Потом позвоню другу Косте и рассскажу о том, что мне приснилось. Он успокоит и предложит приехать, а я откажусь. Не хочу переходить черту от дружеской поддержки к попытке притвориться, что между нами может быть что-то другое. Не хочу отказывать.
А сейчас я смотрела в лицо Ледовского и понимала, что такому не отказывают. Он прав: захочет — всё будет. И так, как он захочет.
Есть люди, которым нельзя отказать, так ещё отец говорил. Ледовский из таких.
Наверное, он заметил мой ужас, потому что убрал руку и сказал небрежным тоном:
— Не дрожите вы так, Елизавета, к счастью, вы совсем не в моём вкусе.
И вышел, а я осталась дрожать под одеялом до самого утра. Где-то в глубине души взвилась и тут же выпала горьким осадком обида: я вполне себе привлекательна.
Но тут же я мысленно надавала себе по щекам: вот уж нашла чему огорчаться, Ледовскому не понравилась! Надо судьбу благодарить за это.
Варвара явилась почти в восемь. Принесла поднос с завтраком и с явным неудовольствием, написанном на лице, объявила, что меня переводят в другую комнату.
Я послушно поплелась вслед за горничной, понимая, что как ни возмущайся, а сделают так, как приказал хозяин.
Не хотелось бы больше с ним видеться наедине. До дрожи я его боялась и в то же время не могла сказать, чтобы он вызывал во мне брезгливость. Скорее я как кролик была готова ползти в пасть питона, если прикажет.
Лишь бы всё закончилось быстро.
Так относятся к дикому хищнику. Знаешь, что безумно опасен, но пока сидишь смирно — не тронет. Другой добычи хватает.
Поселили меня в комнату, просторнее и больше той, первой, даже разрешили спускаться в библиотеку, где я и просиживала часами, прерываясь только на то, чтобы поиграть, встретить или проводить на прогулку бультерьера Самсона.
Жаль, не разрешили с ним выходить за пределы дома.
Мысль о побеге приходила мне в голову, но пока я её отгоняла, как несущественную. И неосуществимую.
Виктор, охранник, выгуливающий собаку, становился всё более словоохотливым. Правда, все наши разговоры касались только Самсона.
Я специально спрашивала его о собаке как бы между делом, чтобы расположить к себе. Часто так поступаешь с владельцами животных: некоторые ни за что не расскажут об обстоятельствах травмы питомца, а слово за слово, и картина ясна.
Так я смогу разговорить Виктора и узнаю, где именно находится дом. Может, не так далеко от деревни или районного центра? Не посреди же Беловежской пущи!
Этого, к слову сказать, я так и не узнала. Зато выяснила, что хозяин уехал по важным делам. И у меня будет три дня передышки.
Но они закончились очень скоро. В назначенный срок меня позвали в библиотеку.
Глава 5
Ледовский
Она вошла чуть бледная, но спокойная. Села в предложенное кресло напротив с видом бойца, идущего на праведную смерть.
Вся поза Алисы, не нашедшей выхода из Зазеркалья, говорила о том, насколько она напряжена, брови были нахмурены. Стоило мне начать разговор, как по её лицу пошли красные пятна.
Мне нравилось играть с ней, как коту с маленькой мышкой, потому что только я знаю, чем закончится наша очередная встреча. Но порой её результат оказывается сюрпризом даже для меня.
— Я доволен вами, Елизавета, всё получилось как нельзя лучше.
— Правда? — она приподняла брови и впервые за вечер посмотрела на меня в упор. Должно быть, соображала, издеваюсь ли я или говорю как есть. — Не думала, что это поможет.
— Плотность сапфира 3,93, а показатель преломления света 1,762. Я поигрался с цифрами и получил код. Цифры никогда не лгут в отличие от людей.
Она усмехнулась, но как-то горько, то ли сама хотела догадаться и досадовала, что не сделала этого ранее, то ли была несогласна с моим утверждением о людях.
— Значит, вы отпустите меня? — спросила безо всякой надежды. Правильно, потому что не отпущу.
Потому что не хочу лишиться столь невинной, но привлекательной во всех смыслах забавы.
— Нет. Пока нет. Я запросил за вас небольшой выкуп.
— Небольшой для вас? — с вызовом спросила она и вцепилась в ручки кресла с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
Мне нравилось, что она ходит по краю, прекрасно сознавая, что очередная вспышка может стоить ей слишком дорого.
— Возможно, я просто хочу с вами подольше пообщаться.
Она собиралась добавить что-то ещё. Колкое, резкое, но вовремя прикусила нижнюю губу. Умница!
Не всегда стоит говорить первое, что пришло на ум. Я люблю умных женщин.
— Что это значит, Дмитрий Максимович? — спросила, осторожно подбирая слова.
Склонила голову набок, кончиком языка облизала край верхней губы и снова посмотрела в упор. Наверное, испытывала ощущение ошеломлённости, как во время опасного поворота на дороге, когда руль перестаёт слушаться рук, и машина повинуется другой, невидимой и оттого наводящий ужас воле.
— Ничего такого, что вы там себе нафантазировали. Давайте так: вы побудете у меня в гостях ещё три дня, я разрешу вам ходить по дому, гулять по территории без сопровождения, но возьму слово, что не попытаетесь бежать. Кстати, наверное, хотите узнать, далеко ли мы находимся от прочего жилья? Я подскажу. До Желудка, это посёлок городского типа, полдня пути. Это если пешком. По трассе быстрее.
Она впитывала информацию, как губка. Видел по глазам, что запоминает, и в её милой головке уже начал выстраиваться план. Что ж, тем интереснее игра.
— Зачем вы мне всё это говорите? Чтобы я всё-таки нарушила данное слово, а вы имели полное моральное право меня за это наказать?
— Могу вам сказать, что мне скучно и иногда хочется развлечься. Пусть это будет для нас обоих небольшим квестом, Елизавета. Сможете выполнить условия, обещаю, а я никогда не нарушаю обязательств, что освобожу и довезу до аэропорта, где вас посадят на рейс до Москвы.
— И в чём подвох? — упрямо спрашивала Алиса, не верящая, что
