выход из Зазеркалья находится рядом, и нет никаких хитроумных ловушек на пути. Разумеется, они есть.
Играть без препятствия на пути к цели неинтересно. Я только умолчал, что всё равно выиграю. Такова уж моя натура — быть победителем.
— А если я откажусь участвовать в странном эксперименте? — снова спросила она и положила руки на колени.
— Давайте потанцуем, Елизавета! — я подал ей руку, которую она, поколебавшись для виду, приняла. Ладонь девушки была холодной, но не безжизненной. Синяя жилка на запястье пульсировала в такт биениям её сердца.
Музыка зазвучала, стоило нажать на кнопку. Я держал эту темноглазую в своих объятиях, и это ощущение мне нравилось.
Милана права, чувствует ведьмовским нюхом, что пленница мне приятна.
Даже больше, я мог бы заполучить её, даже не прилагая больших усилий, но не хотелось видеть заплаканного лица. Не люблю насилия над прекрасными дамами и не желаю оставлять им иллюзию, что у них не было выбора.
— Расслабьтесь, вы напряжены. Вы не откажетесь, Елизавета.
— Это неудивительно, что я боюсь вас, Дмитрий Максимович!
Пытается держать дистанцию или набивает цену?
— Я не понимаю, зачем вы меня держите. Вы, ведь, получили то, что хотели?
И посмотрела снизу вверх почти доверчиво и в то же время с надеждой. Думала, что я отпущу её просто так?
— Нет. У меня есть причины ненавидеть вашего отца и всех его домочадцев, пусть понервничает и соберёт денег.
Задрожала, значит, испугалась, но пыталась этого не показывать. Лихорадочный блеск в глазах выдавал её с потрохами.
Музыка кончилась, но я продолжал держать дочь Вяземского за руку. Она не пыталась вырваться, но стояла, опустив глаза, и ждала, пока мне надоест эта молчаливая сцена. Дурочка, я мог бы наслаждаться ей бесконечно!
— Я могу отпустить вас завтра, Елизавета. Но вам надо будет постараться убедить меня в этом.
— Нет, — тихо, но уверенно произнесла она и руку выдернула.
— Не настаиваю, — пожал я плечами, пряча улыбку. — Просто хотел пойти навстречу желаниям дамы, но если вам угодно быть жертвой, не смею мешать.
Потом сама придёшь, когда поймёшь, к чему всё клонится. И умолять будешь, а я подумаю.
— Вам нравится мучить меня и других? Что ж, хорошо. Я даю слово, что в ближайшие три дня не попытаюсь сбежать, но взамен требую и от вас выполнение обещания, — она говорила с праведным пылом, раскрасневшись и сжав кулаки.
Я подавлял улыбку.
— Я уже сказал. Посажу на самолёт до Москвы и гарантирую, что ни я, ни мои люди не попытаются вам помешать добраться до дома. Даже деньги на такси дам. А теперь ступайте, Елизавета.
Я махнул в её сторону рукой, и девушка ринулась к двери, но, уже взявшись за ручку, остановилась и замерла:
— Что-то хотите сказать? Надеюсь, не собираетесь тратить моё время за чтением нотаций? — холодный тон должен остудить её праведный гнев и слова, о которых она пожалеет, останутся непроизнесёнными.
Я уткнулся в раскрытый ноут, давая понять, что потерял к ней интерес.
Но нет. Слишком молода, чтобы сдержаться.
Елизавета вернулась и встала напротив, сцепив руки в замок.
— Думаете, вы всё просчитали, и я испугаюсь и стану умолять вас о свободе? Возможно, так и будет, даже наверняка это в вашей власти, но не рассчитывайте, что я прыгну к вам в постель по собственному желанию.
Сказала, развернулась и бросилась прочь из библиотеки.
Я только хмыкнул. Пора вводить в игру нового антигероя.
Можно было бы оставить её в покое, но, во-первых, я этого не хотел, во-вторых, Вяземский должен понять, что со временем я отберу у него всё. Неважно, дорого это ему или нет.
Я набрал номер Якова:
— Приезжай, у меня для тебя задание. Тебе оно понравится.
5.1
После того разговора прошли сутки, в течение которых я жила относительно спокойно. С отцом и с внешним миром не контактировала, но не особо по этому поводу печалилась. Главное — не видела его.
Ледовского.
Он не тревожил меня, горничная Варвара всё так же осуждающе смотрела в мою сторону, но и это меня не огорчало. Как и было обещано, я получила относительную свободу.
Гуляла по саду, исследовав его вдоль и поперёк и обнаружила, что дом окружён высоким каменным забором, по периметру которого располагались камеры наблюдения. Хорошо, что хоть колючей проволоки не было.
— Вас зовут Елизавета, верно? — Услышала я приятный мужской голос и резко обернулась, словно тот, кто говорил, мог прочитать мои мысли. Я как раз размышляла, что будь здесь лестница, а с другой стороны расти густой кустарник, вполне можно было бы сбежать.
— Простите, я вас напугал?
— Да, есть немного, хотя в моём положении пора привыкнуть ко всему. Мы с вами уже встречались?
Мужчина, возникший за моей спиной, имел внешность довольно привлекательную и в то же время совершенно обыденную. Не было в нём особых примет: светловолосый, среднего роста, со светлыми глазами. Ну в самом деле, не хватало только очков, и вылитый профессор местного университета!
Преподаватель английской или немецкой литературы девятнадцатого века.
— Да, сталкивались в коридоре пару дней назад. Дмитрий Максимович поручил мне заботу о вас в ближайшие пару дней.
— Следить, чтобы я не сбежала? — засмеялась я. Не выдержал всё-таки мой мучитель! А как красиво пел: «Можете ходить по территории без сопровождения».
— Откровенно говоря, да, — худощавое лицо мужчины озарилось улыбкой, сделав его располагающим. — И мне это не по себе, уж простите. Кстати, меня Яков зовут.
— Моё имя вы уже знаете.
— Конечно, как и всё остальное про вас, — кивнул собеседник. — Пойдёмте пройдёмся, с утра довольно свежо, простудитесь ещё!
— Странно, что вас это заботит, — ответила я, напомнив себе, что это не светская беседа и не знакомство в парке. Здесь все мои враги или служат врагам.
— Конечно, Елизавета, я же не садист какой.
Прозрачные глаза собеседника странно
