третьим мужем произошел разлад, и она приехала в Киев к своей
матери, игуменье Магдалине. Игуменья тотчас представила ее
царскому киевскому воеводе князю Ромодановскому и тогда писала
к своему сыну-гетману: <Теперь-то пристойно врагов наших
обличить, зачем лают они, будто мать твоя высылает сестре твоей
в Польшу казну, а сестра твоя покупает там для тебя маетности.
Спросить бы сестру твою, да и челядь, хотя бы под страхом
огненной пытки, какие там такие новокупленные маетности?>
Гетман, не считая возможным ехать в Киев для
продолжительного свидания с сестрой, просил московское правительство
дозволить последней приехать к нему в Батурин. На это
последовало разрешение указом 18,декабря 1691 года. Сестра
оставалась у гетмана в Батурине до октября 1692 года, и Мазепа
испросил у московского правительства разрешение сестре своей на
беспрепятственный приезд в царские владения для свидания с
матерью-игуменьею, с братом-гетманом и сыном Обидовским. <У
меня, - замечал Мазепа, - в целом свете нет другого родства, кроме сестры,- и мы друг к другу сердечною разжигаемся
любовью; притом она исповедания восточного и желает почаще
поклоняться киевской святыне>. Впоследствии, зимою 1694 года, эта
сестра Мазепы жаловалась брату, что муж ее Войнаровский, будучи сам римско-католического исповедания, стал побуждать ее
450
изменить православию и не допускал к ней православных
духовных с требами, поэтому она не хочет жить с мужем и просит
дозволения навсегда переселиться в Киев к матери своей, игуменье
Магдалине, и принять иноческий ангельский образ. Мазепа не
решался сам разрешить ей этого, а испросил разрешения у царя
через племянника своего Обидовского; сестра его приехала в Киев
с двумя падчерицами, дочерьми Войнаровского от первого брака.
Спустя недолго ‘после того Мазепа сообщал, что Войнаровский из
польских краев требовал возвращения к себе жены своей, но она
скончалась в киевском монастыре. -
По ходатайству гетмана избранный новый митрополит
киевский, Варлаам Ясинский, получил право именоваться экзархом
московского патриархата и подтверждение прежних грамот
Софийскому митрополитскому собору на маетности. Место
архимандрита печерского после Ясинского заступил бывший
генеральный судья Вуехович. Бессемейный и безродный, он, чувствуя уже
подходящую старость, счел за лучшее искать пристанища в
стенах святой обители и, пользуясь своим званием генерального
старшины, без всякого полагаемого монастырскими уставами искуса, оставив свой судейский стол, прямо стал высокопреподобным
отцом, а гетман, по его пострижении, исходатайствовал оставление
за нихм его прежних маетностей. При этом гетман не обошелся
без того, чтоб и себя выставить. <Не хочу, - писал он, -
поступать так, как, бывало, поступал прежний гетман в таких
случаях, что себе все забирал>.
По ходатайству гетмана получили жалованные грамоты на
монастырские владения: игумен Киево-Николаевского монастыря
Иоасаф Кроковский, Межигорского монастыря игумен Иродион
Журавский, которому подтверждены были ставропигиальные
грамоты1 греческих патриархов, Братского монастыря ректор
Гавриил и больничного монастыря при Печерской лавре игумен Иезе-
кииль; им посланы были богослужебные одежды, утварь и
обычная царская милостыня, а киевского девичьего Михайловского
монастыря игуменья Агафия получила жалованную грамоту на
деревню с землями, садами и прудами. Выпрашивая от
московского правительства милости монастырям, гетман перед тем
воздвигал на собственный счет храмы в этих же монастырях. В 1690
году построена была его иждивением соборная церковь в
Николаевском монастыре, а в 1693 году воздвигнута Богоявленская
каменная церковь в Братском монастыре и сооружен старый
каменный академический корпус.
1 Документы, подтверждающие непосредственную подчиненность
монастырей патриарху.
15* 451
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Охлаждение между польским и московским дворами, -
Опасение мира Польши с Крымом. - Народные
бедствия в Украине. - Бегство народа в Сечу. - Смуты в
Сече. - Петрик. - Его явление в Сече. - Его письма
к жене и Кочубею. - Мятежные затеи. - Бегство
Петрика в Кизикермень и в Крым. - Возмутительные
воззвания к запорожцам. - Договор татар с запорожцами
у Каменного Затона. - Возмутительный универсал
Петрика к малороссийскому народу. - Неудачи. - Бегство
татар и Петрика. - Стан Петрика у Перекопа. - Новые
неудачные попытки. - Приступ к Полтаве. - Бегство
из-под Полтавы. - Колебание в Запорожской Сече. -
Меры относительно владельцев и арендарей. - Военные
походы козацких отрядов в дикие поля.
Дружба и союз России с Польшею, состряпанные
искусственно, сшитые на живую нитку, видимо, распадались. Это показывали
и загадочные подсылки к малороссийскому гетману, и принятие в
Варшаве по секрету запорожских посланцев, и более всего
сношения короля польского с ханом, открытые русским резидентом и
подтверждаемые Мазепою, узнавшим о них через своих соглядатаев. В
Запорожской Сече постоянно боролись две партии: одна, всегда
недовольная московским правительством, - хотела примирения и
союза с Крымом, находя в таком союзе возможность получать выгоды
от добывания соли и рыбы в крымских владениях; другая -
склонялась к повиновению царям московским главным образом ради
того, чтобы получать каждогодно царское жалованье. Осенью 1690
года последняя партия взяла верх. 17 сентября царский стольник
Чубаров с двумя посланцами от гетмана привез в Сечу царское
жалованье и царскую милостивую грамоту, в которой убеждали
запорожцев не мириться с татарами, царскими врагами и, напротив, быть готовыми к войне против них. С особым торжеством принимал
желанных гостей кошевой атаман Гусак, одетый по-праздничному, в кармазинный кафтан, подбитый соболями, со знаком своего
атаманства - оправленной золотом и камнями <камышиною> в руке, 452
в сопровождении всей сечевой атамании и товариства, также <цвет-
но и стройно> разодетого. Гремели пушечные и ружейные
выстрелы, били в литавры. Во всеуслышание прочитана была царская
грамота, розданы были всем товарищам по росписи присланные
царские подарки -. меха, сукна и ткани. Тогда запорожские
товарищи произносили такие слова: <Пора нам, наконец, Бога бояться, пора перестать гневить христианских государей и тешить бусур-
ман>. Мазепа, извещая об этом приказ, придавал этим словам
значение обращения запорожцев на правый путь, советовал посылать
скорее к запорожцам великороссийские ратные силы и заняться
укреплением южных городов Русской державы.
Но скоро гетману пришлось не хвалить запорожцев, а делать им
выговоры. Запорожцам хотелось скорее воевать против татар, чтобы
с войны получать добычу и таким образом - в мире ли чрез
посредство безопасных промыслов, или в войне через добычу, - а
всетаки не оставаться без выгод на счет своих бусурманских
соседей. Они послали спросить гетмана: когда же прикажут
выступать им в поход. Гетман отвечал, что делать такие вопросы
непристойно, а надобно с терпением ждать царского указа; иначе, если
такие намерения несвоевременно разглашать, неприятель узнает и
станет принимать свои меры. Во все лето 1691 года хотя и
происходило несколько отдельных стычек с татарскими загонами*, но
они были неважны и неудачны, а зимой приходили угрожающие
вести, что крымский хан выслал на Подол с ордою какого-то козака
Стецика, именовавшего себя гетманом козацким с бусурманской
стороны, и, сверх того, другая орда еще в большем “размере
готовится идти в малороссийские города. Тогда в Сече опять пробудились
и зашевелились буйные инстинкты, враждебные московскому
правительству и склонные к тому, чтобы пристать к татарам. Кошевой
Гусак с трудом усмирил в Сече междоусобие и казнил зачинщиков, но зато навлек на себя ропот. Тут в это время в Сечь накоплялся
удалый сброд из Украины, распространявший неудовольствие и
против великоросских властей, и против гетманского управления.
Было в Украине разом несколько причин, возбуждавших волнение
в поспольстве. Выше было указано, какое множество жалованных
