– В этом не было нужды. Она приезжала ко мне без звонка, зная, что после одиннадцати вечера я всегда дома и безумно ей рад.
– Послушайте, Кирилл… Как вас по батюшке?
– Без батюшки давайте. Мне всего двадцать два.
– Хорошо, как скажете. Кирилл, а не побеседовать ли нам тет-а-тет в каком-нибудь более подходящем месте?
– Я не возражаю.
– После погребения я подойду к вам и…
– Я не останусь. С Олесей я уже простился. Больше находиться здесь не вижу смысла.
– Ладно, давайте уйдем вместе. Если что, я успею вернуться.
Майор направился к выходу, предлагая Киру следовать за собой.
Пока они шли к дверям, все на них пялились. Вернее, на Кира. Но его внимание привлек лишь один человек. Женщина с темными волосами. Он узнал ее по описанию. Это была Виола. Единственная из «друзей», о которых Красотуля рассказала Киру. Она показалась ему некрасивой. Даже уродливой. Хотя никаких физических недостатков на ее лице не осталось.
Кир был разочарован! Олеся так эту Виолу нахваливала…
– Вы не голодны? – спросил у Кира майор. – Время обеда, и у меня живот урчать начинает.
– Я не голоден. Но попил бы чего-нибудь.
– Давайте в кафе зайдем. Видел неподалеку, с виду приличное.
Кир послушно шел за полицейским. Лучше сейчас побеседовать с Карели, чем потом с кем-то из его коллег. У этого хотя бы лицо на человеческое похоже, не то что у некоторых – чистые бульдоги. Кир не боялся полицейских, но старался избегать их. Считал, что общение с людьми, у которых повреждена карма (а у бульдогов она повреждена точно), дурно влияет и на его собственную.
Они зашли в заведение, заняли свободный столик. К ним тут же подскочила симпатичная официантка в клетчатом переднике. Пока майор листал меню, Кир сделал заказ:
– Мне, пожалуйста, стакан молока.
– Ой… А у нас нет.
– Девушка, милая, такого не может быть. Если вы подаете кофе с молоком, то оно должно быть в наличии.
– Кофе у нас со сливками.
– Значит, так и нужно писать. Тогда простой воды без газа, пожалуйста.
– Все?
– Все.
– А мне блинчики с мясом, – принял эстафету Карели. – Две порции, очень я их люблю. И чай черный с лимоном.
Девушка записала и унеслась. Карели подпер щеку кулаком и произнес:
– Итак?
– Что вы хотите узнать?
– Для начала скажите, где и когда вы познакомились с Красотулей.
– На детской площадке. Нам тогда было по восемь. Она висела на турнике вниз головой. А я сидел на лавочке, читал. И вдруг смотрю, девочка разгибает ноги и начинает падать вниз. Я перепугался и кинулся к ней на помощь. Но «акробатка» ловко приземлилась на вытянутые руки. Она была очень спортивной, гибкой. Настоящая обезьянка. Лучше любого мальчишки по деревьям лазила. Я был прямой ее противоположностью – настоящий увалень. Зато умный. А Олеся плохо училась. И я стал ей помогать с уроками.
– Вы учились в одном классе?
– Нет. Даже в разных школах. Но виделись часто.
– Вы были в нее влюблены?
– Не скрою, в начальной школе да. А потом мне другая девочка понравилась, и я стал воспринимать Олесю только как подружку.
– А она вас? Не было у нее чувств к вам?
– О нет! Олеся страдала по моему старшему брату, пожалуй, лет с десяти.
– И до…?
– До семнадцати точно.
– Ваш брат, как понимаю, оставался к ней равнодушен?
– Совершенно верно. Денис, так зовут его, избалован женским вниманием с пеленок. Он невероятно красив. И всегда таким был, что в младенчестве, что в детстве, что в юношестве, что в зрелости – сейчас ему тридцать один.
– Олеся не из-за него начала себя перекраивать?
– Нет, из-за отца.
– А он тут при чем?
– Он ушел из семьи, бросил их. Олеся очень это переживала. Считала именно себя виноватой в случившемся. Типа, она не оправдала фамилию и прочая ерунда. Ей едва тринадцать исполнилось. Трудный возраст. Да и внешне Олеся тогда была гадким утенком. Плечи широченные, руки, ноги тонкие, зубы и нос большие, а лоб весь в прыщах. Когда перестройка организма успешно завершилась, Олеся превратилась в очень приятную девушку. Но комплексы остались.
Пока они беседовали, приготовился заказ Карели. Воду для Кира давно принесли.
– Как вы относились к ее увлечению пластикой? – спросил майор, приступая к обеду.
– Был категорически против. Даже сцену устроил. Сказал, сделаешь что-то, я тебе больше не друг.
– Не сильно она дружбой вашей дорожила, судя по всему.
– Я сам дал слабину. Она позвонила перед первой операцией, расплакалась. Сказала, что боится, просила поддержать. Я и поплыл.
– Как часто вы встречались с Красотулей?
– По мере необходимости. Когда был нужен, она приезжала ко мне. Это могло случиться и раз в месяц, и три раза в неделю. В зависимости от ее эмоционального состояния.
– А если необходимость в общении возникала у вас?
– Я же мужчина. Со своими эмоциональными проблемами справлюсь. А Олеся – девочка. Ей необходимо плакаться на чьем-то плече.
– Но разве нельзя просто встретиться и погулять? Сходить в кино. В музей. На вечеринку. Друзья, я вам скажу, так обычно и делают.
– Я не вписывался в ЭТУ жизнь Красотули, поэтому держался в стороне.
Карели поднял глаза от тарелки и пристально посмотрел на Кира:
– Она стыдилась вас?
– Порой мне казалось, что да. Вы видите, какой я. С вечной улыбкой. Невзрачный. И одет как клерк. Ее «друзья» (я заключаю это слово в кавычки) другие.
– Она давала вам это понять?
– Нет, что вы! Она звала меня первое время куда-то в компанию, но я неизменно отказывался. Мои комплексы тоже неистребимы. А потом, когда она поняла, что я не хочу становиться частью ТОЙ ее жизни, гламурной, Красотуля сказала, что рада. И добавила: ты – мое сокровенное.
– Выходит, вы знали все о жизни Олеси?
– Почти.
– У нее были враги?
– Не думаю. То есть точно вам не скажу, потому что она мне о таких не рассказывала. А вот недоброжелатели имелись. Но она быстро от них избавлялась. Банила.
– Чего делала?
– Блокировала их. Чтоб не писали в Интернете и не звонили на телефон.
– Эти люди не пытались сделать ей бяку в ответ?
– Да что они могут? Обгадить в Интернете разве что.
– Так их же забанили.
– Другой аккаунт создают, чтоб оставить гадкие коменты.
– Детский сад.
– Не говорите. А многим из этих людей за тридцать, а то и под сорок. Олесе нравилось общаться со взрослыми.
– То есть вы считаете этих недоброжелателей безобидными?
– Никто из тех пустышек, кого Олеся до поры считала друзьями, не решился бы на убийство.
– А кто решился бы?
– Ее любовник.
– Так… С этого момента поподробнее. Кто таков? Имя, фамилия?
– Ничего конкретного не знаю.
Майор не смог скрыть разочарования:
– А говорили, что знаете о подруге почти все…
– Да, но это касается больше эмоционального, а не фактического. Она делилась со мной переживаниями, надеждами, радостью, болью. Поэтому рассказы были малоинформативны. Я не знаю имени, фамилии ее любовника, года рождения, адреса проживания, характера и так далее. Она называла его Док.
– Док? Это сокращенно от «доктор»? – подобрался майор.
– Я не знаю, кем мужчина Олеси был по профессии. И почему именно так она его называла.
– Что-нибудь вы вообще знаете? – Киру показалось, что в голосе Карели засквозило раздражение.
– То, что он был значительно старше. Имел отличный доход. Бывшую супругу. И очень непростой характер. Док подавлял Олесю, крутил ею. Но знал, когда нужно остановиться. Видел грань. То есть как только Красотуля доходила до точки, он ослаблял давление.
– Док, получается, тоже был ее сокровенным? О нем никто из ее друзей (или псевдодрузей, коими вы этих людей считаете) не знал.
– Даже Виола?
– А что, у Красотули к ней было особое отношение?
– Да. Она не просто ей симпатизировала, еще и уважала. Это чувство по силе я бы сравнил разве что с любовью.
– Виола ничего не знает о Доке. Кстати, где и как часто они встречались?
– Довольно часто, но не каждый день. Он очень занятой человек. Пожалуй, раз или два в неделю получалось. Обычно он к Олесе приезжал. Она ждала его во всеоружии: в красивом пеньюаре и с собственноручно наготовленными вкусняшками.
– Она хотела за него замуж?
– Да. Но Док, имея опыт неудачного брака, не желал слушать не только о свадьбе, но даже о совместном проживании. – В горле пересохло, Кир попил воды. – Мне было очень Олесю жаль. Эти отношения ей больше горя, чем радости, приносили. Я советовал расстаться с Доком и найти себе нормального парня. Желательно ровесника. Но ее тянуло именно к папочкам.
– Не скажу, что вы очень помогли следствию, – проговорил майор, доедая блины. Он ел крайне быстро и не особо аккуратно. – И все же спасибо за информацию.
