Где с ней, само собой, обращались очень осторожно. Потому что все знали, кто она.
Татка дула губы обиженно. Зло смотрела на меня и пыталась флиртовать с моментально бледнеющими от ее попыток парнями.
Уезжала ни с чем, естественно. Под моим контролем, на такси.
Но зато моя отстраненность дала неожиданные плоды.
Татка поступила в институт. Сама. На бюджет.
И, похоже, постепенно выкинула из головы всю дурь насчет меня.
А, может, сразу выкинула.
По крайней мере, выглядела вполне счастливой, веселой. Познакомилась с Элькой, за которую впрягся Даня.
Я был в курсе всех ее телодвижений.
Ну, маньяк, да. Чего с меня взять?
А вот про сегодняшнее ее посещение и не предполагал…
И надо же ей было именно в этот момент дверь открыть? И увидеть, как Элька, которая у меня работает всего один день официанткой, да и, кстати, уже не работает, бедовая девка, прижимается ко мне, за салфеткой тянется.
Ну, рабочий момент, обычный!
Накосячила девчонка, опрокинула коктейль на сумку одной местной журналистки. И журналистку того… Опрокинула прямо на пол. Коза. Ну вот как быть?
Я и так с ней подставился, Даня попросил документы ей сделать, в розыске она. Никогда бы не вмешался, но Даня просит редко. А конкретно — с ней в первый раз попросил. Подружка она его Ленки какая-то.
Я сделал. Это несложно, когда знаешь, к кому обращаться.
Но тут есть одна тонкость. Девке нежелательно светиться. Потому что по официальным каналам ее не ищут, а вот по неофициальным… Наступила она кому-то у себя на больную мозоль, я пробил немного инфу.
А эту сучку, с поддельным китайским хламом, который она за фирму выдавала, я знаю хорошо. Наглая и тупая, но шустрая. В трусы мои залезть не удалось, хотя и хотела. Уже давно.
И вот теперь запросто могла от злости чего-нибудь сотворить.
Статейку, фоточку, еще какую-нибудь хрень.
Оно мне надо? Нет.
Потому овце бабки в зубы, там не сильно много, пол ляма, но чувствительно, конечно. Выручка нескольких дней.
А с Элькой — серьезный разговор.
А то она, похоже, не понимает, что своей борзотой может под монастырь подвести не только себя, но и меня, и Даню. А что у нас доходчивей всего бьет? Правильно, рубль.
А потому показательная порка, слова про долг, чтоб не расслабляла булки, и отправить туда, где ее никто, кроме работяг и шоферюг, не увидит.
Она, конечно, расстроилась, расплакалась. Реально думала, что я с нее буду бабки снимать в уплату долга. Я в самом деле буду, по крайней мере, первые полгода. Потому что учить надо.
А потом — посмотрим. Она вроде девка неплохая, если реально механик хороший, то мне же и лучше.
Так что Элька рыдала, я ее утешал, и именно в этот момент принесло Татку.
И сразу же вынесло, естественно.
И вот я стою, охереваю.
Вроде и не из-за чего, а чувство все равно мерзкое.
Будто виноват.
Я только глупо смотрю на закрытую за Таткой дверь, что-то вяло отвечаю Эльке, которая ни в чем не виновата, но злость на нее берет.
И думаю, что надо бы догнать.
Надо бы пояснить.
Или не надо?
Караоке.
— Серый, есть разговор!
Я отрываюсь от бумаг, хмуро смотрю на Зверят, впершихся ко мне в кабинет прямо-таки беспардонно.
Кабинет сразу становится меньше в два раза, потому что мои друзья, близнецы Рома и Дима Зверевы, очень большие мальчики. А тут еще и злые.
Ну, это они зря. Потому что я и сам не сильно добрый сейчас.
После побега Татки я очень сильно стараюсь загрузиться работой. Все для того, чтоб не сорваться и не начать ее искать. Даже не включаю следилку. Терплю.
И, надо же, бляха муха! Мне это удается! Потому что звонит Ирина, главбух, и в наглую требует еще одного помощника. Типа, не справляется она с объемами. Мне хочется Ирину послать по известному маршруту, и, наверно, я бы это сделал, не будь она классным спецом. Я спрашиваю, на кой хер ей еще помощник, и она начинает скучным голосом грузить меня информацией про провалы в документах по СТОшкам, с которыми она с лета колупается, и про то, что сроки, данные налоговой на восстановление документации, подходят к концу, и, если я не хочу получить штраф, то необходимо дополнительные силы, и вообще, учитывая наши планы, еще один человек не помешает. Это она так намекает на открытие еще одного клуба, коза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И я, так-то, понимаю, что она права, но по привычке возражаю, не желая раздувать штат. Хотя, по логике, речь идет о копейках, но не в масштабе года. Короче говоря, мы с ней ссоримся, потом я обещаю подумать, а она ядовито отвечает, что я пока что на одних сверхурочных для нее разоряюсь. Я смотрю на часы. Десятый. А она работает. Черт. Реально надо еще человека.
Потом приходит Ринат, с рассказом о новом меню, которое почему-то хуже предыдущего. И отзывы тоже хреновые.
И, пока я этим гружусь, приходит сообщение от партнеров, с которыми мы собираемся открывать в городе заведение совершенно нового формата.
У них какие-то сложности, причем, суки немецкие, не рассказывают, какие, поэтому встречу по поводу совместного проекта необходимо перенести. Я опять смотрю на время. Прикидываю, который у них час, можно ли звонить и выяснять? И понимаю, что нет.
Значит, завтра.
Опять упираюсь в меню, размышляя, что надо сделать, что поменять… И в итоге решаю, что надо поменять повара.
А это дополнительный геморрой. Потому что город у нас хоть и большой, а нормальные спецы все наперечет. И заведение у меня такое, что нельзя кормить тупо шашлыками и салатом «Цезарь».
И, несмотря на завал на работе, мысли от Татке не отпускают, они все время где-то на заднем плане незримо присутствуют. И это так раздражает, что хочется встать и что-нибудь душевно разъебать, забыв хоть на какое-то время про то, что я — Сергей Юрьевич Бойцов, и оставив только бешеного Бойца, сгусток чистой черной ярости.
И вот в этот эпический момент и заходят близнецы. Да не просто так заходят, а с какой-то предъявой и выражениями одинаковыми на одинаковых физиономиях.
— Мне некогда. Позже.
Я стараюсь говорить спокойно, понимая, что Зверята не виноваты в моих траблах, и не надо их сходу бить.
Но у братишек, похоже, инстинкт самосохранения напрочь отсутствует, потому что они не только на мои слова не реагируют, а, наоборот, нарываются!
— Сейчас.
Более спокойный и адекватный из них, Димас, сейчас таким не выглядит. И это уже интересно.
Я встаю из-за стола, выхожу, сужая размеры своего кабинета еще на треть.
Опускаю руки. Обманчиво спокойно.
— Ну?
— У тебя девочка работает… Элли.
Опять Элли! Да чего ж сегодня такое?
— Ну?
— У тебя с ней… — Димас неожиданно замолкает. Словно пытается себя контролировать, сдерживать, сжимает кулаки. Желваки гуляют. Мне это даже кажется забавным.
— Ты с ней спишь? — а это Рома. Он более разговорчивый, открытый. И, похоже, бесстрашный.
Потому что после его вопроса меня тянет на поржать. А их на подраться.
Я себе ни в чем не отказываю.
И они тоже.
В узком кабинете численное преимущество сходит на нет. Да даже если б и ринг был.
Все равно нет. Щенята они против меня.
Бросаются одновременно, рычат.
Мне забавно.
Легко ухожу, пробиваю одному по печени, второму сразу же, без разворота, боковой.
Валятся с таким грохотом, что, кажется, весь клуб трясется.
Заглядывает испуганный Ринат.
Оценивает ситуацию.
— Сергей Юрьевич, полицию вызвать?
Да вот только полиции в нашей тесной компашке и не хватает…
— Нет, все нормально. Иди.
Ринат закрывает дверь, я разворачиваюсь в хрипящим и матерящимся парням. Димас пытается отдышаться, согнувшись в углу, Рома унимает кровь, хлынувшую из носа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ну а чего вы хотели, мальчики? Вице-чемпион РФ по боксу — это не кот накашлял…
Я смачиваю салфетку в виски, швыряю Роме, смотрю, как Дима садится, привалившись к стене, гадаю, не сильно ли я его? У меня удар серьезный, запросто мог чего-нибудь порвать внутри.
