В сентябре в Соединенных Штатах было выпущено 297 артиллерийских орудий. Следующей целью стало производство чуть больше 1000 единиц в период с октября по декабрь 1918 г. и еще 1000 – с января по апрель 1919 г. Аналогичные планы ускоренного производства на следующие полгода и далее были приняты и для других видов вооружений. По всей Франции американская армия создавала широкую сеть телефонных и телеграфных линий, чтобы улучшить связь с фронтом: американцы извлекли уроки из неудач в Аргонском лесу и намеревались обеспечить успех кампании 1919 г.
Франко-американские договоренности, достигнутые 4 октября в Труа-Фонтэн, внушали надежду на серьезные военные успехи в первые месяцы 1919 г. Пока войска Першинга пытались вернуть себе инициативу на Мёзе, их командующий подсчитывал, сколько дивизий ему понадобится во Франции к 1 июля 1919 г. для решающего сражения. Получалось 3 360 000 человек, бо́льшую часть которых предстояло переправить через Атлантику на британских кораблях – на два миллиона больше, чем было в его распоряжении. Войска были уже в пути.
Глава 26
Крах Центральных держав
Октябрь – ноябрь 1918 г.Во Франции художник Джон Сингер Сарджент с июля месяца путешествовал вдоль линии фронта в поисках вдохновения для картин, заказанных британским Министерством информации. 4 октября 1918 г. он писал другу: «Много месяцев я не понимал, как подступиться к данной мне теме, совместным действиям британских и американских войск. Конечно, они взаимодействовали, но абстрактно, а не в каком-то конкретном месте, которое можно изобразить на картине». Он никак не мог найти сюжет, хотя три месяца, отведенные ему на создание картины, подходили к концу. «Я потратил впустую кучу времени на поездки на передовую, – писал он другому своему приятелю шесть дней спустя. – Там нечего писать – все уродливое, скучное, разбитое, а увидеть можно только одного или двух человек». Затем Сарджент отправился на Сомму в надежде, что его все же посетит вдохновение. «На Сомме я наконец увидел то, что хотел: запруженные войсками дороги, – писал он. – Насколько я могу судить, это лучшее из зрелищ, которые может предоставить война».
На самом деле Сарджент решил написать не войска на марше. С ним на Сомме был еще один художник, Генри Тонкс, которому министерство заказало картину на медицинскую тему. В поисках сюжета они с Сарджентом отправились на перевязочный пункт близ Ле-Бак-дю-Сюд на дороге в Дуллан. «Там, – пишет биограф Сарджента, – под ясным осенним небом они увидели ослепших от горчичного газа солдат, ждавших своей очереди. Сарджент наконец нашел свою картину, хотя ее сюжет не имел ничего общего с условиями договора. Тонкс сказал, что не будет возражать – нисколько» [263].
Сарджент сделал эскизы, вернулся в свою студию в Лондоне и приступил к работе над картиной. На полотне «Отравленные газом» изображены две группы ослепших солдат с повязками на глазах, десять человек в центре и девять на заднем плане – солдаты построены в колонну, и их ведет за собой дежурный. Каждый положил руку на плечо идущего впереди. Некоторые не расстались с винтовками. На переднем плане на земле лежат более двадцати человек; на глазах у них тоже повязки. Поле на заднем плане тоже усеяно лежащими людьми. Не видно ни медсестер, ни врачей. Вдали, у самого горизонта, крошечные фигурки играют в футбол. Картина произвела огромное впечатление и на выставке Королевской академии 1919 г. была названа «картиной года».
На юге в первую неделю октября фронт из-под Салоников переместился в глубину Сербии. Несмотря на капитуляцию Болгарии, австрийские войска продолжали сражаться. Людендоф прекрасно понимал, какую опасность для Центральных держав представляет неуклонное продвижение сербов и французов на север, через сербскую Македонию к Дунаю и Белграду. Тем не менее и в Берлине, и в Белграде надеялись, что все каким-то образом обойдется. 4 октября Германия и Австрия направили президенту Вильсону «ноту мира» с просьбой согласиться на перемирие. И немцы, и австрийцы давали ясно понять, что это не капитуляция и даже не предложение по мирному договору, а попытка прекратить войну без предварительных условий, которые могут быть невыгодными для Германии и Австрии. Таково было желание принца Максимилиана.
Пока Вильсон изучал ноту, война продолжалась. 5 октября на южном фронте в плен попало 3000 австрийцев. Продолжение боев усиливало недовольство в немецком обществе. 6 октября в городе Гота конференция Союза Спартака, руководитель которого Карл Либкнехт был в тюрьме, потребовала упразднить монархию и установить в Германии власть Советов.
С распадом империй усилилась борьба за независимость, которую вели национальные меньшинства. 7 октября в оккупированной немцами Варшаве Регентский совет, до этого находившийся под контролем Германии, ссылаясь на принципы самоопределения Вильсона, объявил о создании «свободного и независимого» Польского государства. Однако полномочия совета оспаривали две другие группы, Польская ликвидационная комиссия (довольно странное название) в Кракове и Временное народное правительство Польской республики в Люблине [264]. Немцы, не желавшие расставаться со своими территориальными приобретениями в Польше, держали Пилсудского в тюрьме в Восточной Пруссии. Украинцы, которым не хотелось уступать воссозданной Польше Восточную Галицию, основали во Львове Украинский национальный союз, и на всей территории провинции начались бои между польскими и украинскими вооруженными отрядами.
Охваченная беспорядками Германия еще не погрузилась в хаос и не решилась на капитуляцию. 7 октября, когда в Варшаве было объявлено о создании Польского государства, газета Vossische Zeitung опубликовала призыв к последнему усилию на фронте. Автор статьи, немецкий промышленник Вальтер Ратенау, полагал, что таким образом Германия добьется сильной позиции на переговорах и мир будет заключен на условиях равенства, а не капитуляции. «Все мужчины, способные держать в руках оружие, должны быть выметены из кабинетов, гауптвахт и учебных частей, на востоке и на западе, на базах и в тылу, – писал Ратенау. – Какая польза от оккупационных войск и экспедиционных сил в России? В настоящий момент на Западном фронте у нас меньше половины имеющихся в нашем распоряжении сил. Наш фронт ослаблен, восстановите его, и нам предложат лучшие условия. Мы хотим мира, а не войны – но не мира поражения».
Впечатленный этой логикой принц Максимилиан спросил Гинденбурга и Людендорфа, приведет ли дополнительная мобилизация, предложенная Ратенау, к «должному усилению» войск. Людендорф был настроен скептически: с практической точки зрения «это вызовет больше неразберихи, чем мы можем выдержать», сказал он 8 октября. Но Ратенау не сдавался; он написал недавно назначенному военному министру генералу Шёйху, что, если Германия выведет войска из тех районов, которые упоминает президент Вильсон, в том числе из всей Бельгии, а также Эльзаса и Лотарингии, это «положит конец нашей способности защищаться и отдаст на милость врагу».
Этот аргумент в пользу сильных позиций Германии на Западном фронте становился чисто теоретическим. 8 октября президент Вильсон отверг мирное предложение Германии. Первым условием перемирия, повторил он, является освобождение всех оккупированных территорий. Война закончится только тогда, когда на бельгийской и французской земле не будет немецких войск, а в Сербии – австрийских и немецких. В тот день в бою близ Шатель-Шеэри в Аргонском лесу участвовал американский сержант Элвин С. Йорк, ранее отказывавшийся от военной службы по религиозным соображениям. Когда его отряд был окружен десятикратно превосходящими силами противника, Йорк лично убил 28 немецких солдат и взял в плен еще 132, захватив 35 пулеметов. На вопрос бригадного генерала, сколько человек он, по его мнению, убил, Йорк ответил: «Генерал, мне не хотелось бы думать, что я промахнулся хотя бы раз; они были очень близко – пятьдесят или шестьдесят метров». По поводу меткости своих товарищей он сказал: «Они могут попасть только в небо». Но Йорк был горцем. «В такие большие мишени попасть совсем нетрудно, – объяснял он. – Они гораздо больше, чем голова индейки».
8 октября, в тот день, когда совершил свой подвиг сержант Йорк, британские войска начали наступление на участке фронта протяженностью 32 километра между Сен-Кантеном и Камбре – это была Вторая битва при Камбре. Королевские ВВС создали дымовую завесу, сбросив фосфорные бомбы. За один день три британские армии при поддержке 82 танков продвинулись почти на 5 километров, захватив 10 000 пленных и 150 орудий. Американская дивизия, также наступавшая на Камбре, захватила 1500 пленных и 30 орудий.
Через двадцать четыре часа после начала нового наступления линия Гинденбурга была окончательно преодолена по всей длине. 9 октября канадские части вошли в Камбре. 103 года назад герцог Веллингтон принял капитуляцию города после разгрома Наполеона. В 1870 г. Камбре захватили немцы; они вернулись сюда в августе 1914 г. и с тех пор удерживали город. Теперь он снова стал свободным. Британская кавалерийская дивизия после беспрецедентного 13-километрового броска достигла пригородов Ле-Като, захватив во время наступления пятьсот пленных.
