Элена. Паул, помоги ему!
Паул (укоризненно качает головой). В его-то годы! Повеситься на дереве, как ребенок! Да еще запутаться в петле!
Элена. Какой ребенок? Разве дети вешаются? Эдвард, тебя в самом деле, словно дитя, нельзя оставлять одного ни на минуту. (Подходит к мужу.) Паул, смотри, у него лицо уже отекло. Он умирает! Помоги ему, Паул!
Паул. А что я могу…
Элена. Разрежь ремень!
Паул. У меня нет ножа. Я не хожу с ножом. Давно уже, с позволенья сказать, вышел из бойскаутов.
Элена. Ну сделай же что-нибудь, Паул! Подними его. Быстрей!
Они вместе приподнимают безжизненное тело Эдварда.
О господи, он уже почернел! Эдвард, Эдвард, вечно ты делаешь глупости! Неужели это все из-за меня, из-за твоей лапочки, из-за твоей ласточки? Ах, Эдвард, как ты мог решиться на такое? Пес ты паршивый. Ты можешь говорить, Эдвард?
Паул (очень громко, словно обращаясь к глухому). Ты можешь хоть знак подать? Подними руку, если слышишь нас.
Эдвард не шевелится.
Элена. Ну скажи же что-нибудь, любимый! Скажи хоть слово своей женушке.
Эдвард (невнятно). Он вернулся… Я видел его… Здесь, на террасе…
Элена. Мама! Мама! Эдвард умирает! Ваш сын…
Паул (спокойно). Она, вероятно, спит.
Элена. Что мне делать? Не можем же мы здесь так стоять! Эдвард, помоги нам!
Эдвард. Когда?
Паул. Он опять начинает провисать.
Элена (сердито). Держи крепче!
Паул. Он тяжелее, чем я думал. Крепкий парень…
Эдвард. Что?.. Где?..
Паул. Послушай, ты можешь хоть немножко помочь нам? Ты же можешь освободиться. У тебя же обе руки свободны, черт побери.
Элена помогает Эдварду освободиться от ремня, но делает это так неловко, что он проскальзывает между ними и падает на пол. Эдвард сидит на земле с ошарашенным видом. Маска сползла ему на глаза.
Паул. Зорро! Человек в маске! (С недоумением.) И этот тип руководит фабрикой детского питания!
Элена (наклоняется к Эдварду). Ты не ушибся? Не отбил себе копчик?
Паул. Пусть немного посидит так. Оставь его. Пусть успокоится.
Пауза. Все смотрят на Эдварда, тот не шевелится.
Элена. Подумать только, мы могли вернуться… на десять минут позднее. (Паулу.) Мы могли остаться сидеть там, внизу. Ты ведь этого хотел, проходимец! Предлагал мне отыскать на небе Большую Медведицу, подлец! Мы бы ее, может, и нашли, но я бы потеряла мужа. Эдвард уже умер бы. И окоченел. Он ушел бы от меня, мой Эдди, навсегда…
Паул (с прежним педантизмом). А если бы мы пришли на десять минут раньше, что тогда? Он бы разгуливал здесь как ни в чем не бывало!
Элена. Ты, кажется, упрекаешь его в том, что он остался жив! (Угрюмо.) Он готов был пожертвовать ради меня жизнью. Ради меня! А я для него ничего не сделала. Только без конца мучила и обманывала.
Паул (все еще никак не может понять, как Эдвард решился на свой поступок). Надо же до такого додуматься!
Эдвард, без сознания, падает навзничь. Кажется, что он уже мертв.
Что это с ним?
Элена. Эдвард!
Паул. По-моему, это уж слишком! Только что спасли его от верной смерти, и вдруг…
Элена (щупает Эдварду пульс). Ничего не чувствую.
Паул. Ты просто взволнована. Дай-ка я…
Мать (должно быть, она уже давно стоит в дверях. Громко, словно библейский пророк). Не смейте прикасаться к нему! (Подходит к Эдварду, опускается на колени, прижимается ухом к его груди. Кричит, словно в итальянской мелодраме.) Мальчик мой!
Элена. Мама, я не виновата!
Мать. Мой Эдвард!
Паул. Это просто несчастный случай…
Мать (поднимается с колен. Слезы катятся по ее лицу). Мой единственный сын! (Драматически, Элене.) Не хотела бы я сейчас быть на твоем месте.
Элена. Но мама…
Мать. Ты еще смеешь говорить со мной? Подумай, подумай как следует, что ты натворила!
Паул. Ой, он открыл один глаз! (Решительно подхватывает Эдварда под мышки, ставит его на ноги.) Ну, давай. Раз, два, взяли!
Эдвард (дрожит всем телом, у него зуб на зуб не попадает). Элена, скажи этому человеку, чтобы он оставил меня в покое. Скажи ему, чтобы он ушел.
Мать. Подожди еще чуть-чуть. Месть еще не свершилась.
Эдвард. Месть, месть! Только это ты и знаешь!
Паул. По-моему, у него нервный шок. Сейчас это частое явление.
Элена (визжит). Ты что, не слышал, что он сказал?
Паул. А разве он что-то сказал?
Элена. Исчезни! Понял? Прочь! Вон отсюда.
Паул. Я? Да за что? Я ведь не вешал его.
Мать. Да это ты во всем виноват! У нас была прекрасная, дружная семья. В отпуск — вместе, дома — вместе, всюду вместе. А потом появился ты, в этих своих шортах, с этой своей глупой болтовней! Возмутитель спокойствия!
Паул. Хорошенькое дело!
Элена. Да, Паул, свое дело ты сделал. Сполна. А теперь уходи!
Паул. Куда же мне идти?
Элена (легонько похлопывая Эдварда по щеке). Я могу ударить и посильнее. Эдвард, перестань трястись! Будь мужчиной!
Паул. Послушайте, история еще не окончена…
Элена. Неужели ты не видишь, что ты здесь лишний?
Мать. Вот именно. Хватит разжигать страсти в нашем доме.
Паул (сердито). Разбирайтесь сами в своих делах. Вот тебе и плата за добро! (Элене.) Ты слишком быстро все забыла. Ведь всего полчаса назад мы с тобой сидели в лодке и ты просила меня показать тебе Большую Медведицу. Я еще ни с кем не сидел так, как с тобой.
(Помолчав, покорно.) Ну ладно, пойду в деревню. Хотя там, наверно, все спят. Ладно. Я пошел. До свидания. Будьте здоровы. (На миг останавливается.) Если я понадоблюсь вам…
Все словно не слышат его. Эдвард падает в шезлонг.
Мать (Элене). Вот чего ты добилась, вот что ты сделала с моим единственным сыном!
Элена. Можете заиметь еще одного! Я не против.
Мать (обиженно, ей эта шутка явно не нравится). Ах вот как?! (Эдварду.) Ну а ты? Я же сделала для тебя все, что могла. И в результате…
Эдвард. Да, мама, ты действительно постаралась. Спасибо. Мать. А что касается тебя… (Явно собирается снова взять Элену в оборот.)
Эдвард (кричит). Мама, иди спать! Включи радио! Делай что хочешь, только уйди с моих глаз!
Мать. Да, да, сейчас. (Элене.) Я принесу ему снотворное. Эдвард. Иди в дом, мама!
Мать в испуге уходит.
Элена, кто там в саду?
Элена выглядывает в сад.
Закрой входную дверь.
Элена закрывает дверь.
(Долго смотрит на нее.) Элена… (Снова начинает стучать зубами.) Элена. Эдвард!
Эдвард. Мать обманула меня! Заманила в ловушку. Они с отцом сговорились убить меня. Я не хотел умирать, ангел мой, честное слово, не хотел. Я только притворился. Это была игра. Но я был на миллиметр от смерти. Почувствовал, как скользкая сеть затягивается все туже. Это они, оба, затягивали ее. Они вдвоем всегда строили козни. Мой отец вернулся, Элена!
Элена. Да, да, мы знаем.
Эдвард. Клянусь тебе! Я видел его так же, как тебя.
Элена. Я знаю… Сиди спокойно.
Эдвард. Представляешь, какой это был бы ужас, если б они добились своего! Поверь мне, дорогая, совсем не весело умирать. Смерть сразу вцепляется в тебя своими руками. Четырьмя руками, Элена! Я ведь уже испускал дух, корчился, как обезьяна. Задыхался, словно рыба на песке. А ты где была?
Элена. Ты скучал по мне? Ты помнил обо мне все это время? Эдвард. Замолчи!
Элена. Я спасаю его из когтей… вынимаю его из петли, а он так же грубо со мной обращается, как и прежде. Вот уж действительно — вернулся к жизни.
Эдвард. Какой это был ужас! Жизнь уже ускользала от меня.
А впрочем, я плохо помню. Солнце так жгло. Нет, нет, все я припоминаю. Очень отчетливо. Он сказал мне: «Эдди, мальчик мой!» Словно хотел поделиться со мной какой-то тайной или рассказать смешной анекдот! Он прямо вертелся у него на языке.
«Эдди…»
Элена. Я здесь. Я вернулась. Мы снова вместе.
Эдвард. Опять все сначала! (Вздрагивает.) Нет! Что же он все-таки сказал? (Торжествующе.) Обезьяны, павианы, шимпанзе, орангутаны…
Элена. Ну поболтай, поболтай, это, говорят, помогает.
Эдвард замолкает.
Как я испугалась… но теперь мы здесь, рядом, и больше ни души. Ты забыл…
Пока она бормочет что-то, успокаивая его, на заднем плане открывается комната, представляющая собой богатую, просторную гостиную. Китайская ширма, на которой нарисован старик. Лестница. Эдвард, мальчик тринадцати лет, ходит взад и вперед по комнате, разговаривая со стариком, изображенным на ширме. У него явная склонность к театральности, которая впоследствии превратится в циничную привычку патетически вещать по любому поводу.
