Землю после демонстрации. Поскольку твоих родителей наказали, он решил покинуть Марс. Покидая оптико-электрическую мастерскую, твой отец взял всю документацию по центральному архиву и отдал Артуру.
Перед мысленным взором Люинь предстала фотография родителей. Их беззаботные молодые лица предстали перед ее глазами, словно прозрачные облака. Брошка на ладони Рейни блестела, словно игла, пронзающая туман времени. На глаза Люинь набежали слезы.
– Наказание исходило от моего деда?
– И да и нет. Их приговор был подписан тремя судьями Системы Безопасности и архонтом этой системы. Но твоему деду пришлось обнародовать приговор. На тот момент он пробыл консулом всего два месяца, и это был первый кризис, случившийся за время его правления. Поскольку протестную акцию против республики возглавили его сын и невестка, а он не сумел навести порядок, что привело к нескольким жертвам и общественным беспорядкам, многие люди решили, что твой дед во многом виноват. И они хотели, чтобы он либо подал в отставку, либо чтобы была применена процедура импичмента.
– Импичмента?
– Он стал новым консулом, и Совет в это время переживал период реорганизации. Положение Ганса на посту консула было весьма неустойчивым.
– И что случилось потом?
– В Совете были яростные дебаты по поводу импичмента. Ситуация грозила выходом из-под контроля. Твой дед был не в состоянии стабилизировать положение. И тогда вмешался Хуан.
– Дядя Хуан?
Люинь вспомнила фотографии на стене кабинета родителей и голографическое видео.
Рейни кивнул:
– Хуан тогда был новоизбранным архонтом Системы Полетов. Во время дебатов в Совете он объявил, что будет выполнять только распоряжения твоего деда. Многими это было воспринято как угроза начать военный переворот. В то время авторитет Хуана, его влияние в Системе Полетов были непререкаемы. И, несмотря на то что он был избран на этот пост сравнительно недавно, голосование по его кандидатуре прошло единогласно – такого еще не случалось в истории республики. Твой дед тоже сделал политическую карьеру, придя из аэрокосмических войск, и в день голосования по импичменту Система Полетов подняла в воздух боевые корабли, они кружили над городом.
Резолюция по импичменту не прошла. Можно посмотреть на это событие с разных точек зрения, но одно можно сказать четко: твой дед удержался на посту консула благодаря поступку Хуана. Но еще много лет после этого в республике царило недовольство.
Люинь пробормотала:
– Я ничего этого не знала.
Она вспомнила, какое лицо было у Ганса Слоуна на голографической видеозаписи: боль и решимость. Люинь попыталась представить себе ту сцену. Она не знала, какое чувство преобладало в те минуты в сердце ее деда – боль от того, что он вынужден наказать свое дитя, или терзания из-за того, что его обвиняют другие. У Люинь сжалось сердце, когда она осознала, что такие ужасные страдания дедушке принесли ее родители, – и эта боль рикошетом отлетела к ним.
– А мой брат всё это знает?
– Думаю, да.
– Тогда… почему же он поддержал нас?
– Я… – Рейни растерялся. – Погоди, давай сначала закончим разговор о прошлом. Ты знаешь, какова была главная цель движения, начатого твоими родителями?
Люинь покачала головой.
– Они хотели, чтобы у каждой семьи был дом, – сказал Рейни. – Они хотели, чтобы свое жилище было у каждой женатой пары.
– Что?
– Да, это та самая система, которая у нас есть сейчас. Протестное движение твоих родителей было подавлено, но их предложение позднее стало политикой, поддержанной Советом. Сейчас мы живем в условиях системы, о которой мечтали твои мать и отец.
– Но… тогда что же собой представляла эта система раньше?
– До того жилье распределяли в зависимости от научных достижений или положения. – Рейни вздохнул, словно бы увидев то далекое прошлое. – Когда город был только-только основан, ресурсов было настолько мало, что все жили в общежитиях. Собственные дома могли себе построить только выдающиеся ученые, а размеры домов определялись согласно их научным достижениям. Поначалу такая политика была разумна, но через тридцать лет в ней накопилось немало недостатков. Если кому-то не везло и этот человек не выдавал в науке результатов, которые можно было применить на практике, то они умирали в общежитии. В итоге все начали зависеть от начальства и старались оное начальство ублажать, чтобы их исследования были включены в какой-нибудь инженерный проект. Во власти стала процветать коррупция, распределение жилья стало хвостом, который вилял собакой научных исследований.
– Но я помню, что, когда я была маленькая, у каждой семьи был свой дом!
Рейни улыбнулся:
– Ты жила в районе, где обитали другие семьи основателей республики и руководителей систем. Вот почему у них были собственные дома.
– Значит, мои родители…
– Они сделали это ради Артура.
– Артура? И Джанет?
– Да. Поскольку у Артура в системе вообще не было никакого места, им с Джанет не могли выделить дом. Твои родители решили, что это несправедливо. Увидев столько злоупотреблений властью и то, что система отвергла их друга, они захотели справедливости и абсолютно равного распределения.
– Но мы… – пробормотала Люинь. – Мы-то выступаем против этого.
– Вы хотите выстроить свою собственную систему, мечтаете, чтобы можно было меняться жильем, иметь свободу. Вы выступаете против абсолютного равенства и равного распределения. – Рейни говорил очень сдержанно. – Но это тоже не ново, ты знаешь об этом? Именно так всё обстояло до войны. В то время каждый сам себе строил жилище или на что-то его обменивал. Тогда разные лагеря принадлежали различным компаниям, и каждому человеку или группе людей приходилось покупать инструменты или нанимать работников из более крупных компаний. Та система являлась всего-навсего продолжением обычаев Земли. Но Марс не был Землей. На Марсе имелось крайне мало ресурсов, и большую часть сырья нельзя было применять напрямую, без переработки. Считаные компании, владевшие технологиями плавки и литья, могли обеспечить планету строительными материалами. Олигархические фирмы стали монополистами рынка и непомерно поднимали цены. Почти все неглупые люди, умевшие что-то делать, быстро осознали, что при таких условиях добиться лучшей жизни невозможно за счет одного только ума и мастерства. Несправедливое распределение ресурсов невозможно было обойти. Поэтому они рисковали жизнью, чтобы основать новую республику, где у каждого будет возможность обрести достойную жизнь не за счет накопления богатства, а за счет собственных талантов.
Люинь мало-помалу начала что-то понимать.
– Мои родители взбунтовались против моего дедушки. Мы взбунтовались против моих родителей, а мой дедушка бунтовал против той мечты, которую мы сейчас пытаемся осуществить?
– Можно и так сказать, – проговорил Рейни спокойно. – «Свобода, равенство и братство» – эти привлекательные слова всегда возникали на протяжении жизни каждого поколения.
– А другое поколение было против?
Люинь опустила глаза. Она была в полной растерянности. Она не понимала, как быть. Затеянное ее друзьями движение было бесполезным. В
