– Пилить придется, – сказал Колька, вырубая лаз, чтобы было куда вставить лезвие ножовки.
– Три дня, – вздохнул Кролик. – Шесть пропилов. А у меня куры не кормлены.
Да, куры не кормлены. Коровы не доены. Шесть пропилов в бревнах чуть ли не обхватной толщины.
Но Колька, как настоящий командир, сумел ласковым и добрым словом влить в своих подчиненных новые, свежие силы:
– Кто ныть будет, тому в лоб, – коротко пообещал он.
На первый пропил потратили почти час. А сил – еще больше. Промучались здорово – пилить было неудобно, приходилось работать ножовкой либо лежа на животе, либо сидя на корточках. К тому же пилу все время заедало в твердой древесине.
– Это не пила, – пыхтел Миха, – это расческа пластмассовая. Все! – он отвалился, обессиленный, от проема, завершив пропил – первый из шести. Выпустил из руки самую лучшую в селе пилу. – Обед. Или забастовка.
– Лучше забастовка, – робко выбрал Кролик. – Подольше получится.
– Да? – Колька упер руки в боки, глядя на него с верхушки холмика. – А этот разор так и оставим? Первый, кто мимо пройдет, враз догадается. А если эти, черномордые, нагрянут?
– Ночевать, что ли, здесь?
– Надо будет – заночуем! А кто…
– Знаю, – буркнул Кролик. – Тоже мне – новость.
Галка вызвалась сходить в село, принести что-нибудь перекусить. Костик пошел с ней.
Когда пересекали поле и спускались к реке, Галка, искоса поглядывая на Костика, спросила его:
– Тебе у нас нравится?
– Очень, – честно ответил он. И хотел бы добавить: «Особенно ты». Но не решился.
А Галка будто поняла.
– Я покажу тебе ту протоку. С бессонными кувшинками. Мы туда сплаваем, вдвоем.
И Костик понял, что она очень многое сказала ему этими словами…
Костик дождался Галку у калитки, взял у нее сумку.
– Мама тебя в окошко разглядывала, – засмеялась Галка. – Симпатичный, говорит, мальчик.
– Ага, – тоже улыбнулся Костик. – Только очень городской. Ничего, оказывается, не умею.
– Ну и что? – удивилась Галка. – Я в городе тоже, наверное, растерялась бы.
– А ты приезжай к нам. Отец рад будет.
– Ага, посмотрит на меня в окошко и скажет: симпатичная девочка, только очень деревенская, – она опять рассмеялась. – Он у тебя кто?
– Миллионер, – просто сказал Костик.
– Настоящий? – ахнула Галка. – Обязательно приеду. На миллионера посмотреть. Я их только по телевизору видела. Он, наверное, очень строгий и деловой, да?
– Когда как. На дядю Андрея очень похож.
Галка кивнула, показывая, мол, поняла, что он имел в виду.
– А что он с тобой не приехал?
– У него дела. – Костик почувствовал, как сжалось тревогой сердце.
За своими делами он совсем забыл отцовские. Хотелось позвонить, но отец запретил, боялся, что телефон прослушивают бандиты. С Ратниковым они разговаривали так, что никто не смог бы понять, о чем. А голос Костика сразу бы засекли.
Галка коротко взглянула на него и вдруг сказала:
– Ты здесь на самом деле прячешься, да? Отец тебя спрятал?
Костик не ответил.
Ребята живо распотрошили Галкину сумку, мгновенно умяли и холодную картошку, и котлеты, сжевали с хлебом даже луковицы. Запили молоком из пластиковой бутылки.
– Ну вот, можно и по домам, – пошутил Миха, опрокидываясь на спину. – Поспим только немного. Полезно после еды.
Колька поднял его за шиворот, всунул в руку пилу.
– Пилите, Шура, пилите, – пропел вредный Вовчик, стоя в сторонке.
– Фонарик не догадались захватить? – спросил Колька.
– Догадались, – сказала Галка. – Керосиновый.
– Сойдет.
…Когда вынули последнее полешко, уже смеркалось. Стояли вокруг квадратного отверстия – вроде люка в подпол. Нерешительно стояли, вздыхали по очереди.
Какие-то странные чувства испытывали. Сложные, непонятные. И жутковато было спускаться в черный проем, из которого несло холодом и затхлым воздухом. И как-то грустно, что вот много лет назад прятали здесь люди оружие для борьбы со страшным врагом, да погибли все. А след от них жив, и вот сейчас они, ребята, к нему прикоснутся. Казалось, что там, внизу, они ощутят чье-то незримое присутствие…
Колька зажег фонарь, опустил его в дыру, всмотрелся, прикрываясь ладонью от света. Сказал вполголоса:
– Ящики вижу.
Вытащил фонарь, перевел дыхание:
– Нужно подождать – дышать тяжко, пусть еще проветрится.
И до всех вдруг дошло, что там, внизу, пятьдесят с лишним лет не менялся воздух, что там остановилось время. И только сейчас снова пошло вперед.
– Я спущусь первым, там низко, – сказал Колька. – Передадите мне фонарь и гвоздодер. Кролик, останешься здесь – поглядывай по сторонам.
И Кролик согласился без своей обычной приговорки – так строг и серьезен был голос командира.
Колька спустил ноги, повис на руках и спрыгнул. За ним – остальные. Осмотрелись. Блиндаж был невелик. В неверном желтоватом свете фонаря увидели несколько ящиков, друг на друге: из зеленых досок, скрепленных жестяными полосами, с веревочными ручками.
– Нашли, – прерывисто выдохнул кто-то.
– Сейчас посмотрим, – сказал Колька.
Верхние ящики были густо покрыты пылью, вязкой какой-то, неживой.
Миха сгреб ее гвоздодером, подсунул его в щель под крышкой.
– Осторожно, Миха, – послышалось сверху, где торчала в дыре голова Кролика. – Вдруг там мины.
Оглядели ящик. Ничего похожего на минирование не нашли. Миха надавил на гвоздодер. Раздался резкий ржавый скрип – все вздрогнули, – край крышки приподнялся.
Мишка передвинул гвоздодер, снова нажал и отвалил крышку. Под ней было что-то вроде плотной вощеной бумаги. Колька поднес поближе фонарь. Мишка отвернул бумагу. Внутри ящика матово блеснули покрытые густой смазкой автоматы. В отдельной отгородке торчали рыльцами вверх магазины для них.
– Во! – выдохнул Миха. И вытащил один автомат. Оттянул ручку затвора, нажал на спуск – звонко щелкнуло.
– Клади на место, – сказал Колька. – Не игрушка.
Миха послушно опустил автомат в ящик, вытер ладони о штаны.
Вскрыли еще несколько ящиков. В одном – металлические коробки, видимо, с патронами, в других – слежавшиеся, потерявшие вид, цвет и форму полушубки, валенки. В одном ящике тоже тускло блестели смазкой банки консервов.
– Ай да мы? – спросил Колька.
– Еще бы! – ответили все разом.
– Забиваем ящики – и наверх. Нужно снова все закрыть и замаскировать.
Подтянули пару ящиков под дырку, подсадили Галку, выбрались сами.
– Рубите ветки, парни, – сказал Колька, – а сверху снова дерн уложим.
– Поздно, – сказал Костик. – Вон он, чешет.
Все обернулись к полю.
По полю резво бежал какой-то парень. Добежал до дороги, где ждал его зеленый «жигуленок», нырнул в него – и машина резко взяла с места, помчалась, протягивая за собой дымовую завесу густой белой пыли.
Колька повернулся к Кролику, молча посмотрел на него. Кролик опустил голову.
Но услышал он вовсе не то, что ожидал.
– Дуй, Васька, в школу, запрягай Воронка и полным ходом сюда! Миха – в село, за веревками, какие потолще бери.
– Спереть можно? – уточнил Миха. – Я знаю, где.
– Потом вернем, – кивнул Колька. – Мы остаемся здесь, охранять. Галка – домой. Костик, пугач твой с собой?
– Как всегда. Отец говорит, если у тебя есть оружие, оно всегда должно быть при тебе.
Галка сказала:
– Я останусь с вами.
Так сказала, что ребята поняли – спорить с ней бесполезно. Даже вредно.
Ребята разбежались в разные стороны: школа была на одном конце села, веревки, которые приметил Миха, на другом.
Колька сел на склоне холмика, подтянув к себе топор. Галка придвинула гвоздодер. Костик вытащил из-за пояса пистолет, положил стволом на колено.
Ждали недолго. Прибежал первым Миха, с мотком веревки через плечо. А уже по полю деловито, размашисто стучал копытами Воронок, прыгала за ним по кочкам телега, в которой стоял Кролик, размахивая над головой вожжами…
Глава XV
ЧУНЯ ОТЛИЧИЛСЯ
– Гони, Васек, гони! – твердил всю дорогу Чуня, похлопывая водителя по плечу. – Большие бабки впереди светят.
– Гаишники впереди светят, – буркнул парень, сидящий за рулем.
– Не боись, командир. Дядя Степа отмажет.
Но их все-таки остановили. Проверили документы, оштрафовали за превышение скорости.
Чуня ерзал на сиденье, чуть не выл от досады. Это была первая задержка.
Вторая – долго не могли разыскать Ероху. Потом Ероха никак не мог разыскать дядю Степу. Наконец дозвонился, радостно сообщил:
– Нашли, дядя Степан. Выезжаем на место. Нам бы грузовичок какой…
Пока дядя Степа «организовал» грузовичок, пока собрали команду и необходимое оборудование, даже складную лесенку не забыли, пока добрались до места – рассвело уже.
