Путник:
— А Белград? Как мне быть с Белградом? Мы должны немедленно оставить Белград. Понимаете ли вы, оптимист, что для народа и государства означает потеря столицы?
Мишич:
— Я не несу никакой ответственности за то, что столица Сербии расположена там, где должен находиться пограничный пост.
Путник:
— Не повторяйте то, что услышали от меня!
Мишич:
— Я сдавал вам все офицерские экзамены, вы мой старший начальник. И я должен иногда повторять что-нибудь из сказанного вами.
Путник:
— Вы твердолобый деревенский мужик! Зарвавшийся упрямец!
Мишич:
— А вы все штабные кроты и слюнтяи! Сплошь все ваше Верховное командование!
Живко Павлович, помощник воеводы Радомира Путника:
— Алло! Говорит Живко Павлович. Прошу вас, генералы, не ругайтесь. Это лишено всякого смысла. Мы не обозники. Не только у вас, и у других тоже есть чувство чести, господин Мишич!
Мишич:
— Что вам, Живко, нужно? Кто вас приглашал? Я не желаю разговаривать с помощниками.
Живко Павлович:
— Воевода приказал мне выслушать вас. Укажите мне фронт действий вашей армии.
Мишич:
— Об этом вам доложит начальник моего штаба полковник Хаджич.
Живко Павлович:
— Я выполняю свои обязанности и не являюсь вашим адъютантом.
Мишич:
— Хаджич тоже выполняет свои обязанности. Хаджич, у телефона Живко Павлович, ответьте на его вопросы.
Хаджич:
— Хаджич у аппарата. Продиктовать вам координаты фронта Первой армии? Алло! Прошу не прерывать. Господин генерал, вас вызывает воевода Путник.
Путник:
— Соединяю вас с Верховным командующим, Мишич. Поделитесь с его высочеством регентом Александром своими соображениями.
Мишич:
— Мне не о чем разговаривать с принцами. Я не желаю говорить с русским кадетом о положении в армии. Он борется за свою корону, а я защищаю сербский народ.
Путник:
— Скажите это лично престолонаследнику Александру Карагеоргиевичу. Вы, гордый и смелый адъютант Обреновичей!
Мишич:
— Я не служу королям и за фалды политиков не держусь. И перед Аписом у меня колени не трясутся. Вы меня слышите, воевода?
Верховный командующий престолонаследник Александр:
— Я вас хорошо слышал, генерал. И не забуду ни одного вашего слова. Да, это я — Верховный командующий и ваш будущий король!
Мишич:
— Вы станете королем, если я спасу Первую армию.
Престолонаследник Александр:
— Упрямством вы ничего не можете спасти. Вы должны исполнять свой долг и подчиняться моим распоряжениям!
Мишич:
— Только не изменяя своей совести.
Престолонаследник:
— И не изменяя присяге, Мишич.
Мишич:
— Убеждениям военачальника, ваше высочество!
Престолонаследник:
— Но вы в моем подчинении. Я вас назначал командующим Первой армией. Вы ее не унаследовали. И Сувоборне ваше поместье.
Мишич:
— И Сербия не ваше поместье. Если вы отняли корону у своего брата, то народ вы не получили в наследство!
Престолонаследник:
— Я получил в наследство борьбу за его свободу. От отца и деда! Я принял в наследство народ. Его судьбу я возложил на свои плечи.
Мишич:
— Это народ вас посадил к себе на спину. Что делать народу на плечах у принца?
Престолонаследник:
— Послушайте, я все помню. Все. Поверьте, генерал, я ничего не забываю.
Мишич:
— Меня это чрезвычайно беспокоит! Вы меня слышите, престолонаследник?
Престолонаследник:
— Слышу и приказываю вам выполнить распоряжение Верховного командования. Ни шагу назад.
Мишич:
— Только цари отдают такие распоряжения. Я такие приказы и не принимаю, и не отдаю.
Престолонаследник:
— В сербской армии больше никто не смеет командовать: назад. Иначе Сербии конец. Вы меня поняли?
Мишич:
— Сербии конец лишь в том случае, если ее руководители потеряют разум, а ее солдаты лишатся веры.
Престолонаследник:
— Я вам сказал свое последнее слово.
Мишич:
— Тогда я более не командующий Первой армией. И не буду выполнять ваш приказ. Это мое последнее слово. Что вы сказали? Что вы сказали, престолонаследник?
Путник:
— У аппарата Путник. Алло, алло, Мишич! Какая оса вас ужалила там на Сувоборе, что у вас так распухли мозги? Порете чушь. Вы один только и способны и призваны спасать сербскую армию, так, что ли? Вы один? А мы, прочие? Чешем себе пупы, так?
Мишич:
— Или соглашайтесь с моими решениями, или немедленно примите мою отставку. Отставку, вы меня слышите? Алло! Не прерывайте. Вы меня слышите, воевода?
Путник:
— Послушайте, Мишич. За все эти оскорбления и брань мы с вами не можем сегодня вызвать друг друга на дуэль. Пусть телефонисты и писари рассказывают, что знанием сербского языка Путник и Мишич ничуть не отличаются от своих обозников. Сегодня нас с вами ничто не должно задевать и приводить в ярость. Суетность и другие подобные чувства принадлежат мирной жизни.
Мишич:
— Все чувства принадлежат также и войне.
Путник:
— Оставим эту роскошь до победы. Еще раз давайте разберемся в ваших планах. Столь же основательно, как если бы мы рассматривали стратегический замысел Фридриха Великого. Иначе нам обоим придется чистить лошадей швабским фельдфебелям. Вы меня слышите, Мишич?
Мишич:
— Я вас слушаю. Говорите.
Путник:
— Если Первая армия прекратит оборонять водораздел между Колубарой и Западной Моравой, неизбежны следующие последствия: Третья, Вторая армии и Обреновацкая группа должны отступить, поскольку они окажутся не в состоянии прикрыть свои вытянутые и тонкие фланги. Если Ужицкую группу оттеснят к Чачаку, что неминуемо, то, повторяю, придется сдать Белград. Падение Белграда ставит под угрозу фронт на всем Подунавье и в долине Большой Моравы, а с восточной стороны в любую минуту может напасть болгарская армия. Да, болгарская. И еще, Мишич, что будет, если Потиорек покрепче прижмет вас и погонит со склонов Сувобора и Рудника к Крагуевацу? Можно ли удержать Крагуевац, если неприятель сидит в Чачаке? И что вообще в Сербии можно будет оборонять, если наши армии сгрудятся возле Крагуеваца? Давайте, ей-богу же, рассуждать логично!
Мишич:
— Ваши стратегические комбинации вполне логичны и справедливы. Если бы мне на экзамене кто-либо отвечал иначе, тот не стал бы офицером Генерального штаба.
Путник:
— В чем же тогда дело?
Мишич:
— Это штабная и прикладная стратегия. Она для истории. А мы сейчас здесь, на Сувоборе, должны поступить иначе. Так, как поступают лишь раз в жизни. Что не повторяется и чему не учат в школе. Слышите?
Путник:
— Продолжайте.
Мишич:
— Первая армия лишена свободы выбора стратегической идеи. Она абсолютно вынуждена покинуть сувоборский водораздел. И сегодня ночью должна выступить, дабы избежать завтрашнего удара, поскольку выдержать его она не сумеет ни в коем случае. Поймите и поверьте мне, как-никак я нахожусь на позициях и лучше вас и Верховного командования в целом знаю состояние своих войск и оцениваю положение.
Путник:
— А Потиорек? Что, вы считаете, сделает он?
Мишич:
— Я убежден, что Потиорек не сумеет оттеснить меня с новых позиций. Сейчас он тоже не на многое способен. Сувобор его сломит.
Путник:
— Однако даже при глубокой убежденности и отменном знании своих войск и своего положения случается проигрывать сражения и целые войны.
Мишич:
— Сражения выигрывает тот, у кого есть превосходящая идея, тот, кто владеет пространством и временем. Кто непрерывно проявляет инициативу. Так я отвечал вам на экзаменах. Я утверждаю: завтра Потиорек не будет знать, чего я хочу и что могу сделать. Если он кое-что еще сохранил из своих знаний военной истории, неизвестность все-таки его смутит. Вы слышите?
Путник:
— Продолжайте, продолжайте.
Мишич:
— Наш солдат должен хотя бы сутки не видеть противника, не слышать его, спокойно уснуть в тишине. Поесть хорошенько, подкрепиться, отогреться… Чтобы лучше бежать в гору.
Путник:
— Еще фактов, Мишич, еще!
Мишич:
— Я ручаюсь вам головой: сейчас побеждает тот, кто менее голоден, кто больше спит, кто быстрее может бежать по снегу и дольше не мерзнет на снегу.
Путник:
— Я вас слушаю. Еще факты у вас есть?
Мишич:
— Тот, кто больше верит своему командиру и знает, что он беспокоится и заботится о нем. В этих боях одержит победу тот солдат, который не впал в отчаяние; Тот, кто может пошутить и затянуть песню! Поглядеть на женщину. Мы обязаны обеспечить это нашей армии. Вы слышите меня, воевода?
Путник:
