В августе и сентябре источником беспокойства для союзников снова стала Россия. 31 августа британский морской атташе в Петрограде, капитан Кроми, был убит большевиками прямо в здании посольства. 2 сентября большевики объявили о начале «красного террора». Только в Петрограде было казнено 512 противников режима. 11 сентября 4500 американских солдат высадились в Архангельске. В тот же день под Мурманском британские войска после успешной операции против Красной армии продвинулись на 40 километров вдоль реки Двина.
14 сентября союзники предприняли наступление под Салониками, началом которого стал шестичасовой артиллерийский обстрел болгарских позиций. В штаб-квартире немцев в Скопье, в 26 километрах севернее, был слышен гром пушек, нарушивший тишину раннего утра. Впрочем, как это часто случалось на Западном фронте, артиллерийский огонь уничтожил проволочные заграждения врага, но не нанес существенного ущерба большей части пулеметных гнезд и артиллерийских позиций. Тем не менее сербам удалось захватить крутую гору Ветреник – решающей стала штыковая атака, предпринятая вместе с французскими и сенегальскими подразделениями.
В тот же день австрийцы обратились к союзникам, в том числе Соединенным Штатам, а также нейтральным странам с просьбой согласиться на «конфиденциальный и ни к чему не обязывающий обмен мнениями» на нейтральной территории в поисках возможного мира. Соединенные Штаты сразу же отвергли предложение, Британия и Франция последовали их примеру после некоторой паузы. Недовольство высказало даже немецкое правительство. Война должна была продолжаться, истощая силы миллионов людей. Пример этой усталости приводил в своем дневнике пацифист Клиффорд Аллен, который 14 сентября встречался с заместителем секретаря Лейбористской партии Великобритании Джимом Мидлтоном: «Джим явно сломлен горем, которое принесла война. Его буквально преследуют эшелоны с солдатами в касках и с ранцами, отправляющиеся с вокзалов Виктория и Ватерлоо и с грохотом проносящиеся мимо его дома в Уимблдоне. Он утратил обычную веселость и чувство юмора».
15 сентября продолжались бои в Македонии, где появилась новая сила, Югославская дивизия, которая воплощала стремление южных славян – словенцев, хорватов, сербов, боснийцев, черногорцев и македонцев – к территориальному объединению после изгнания австрийцев из Лайбаха, Аграма, Белграда, Сараева, Цетинье и Скопье. 15 сентября дивизия пересекла границу между Грецией и Сербией и тут же прекратила наступление – солдаты обнимались друг с другом и с французами, сражавшимися рядом с ними. Им было приказано возобновить боевые действия: война далеко не закончена.
В тот день 36 000 сербов, французов и итальянцев были брошены против 12 000 болгар и немцев. Однако болгарские пулеметчики оказались такими упорными, что для их подавления французам пришлось применить огнеметы – впервые на участке фронта под Салониками, – и только после этого удалось выбить защитников с трех горных вершин. На следующий день, 16 сентября, командующий 2-й болгарской армией генерал Луков заинтересовался австрийскими мирными инициативами. Царь Фердинанд, Верховный главнокомандующий болгарской армией, ответил ему: «Идите и умрите на теперешних позициях».
16 сентября взбунтовались два болгарских полка. Они больше не хотели воевать. Немецкий командир, генерал фон Шольц, один из героев сражения при Танненберге, приказал генералу фон Рейтеру, под началом которого находился резерв, взять пистолет и вместе со своим штабом отправиться на позиции, чтобы подавить мятеж. Когда стало ясно, что бо́льшая часть болгар отказывается сражаться, Шольц отдал приказ к частичному отступлению. Через начальника австрийского Генерального штаба генерала Арца фон Штрауссенбурга Гинденбургу была направлена просьба о подкреплении, однако Гинденбург не располагал свободными резервами для этого отдаленного, почти забытого театра военных действий. Он мог предоставить только одну немецкую бригаду, которая была расквартирована в Крыму и для переброски которой требовалось не менее двух недель; ей приказали морем отправляться в болгарский порт Варна, а затем добираться по суше через Болгарию и Македонию.
18 сентября греческие и британские войска начали наступление у Дойранского озера. Без накладок не обошлось: солдаты 24-го пехотного полка поднялись на вершину Гран-Куроне, но под интенсивным огнем болгарских пулеметов были вынуждены отступить и попали в британское газовое облако. Их командир, подполковник Берджес, трижды раненный и попавший в плен, был награжден Крестом Виктории. Три британских батальона, наступавшие на хребет Пип, также попали под такой плотный огонь болгарских пулеметов, что в лощину, с которой началась атака, вернулась только треть британских солдат. В результате обстрела болгарской артиллерии загорелась трава, и раздуваемый ветром пожар достиг такой силы, что Критская дивизия греков была вынуждена отступить со склона горы.
После двухдневного сражения союзники захватили город Дойран и вершину Пти-Куроне, однако Гран-Куроне оставался в руках болгар. 20 сентября болгарские части получили приказ к отступлению. Британцы, французы и греки, вышедшие на позиции, которые они тщетно атаковали четырьмя днями раньше, обнаружили, что они пусты. Хребет Пип, Гран-Куроне и Глаз Дьявола, которые два года нависали над позициями союзников, словно насмехаясь над всеми попытками их захватить, теперь были безвредными и бесполезными. Солдаты, погибшие во время безуспешных боев предыдущих дней, лежали там, где их настигла смерть.
Два дня спустя сербские войска были уже в 22,5 километра к северу от линии, с которой начали наступление. Марокканские подразделения французской армии, спахи, стремительно продвигались вперед на своих жеребцах. 21 сентября они вошли в город Прилеп, оставленный немцами и болгарами. Сербское население на руках отнесло первых освободителей к зданию, в котором всего несколько часов назад – и на протяжении трех лет – располагался немецкий штаб.
Поражения болгарских войск в Македонии вызвали беспорядки в столице Болгарии, Софии, и бунт в столичном гарнизоне. 23 сентября начались волнения еще в трех болгарских городах, где революционные студенты организовали Советы. Против мятежников в Софии были направлены верные правительству кадеты (в Петрограде для поддержки старого режима также использовали кадетов), усиленные немецкой дивизией, прибывшей в Болгарию из Крыма, но слишком поздно, чтобы повлиять на ход сражений в Македонии.
25 сентября британские войска вошли в Болгарию. Два дня спустя в маленьком промышленном городе Радомир было объявлено об образовании Болгарской республики, президентом которой стал лидер крестьянского движения Александр Стамболийский. Несмотря на поддержку 15 000 солдат, ему не удалось захватить власть в столице: после трехдневных боев у села Владая, в 16 километрах южнее Софии, войска республиканцев были разбиты, и Стамболийскому (который в 1919 г. станет премьер-министром в правительстве царя Бориса) пришлось бежать и укрыться в надежном месте.
Пока длилась эта неудачная революция, в Скопье, столицу Македонии, которую хотели присоединить болгары, вошли французы. Спахи под командованием генерала Жуино-Гамбетта преодолели последние 80 километров до города за шесть дней. Жуино-Гамбетта был племянником Леона Гамбетта, который в 1870 г. покинул осажденный Париж на воздушном шаре и организовал сопротивление немецким оккупантам во французских провинциях. Теперь, когда немцы отступали, их надежды удержать Балканы были разбиты, а южные подходы к «сердцу» Центральных держав оказались открытыми для наступления союзников. Удача, казалось, сопутствовала победителям: железнодорожный состав с 9-й австрийской дивизией, отправленной для защиты Скопье, был всего в 24 километрах от города, когда в него, не встретив сопротивления, вошли спахи под командованием Жуино-Гамбетта.
16 сентября президент Вильсон отверг предложение Австрии о мирных переговорах. На следующий день его примеру последовал Клемансо. Немецкое предложение сепаратного мира с Бельгией при условии, что бельгийцы не будут требовать реституции или контрибуции, было отвергнуто 19 сентября. За последующие семь дней, до 24 сентября, британские экспедиционные силы захватили 30 000 пленных – больше, чем за любую предшествующую неделю войны. 25 сентября кайзер в своей речи перед 400 офицерами-подводниками с гневом говорил о предательстве. Прошло всего две недели после того, как одна из его субмарин, следуя политике неограниченной подводной войны, без предупреждения торпедировала в Ла-Манше лайнер «Гэлвей Касл» компании Union Castle; в результате этой атаки погибли 154 человека.
В Палестине 17 сентября индийский сержант дезертировал из армии Алленби и перебежал к туркам на позициях к северу от Иерусалима. Он сообщил, что через два дня должно начаться большое наступление. Турецкое командование, в том числе Мустафа Кемаль, поверило ему, в отличие от Лимана фон Сандерса, который не принял никаких специальных мер. В полночь 19 сентября британская артиллерия начала артподготовку. Затем, на рассвете 20 сентября, Алленби возобновил наступление на север, которое годом раньше закончилось взятием Иерусалима. Через несколько часов его пехота прорвала турецкую оборону, а кавалерия устремилась на север по прибрежной равнине.
