд через пять дверь в холле громко хлопнула, а я прислонилась к косяку и нервно сглотнула. Все-таки странный этот Павел! В его присутствии со мной что-то не то делается: дыхание перехватывает, мысли путаются. Хотя, может, это все стресс. Да, точно стресс! Чуть привыкну — и все будет о’кей.
15
Аркадий Матвеевич оказался толстеньким мужчиной лет шестидесяти. Его совершенно седая голова забавно контрастировала с пышными черными усами.
— Доброе утро, цветочек! — шутливо сказал он, выйдя из машины, и вручая моей подопечный персик. — Как настроение?
— Хорошее, — улыбнулась Виола, запихивая подарочек в уродскую холщевую сумку.
— А это у нас кто? — усач повернулся ко мне и приветливо улыбнулся. — Подруга твоя?
— Это Лида — папина сестра, — пояснила «племяшка». — Кажется, троюродная.
Улыбка водителя стала еще шире.
— Точно! Как я сразу не догадался? Ведь одно лицо просто.
— В смысле? — растерялась я.
Он почесал пухлый, обгоревший на солнце нос, пошевелил усами:
— Очень похожи на Павла Андреича. Ну, нос там, уши… Глаза еще.
— И правда! — я натянуто улыбнулась, а потом не смогла удержаться от маленькой шутки. — И щеки, говорят, тоже один в один.
Водитель закивал, а потом распахнул для нас заднюю дверь своего авто:
— Кровь не водица. Куда едем?
— В «МореМолл», — рапортовала Виола, юркая на сиденье, и тут же достала плеер. Достала и хмуро покосилась на меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хм… Кажется, очередной концерт не прокатит. Надо что-то другое придумать.
Я закусила губу и довольно неуклюже забралась в салон. К сожалению, у нас никогда не было машины, потому я не умею грузиться в авто с грацией пантеры. Надо будет пометить этот пункт в своем виш-листе: учиться, учиться и еще раз учиться.
В авто царствовала приятная прохлада — работал кондиционер. А еще там очень вкусно пахло натуральной кожей и кофе. Аркадий Матвеевич завел двигатель, и меня вдруг осенило. Я повернулась к Виоле, уже слившейся в наигранном экстазе с музыкой из плеера, и затрясла ее за плечо:
— Виол! Виолчик! Ау!
— А? — девчонка вздрогнула и неохотно выковыряла из уха ближайший ко мне наушник.
— Устрой мне небольшую экскурсию по дороге.
— Я не умею, — попыталась увернуться моя подопечная, но меня так просто не проведешь.
— Чего тут уметь? — сказала, я подбоченившись. — Просто комментируй все, что видишь. Давай, племяшка, не сачкуй: твоей дорогой тетушке нужна полезная информация об окрестностях. Где у вас тут самое интересное: «Магнит», «Пятерочка», все такое?
Она тяжело вздохнула, но потом все-таки отключила плеер:
— Ладно.
Всю дорогу до торгового центра я изображала безудержное любопытство. То и дело тыкала в разные здания пальцем и бомбардировала Виолу вопросами:
— А это что? А вон там — магазин? И как у них с ценами: дорого? А качество хорошее?
Виола довольно терпеливо мне отвечала и почти не нервничала. Только раскраснелась немного из-за моей умело изображаемой непроходимой тупости.
— Я не была там ни разу! — повторяла она из раза в раз и чуть пожимала плечами.
— Не была? Как так-то? — я удивленно хлопала ресницами, а потом и Виолу по спине. — Ничего-ничего, мы с тобой за лето все обойдем.
В глазах «племяшки» то и дело плескался нескрываемый ужас. И откуда в ней столько неприязни к светской жизни?
Когда авто припарковалось у «МореМолла», на Виолкином лице проступило нескрываемое облегчение. Наконец-то эта деревенская кошелка от меня отстанет, — читалось в ее глазах.
Хе-хе, — мысленно отозвалась я. — Ошибаешься.
Мы двинули шопиться, а Аркадий Матвеевич уехал на мойку, наказав звонить ему сразу, как что-то понадобится.
Очутившись в ТЦ, я напомнила себе, что по легенде здесь никогда не бывала, потому на всякий случай поохала на входе, а потом пару раз изобразила полнейшую дезориентацию. Получилось вроде убедительно. Виола взяла меня под руку и стала сама водить от магазина к магазину.
Купальник удалось подобрать не сразу. Во-первых, я специально не торопилась, чтобы полазить по центру дольше. Во-вторых, у меня нестандартная фигура: обхват под грудью маленький, а чашечки большие — моего размера почти нигде не попадалось.
Блуждая между расфуфыренных манекенов, я периодически хватала с вешалок красивые платья и прикладывала к Виоле:
— Смотри, какое чудесное! Может, примеришь?
Она каждый раз шарахалась в сторону и бубнила, что ей ничего не нужно. Просто невероятно!
Немного погодя я решила поменять стратегию. Напялила на себя сарафан в полоску, а потом протянула точно такой же Виоле:
— Слушай, давай купим два одинаковых?
— Зачем?
— Будем как двойняшки! Забавно же.
— Не вижу ничего забавного, — заявила она, складывая руки на груди.
— А может, тогда юбки одинаковые купим? Вон те — синенькие.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Но ведь это же глупо!
— Разве? — демонстративно удивилась я. — Хотя, ладно. Уговорила! Купим такую юбку только тебе.
Виола фыркнула:
— Да я вообще юбок не ношу! Тем более летом.
Спустя еще полчаса я почувствовала отчаяние. Плечи у меня опустились, а энтузиазм упал до нуля. Я шагала по коридору, как робот, у которого вот-вот сядут батареи. Неужели мне так и не удастся выполнить поручение Павла?
