были и подходившие по правому берегу Днепра многочисленные войска. Их быстрое движение показывало, что русские солдаты спешат на защиту города, который был им дорог почти так же, как Москва.
Багратион действительно приближался по правому берегу Днепра параллельно движению французов, а Барклай, подходивший по поперечной дороге, ведущей от Двины к Днепру, уже появился на противоположных высотах. И тот и другой, распознав замыслы Наполеона и оставив свой план наступления, спешно выдвигались на оборону древнего города, и хотя сражение на такой позиции было невыгодно, но сдать Смоленск без боя казалось позором, которого они не могли вынести, каков бы ни был результат. Никто не спорил, все поддались невольному движению и распределили роли без пререканий.
Выполнить нужно было две задачи, и обе весьма важные. Первой была оборона Смоленска. Но если бы Наполеон совершил только отвлекающую атаку, а сам перешел через Днепр выше, что было возможно, защитники Смоленска оказались бы окруженными и отрезанными от Москвы и Санкт-Петербурга и подверглись той самой опасности полного разгрома, которая грозила им с начала кампании. Поэтому было решено, что князь Багратион со 2-й армией займет позицию на берегу Днепра выше Смоленска, чтобы наблюдать за бродами, а Барклай-де-Толли сразится с французами за город. Такое распределение ролей было естественным, ибо Багратиону, подошедшему первым и опередившему другие части русской армии, было проще выдвинуться выше Смоленска. Он отбыл немедленно и расположился с 40 тысячами человек за Колодней, притоком Днепра. Войска Барклая-де-Толли сменили 4-й корпус Раевского, охранявший Смоленск 15-го и утром 16-го. Барклай поручил оборону Смоленска 6-му корпусу под командованием Дохтурова, одного из самых крепких офицеров армии, присоединив к нему дивизию Коновницына и обломки дивизии Неверовского, сражавшейся в Красном, а оставшуюся часть своей армии расположил в новом городе и на холмах на другом берегу Днепра.
Поскольку русские наконец остановились, Наполеон не мог ни отступить, ни двигаться на ощупь, ни позволить им отстоять у него такой пункт, как Смоленск. Взятие Смоленска мощным ударом было единственной операцией, сообразной положению и характеру императора, способной сохранить славу его оружия, в чем он нуждался как никогда.
Наполеон незамедлительно построил войска в боевые порядки. Слева перед Красным он разместил три дивизии Нея; в центре перед Мстиславлем и Рославлем – пять дивизий Даву; справа перед Никольским предместьем и Раченкой – поляков Понятовского, сгоравших от нетерпения сразиться за город, за который не раз сражались с русскими их предки; на крайнем правом фланге, на плато вдоль Днепра, – массу кавалерии. Сзади и в центре обширного полукольца Наполеон расположил Императорскую гвардию, а на высотах – свою грозную артиллерию, которой предстояло накрыть несчастный город навесным огнем.
Корпус Евгения находился еще в трех-четырех лье позади, в Корытне у Днепра. Жюно, стремившийся подойти с вестфальцами поддержать поляков, ошибся дорогой. Но чтобы сокрушить неприятеля, не было нужды в лишних 40 тысячах человек, числившихся в этих двух подразделениях. Всю вторую половину дня 16 августа и французы, и русские использовали для закрепления на позициях, не предпринимая серьезных атак, за исключением непрерывного артиллерийского огня со стороны французов, который причинял серьезные разрушения в городе и косил множество людей из-за скученности войск.
Наутро 17 августа Наполеон, сев в седло с рассветом, решил понаблюдать за действиями неприятеля и в окружении своих маршалов объехал высоты, на которых находились расположения. Он отчетливо видел, как 30 тысяч человек Дохтурова, Коновницына и Неверовского занимают позиции в городе и предместьях, в то время как остальные части русских армий сохраняют неподвижность на высотах. В числе предположений, которые Наполеон считал допустимыми, но маловероятными, было и предположение о том, что русские, владея Смоленском и имея возможность переходить через Днепр в обе стороны под прикрытием его мощных стен, предлагают ему сражение, чтобы спасти город, которым весьма дорожат. Но сражение за Днепром, с рекой за спиной в случае поражения, стало бы с их стороны такой оплошностью, что на нее не следовало и надеяться. Впрочем, русские в ту минуту думали не давать сражение, а пролить за Смоленск кровь, и от них не следовало ждать ничего, кроме жертвы национальным чувствам.
Наполеон, между тем, промедлил с решением два-три часа, дабы до последнего исчерпать шансы на генеральное сражение. В его окружении слышалось немало мнений о том, как трудно захватить штурмом город, в котором заперлись 30 тысяч русских. Он слушал их, не отвечая. Поскольку все возможные идеи, какие только могла породить ситуация, уже пронеслись в его голове, он подумал и о возможности перейти через Днепр выше Смоленска и неожиданно дебушировать на левый фланг русских. Однако подобная операция должна была совершаться с необычайной быстротой: реку следовало стремительно перейти вброд, быстро обойти левый фланг русских и захватить их с тыла. Такая операция должна была непременно совершиться за несколько мгновений;
если бы пришлось перебрасывать мосты, русские неминуемо явились бы к месту переправы и учинили неодолимые препятствия в их переброске. Русские могли дебушировать из Смоленска нам во фланг и в тыл, чтобы перерезать линию коммуникаций, или же вовсе сняться с лагеря и снова ускользнуть, оставив, правда, Смоленск, но вновь отняв у нас возможность сразиться. Всё зависело от одного вопроса: можно ли перейти реку вброд выше Смоленска и достаточно близко от нынешней позиции, ибо восходить намного выше по течению, оставляя открытым выход из Смоленска в тылы французов, было бы недопустимой неосторожностью.
Перебирая в уме все эти соображения, Наполеон послал кавалеристов к реке поискать брод. Но то ли разведка была проведена небрежно, то ли разведчики не зашли достаточно далеко, однако бродов они не нашли, и возможной осталась только одна операция – штурм Смоленска. Наполеона не остановили возражения соратников, он решил взять Смоленск штурмом и назначил атаку на 10–11 часов утра.
По сигналу все атаковали русских сообразно занимаемым позициям. Кавалерия, поначалу сдерживаемая, была брошена вправо, на оставшееся незанятым плато, простиравшееся до Днепра. Эскадроны генерала Брюйера оттеснили бригаду русских драгун и прикрыли батарею из шестидесяти орудий, которую Наполеон приказал расположить на самом берегу реки. Батарея обстреливала Смоленск, накрывала продольным огнем мост, связывающий две части города, и обстреливала боевые порядки русских на другом берегу. Неприятельская артиллерия пыталась отвечать, но вскоре умолкла.
Во время этой предварительной операции, выполнявшейся на нашем крайнем правом фланге, князь Понятовский, выдвинувшись с пехотой между правым флангом и центром, решительно атаковал предместья Раченку и Никольское, обороняемые дивизией Неверовского, и добрался со своими доблестными солдатами до самых предместий. В центре Даву оттеснил русские аванпосты в Рославль и Мстиславль и открыл мощный артиллерийский огонь по городу и предместьям, которые оборонялись с помощью
