пытки, Соломон указал на фальшивые печати, выдаваемые за Ма-
зепины, зарытые им в саду. Король приказал содержать чернеца
Соломона под крепким караулом в двойных кандалах и уведомить
о том московское правительство и гетмана Мазепу. Король сооб-~
щил Мазепе, что из показаний, данных Соломоном, оказывалось, что он был родом из Брод, служил у Дорошенка, потом ушел в
Москву и поступил там в духовное звание. В то время как сам
князь Василий Васильевич Голицын находился во вторичном
крымском походе, сын князя, управлявший Москвой, посылал
Соломона к бывшему гетману Самойловичу, и тот будто участвовал
в замысле составить фальшивые письма от имени Мазепы к
польскому королю.
Когда Мазепе доставлены были копии с показаний Соломона, он изъявил недоверие в их подлинности и советовал московскому
правительству вытребовать Соломона в Москву чрез особого гонца
в Польшу. О том же Мазепа писал к коронному гетману польскому, домогаясь отсылки Соломона в Москву. Гетман настаивал на
обвинениях Михаила Василевича Галицкого и притягивал к делу
некоего Афанасия Озерянского, служившего по разным поручениям у
444
Михаила Василевича и жившего у последнего в Москве.
Арестованный в Ахтырке или Лебедине, Озерянский был доставлен в Батурин
и там выдавал за неоспоримую истину, что чернец Соломон выслан
был в Польшу Михаилом Василевичем. По настоянию гетмана еще
24 апреля велено было препроводить Михаила Василевича в Москву
с женой и детьмиг но, по осмотру врача, Михаиле Василевич
оказался страждущим меланхолиею и был оставлен в слободе Михай-
ловке до зимнего пути. Мазепа не давал ему покоя: по гетманскому
прошению последовал 10 октября указ Шереметеву непременно
взять Михаила Василевича и доставить в Москву. Не помогло Ми-
хайлу Василевичу обращение к новоизбранному после Гедеона
киевскому митрополиту Варлааму Ясинскому с просьбой примирить
его с гетманом, который заподозревает его без всяких оснований в
слагании фальшивых писем. Гетман, с обычным ему видом
мягкосердечия, уверял митрополита, что он рад все сделать для Михаила
Василевича, но не смеет без царского указа, а между тем продолжал
посылать в приказ просьбы о непременном арестовании Михаила
Василевича. 30 ноября Шереметев арестовал Михаила Василевича
и его повезли в Москву вместе с детьми, оставивши, однако, в
имении больную жену владельца. Так как все предшествовавшее лето
шли толки о Михаиле Василевиче и можно было предвидеть, что
как бы он ни отписывался, а всетаки его повезут в Москву, то
Леонтий Полуботок, благоприятель и родственник Михаила
Василевича, опасаясь, чтобы по настоянию Мазепы не арестовали и его, решился предупредить беду отважным шагом: в июле 1690 года он
сам побежал в Москву, думая добиться личного представления
царю Петру и подать ему на письме обличение против гетмана. Царь
Петр не допустил его к своей особе, а приказным путем Полуботку
трудно было выиграть свое дело, потому что обвинения против
гетмана он не основывал ни на каких неоспоримых доказательствах.
23 июля его отправили за караулом в Малороссию, поручили
гетману держать его в своей маетности, и гетману <учинилась от того
великая, стыдная печаль>.
В Москве не имели никакого повода принимать на веру доносы
врагов гетмана, тем более когда Мазепа сильно себя выгораживал
заранее тем, что домогался, чтобы Соломона препроводили не к
нему, а в Москву. Но в Москве в обращении с малороссиянами
давно уже усво.или способ держаться, как говорится, себе на уме, поэтому не удивительно, что Михайло Василевич, привезенный в
столицу в конце 1690 года, тотчас же в начале 1691 года отпущен
был в свою маетность Михайловку, а за поведением гетмана
думный дьяк Украинцев секретно поручил наблюдать генеральному
писарю Кочубею.
Соломон сидел в кандалах в Польше, а Доморацкий в Москве.
Московские бояре обратились к жившему постоянно в царской
445
столице польскому резиденту Довмонту и требовали выдачи
Соломона. В сентябре 1691 года польский гонец Ян Окраса передал
в подлиннике составные письма и поддельные печати, взятые у
Соломона, а затем по королевскому приказанию выдан был и
Соломон, взамен которого бояре выдали Доморацкого, сообщая, что король должен приказать казнить его смертью, а вместе с
тем произвести розыск над Шумлянским и учинить ему
наказание. Об этом униатском епископе Шумлянском в Москву
приходили жалобы от киевского митрополита Варлаама в том, что Шум-
лянский при живом митрополите именует себя киевским
митрополитом и самовольно присваивает себе в польских
владениях маетности, принадлежащие киевской митрополии.
Выданного поляками Соломона отправили для казни из
Москвы в Батурин с царским гонцом Языковым. Мазепа относительно
Соломона показал себя сдержанно: он объявил, что без совета со
всеми полковниками не станет его казнить: так издавна ведется
по войсковым обычаям. Мазепа уверял, что вообще не желает
никого казнить смертью и сам будет-за своего злодея и клеветника
просить милосердия у великих государей.
Удерживая, на время Языкова, Мазепа послал созвать старшин
и полковников для суда над преступником. Этот преступник, как
оказалось, назывался в мире Семен Троцкий; по лишении
монашеского сана он предан был мирскому войсковому суду под
именем расстриги Сеньки. Царский гонец привез Мазепе самую
приятную новость: Михайло Василевич, по указанию на него самого
Сеньки, привезен в Москву, жестоко пытан и осужден на ссылку
в Сибирь.
Съехавшиеся старшины и полковники подвергли розыску
Сеньку Троцкого.
<Помни страшный суд Божий и смертный час свой, -
говорили ему, - скажи правду. Кроме Мишки Васильева кто еще
был с тобою в соумышлении?>
<Я уже все сказал на Москве, - отвечал подсудимый, -
никаких не было соучастников. Если бы ,кто в сем деле был со
мной, я бы еще в Москве все сказал - не стерпел бы таких
жестоких пыток с огня>.
Его приговорили к смертной казни. Тогда царский гонец
сказал: <Итак, мне остается казнить его тотчас>.
<Казнить его тотчас нельзя, - возразил гетман, - мы о нем
к великим государям писали. Подождем царского указа. Еще
надобно дать преступнику время покаяться, да и людей собрать
побольше, чтобы все видели казнь его. Недурно было бы повезти
его по всем городам, чтобы народ везде его увидел. Мишку же
Василевича надобно заслать на вечное житие в самые дальние
сибирские городы… Скорбно мне то, что злые люди из малорос-
446
сийских жителей клевещут на меня, будто я служу великим
государям неправдою, будто думаю изменить и передаться
польскому королю в подданство. Сокрушаюсь, когда я слышу об этом.
На прежних гетманов таких наветов не было, как на меня>.
До получения царского указа Сеньку Троцкого держали в
тюрьме. Царской
тью 7 октября 1
милости не последовало. Сеньку казнили смер-
392 года.
Гетман был доволен, что ему удалось уничтожить одного из
злейших врагов своих, Михаила Василевича, но ему хотелось
также утопить Леонтия Полуботка и сына последнего, Павла. Гетман
говорил Языкову:
<Говорил нам миргородский полковник Данило Апостол: как
мы с старшинами ехали к Троице по указу государя Петра, Павел
Полуботок догнал на дороге ехавшего в карете Апостола и сказал, что был у Михаила Василевича и тот едва ли не исполнит
давнишнего намерения своего снять с плеч голову гетману. Дело
выходит так: если знал Павел Полуботок про такой замысел, то и
отец его, Леонтий, наверное знал. Явно показывается злоба их
обоих ко мне: они знали об умысле на жизнь своего властителя
и не предостерегли его>.
Войсковой суд решил обоих Полуботков лишить маетностей
и держать под стражей.
Дело чернеца Соломона осталось неразъясненным и
загадочным. Устрялов, в своей <Истории Петра Великого>, склоняется к
такому мнению, что Мазепа в самом деле тайно посылал в Польшу
этого чернеца. Но на это нет никаких оснований. Невозможно, чтобы Мазепа, доверивши Соломону такое страшное для себя дело, сам потом добивался, чтобы Соломона выдали в Москву и
допрашивали его там, а не в Батурине. Не следует допускать тайной
